Вдоль по радуге, Или приключения Печенюшкина - Белоусов Сергей Страница 15

Лиза с опаской попробовала подняться на ноги, но, против ожидания, это у нее получилось легко.

— Пить хочется… — сказала она наконец.

— Так давай в троллейбус, — с готовностью откликнулся незнакомец. — Там все готово. И позволь представиться: Печенюшкин.

В проходе троллейбуса у водительской кабины стоял маленький столик, накрытый на двоих.

Лиза стакан за стаканом лила в себя холодную газировку, и ей казалось, будто та мгновенно испаряется внутри, не доходя до желудка. «Вот это счастье, — думала она. — Больше в жизни человеку не надо ничего!» Но вот Лиза напилась и поняла, что человеку в жизни необходимо еще и поесть. Когда она управилась с двумя холодными котлетами, куском колбасы и гроздью бананов, стало совершенно ясно, что человеку в жизни нужней всего получить немедленный ответ на сотни две, примерно, вопросов. И все-таки — тут можно похвалить девочку — первые ее слова были не вопросом, а утверждением;

— Вы спасли мне жизнь, — сказала Лиза. — Чем я могу вам отплатить?

— Задавать вопросы по одному, — улыбнулся Печенюшкин. — Постараюсь ответить хоть на самые главные. И не торопись. — Он поднял голову и прищурился на солнце. — Время пока есть.

— Где Аленка?! — выпалила Лиза.

— Тут дело дрянь, — проговорил Печенюшкин. — Алена у Ляпуса. Он сумел перехитрить волшебников, заманить их в ловушку. Но ничего плохого твоей сестренке он пока не сделает, попытается ее приручить. Тут предательство. Кто-то из наших служит ему. Кто — я еще не знаю. Но выясним… — добавил он с мрачной усмешкой, от которой мгновенные мурашки пробежали у девочки по коже.

— А Фантолетта, Морковкин? Ляпус их тоже схватил?

— У них положение тяжелое, но это — старая гвардия. Думаю, отобьются. Во всяком случае, кое-что я успел соорудить. Потом расскажу подробнее.

— Так что мы должны делать? — заторопилась Лиза. — Спасать Алену? Спасать Федю из тюрьмы? Идти войной на Ляпуса? И вообще — как мы с Аленкой должны выручать жителей Фантазильи?

— Так, Лизок, ничего не получится, — твердо сказал Печенюшкин, — ты тогда лучше помолчи, а я тебе кое-что расскажу… Нет! Не успеваю!

Он мячиком прыгнул в кабину, коснулся кнопки на пульте управления, что-то тенью рванулось к Лизе с передней подножки, двери троллейбуса резко хлопнули, закрываясь, раздалось страшное шипение, и голова огромной кобры, перехваченной поперек туловища дверками машины, закачалась в метре от Лизиного лица.

— Не бойся, малыш! — закричал Печенюшкин, оказавшись уже между девочкой и головой змеи. — Она не вырвется! Сейчас я сниму шкуру с этой гадины и брошу ее на съедение грифам. С каких это пор, — тихо спросил он кобру, — вы стали нападать на моих друзей?

— Когда папа на меня сильно сердится, — отозвалась Лиза, — он говорит, что я кончу жизнь в сумасшедшем доме. Я ему не верила, а теперь верю… Если только, — добавила она, задумавшись, — раньше меня не укусит змея, не поглотит земля или не отгрызет голову какое-нибудь страшилище.

— Не сердис-с-сь, Печенюш-ш-шкин, — прошептала кобра. — Я прос-с-сто хотела ис-с-спытать девочку. Вижу, она не такая уж трус-с-сиха… Ты помниш-ш-шь, Печенюш-ш-шкин, какой с-с-се-годня день?

— Постой, постой… — проговорил Печенюшкин, в волнении закрутив хвост спиралью. — Сегодня седьмая пятница последнего года змеи этого столетья. Ты хочешь сказать, что…

— Да, — торжественно продолжала кобра, — сегодня ночью состоятся выборы королевы пустыни. По нашим законам это должно быть самое прекрасное существо из всех, что живут у нас. Мы думали выбрать королевой юную и быстроногую антилопу. Но у этой девочки глаза цвета лесных фиалок, длинные ресницы, как у принцессы, а волосы черные, блестящие и шелковистые, словно они рождены бликом лунного света, упавшим сквозь трещину в скале на гладь подземного озера. Она будет нашей королевой, так решила я, которую называют страхом пустыни и мудростью пустыни.

— Спасибо тебе за предложение, — быстро проговорил Печенюшкин, не давая Лизе вымолвить ни слова. — Но королева должна править своей землей, а нам рано утром придется пускаться в путь. Дело у нас весьма серьезное, — скромно добавил он, — да и ты, наверняка, уже слышала.

— 3-з-знаю, — шипела кобра, но шипение это не пугало больше Лизу. — Все равно правлю здесь я уже не одну сотню лет. Девочка будет приезжать к нам каждый год на весенний бал пустыни, а мы не останемся в долгу перед своей королевой. Решайся, моя умница, и увидишь, мы сумеем помочь тебе и твоей сестре.

Лиза скосила глаза на Печенюшкина, тот чуть заметно кивнул головой. И вообще, даже мама не говорила ей таких красивых слов про ее глаза и волосы.

— Я согласна! — решительно объявила девочка. — Что я должна делать?

— С-с-слушаться, моя королева, — прошептала змея. — А теперь выпус-с-сти меня, Печенюшкин.

Дверь открылась, тело кобры длинной плетью свистнуло в сумерках, Лизины уши уловили едва слышный шорох песка, и все смолкло, умерло.

— Спать хочу ужасно, глаза слипаются, — пожаловалась Лиза. — Можно, я посплю немножечко, ну, пожалуйста.

Печенюшкин приподнял одно из передних сидений, достал простыню, подушку и одеяло и, сдвинув два сиденья, сноровисто постелил постель. Девочка, неудержимо зевая, разделась, юркнула под одеяло и мгновенно провалилась в сон.

…Несколько минут Лиза лежала, не открывая глаз. Ей было страшновато: непонятно, что из прошедшего было сном, а что — явью. Где она сейчас — дома, в постели, на песке в пустыне под безжалостным солнцем или в чудесном троллейбусе Печенюшкина? А может, она задремала в ступе, под неспешный рассказ Фантолетты? Лиза вздохнула и открыла глаза.

В троллейбусе было темно, напротив нее, уютно привалившись к спинке сиденья, дремал Печенюшкин, а вокруг, сквозь прозрачные до неощутимости стекла огромных окон виднелась пустыня, залитая лунными лучами. И там, снаружи, творились удивительные вещи.

Казалось, тысяча маленьких смерчей обрушились на песок перед окнами машины, завивая его в столбики. Столбики эти смыкались друг с другом, образуя подножия стен, а смерчи взбирались все выше и выше. Постепенно проступали очертания узких и высоких окон, забранных узорными решетками, стрельчатых арок, легких балкончиков и ажурных башенок. На глазах изумленной Лизы вырастал из песка поразительной красоты дворец.

— Здорово, а? — тихо проговорил с ней рядом непонятно когда проснувшийся Печенюшкин. — Одевайся, Лизонька, сейчас начнется.

В троллейбусе вспыхнул свет, и Лиза, замерев от восторга, увидела висящее перед ней на спинке сиденья длинное изумрудно-золотое платье. Внизу стояли такого же цвета туфельки.

— Желтое и зеленое, — пояснил Печенюшкин, — цвета пустыни.

Все дальнейшее происходило как в тумане. Лиза надела платье, обула туфельки, замечательно пришедшиеся ей по ноге. Двери машины распахнулись. Печенюшкин был уже внизу и протягивал ей лапу.

Узкий проход, образованный светом фар, вел от троллейбуса к ступеням чудесного дворца. Все остальное пространство оказалось запружено невесть откуда появившимися обитателями пустыни.

Тут были змеи и ящерицы — от малюсеньких до совершенно гигантских, пауки и скорпионы, песчанки и суслики, тушканчики, куланы и антилопы. В самых дальних рядах высились невозмутимые верблюды.

Опираясь на лапу Печенюшкина, Лиза в полной тишине медленно приближалась к дворцовым ступеням. Впереди них скользила по песку, оборачиваясь время от времени и ободряюще кивая, старая подруга кобра. Четыре ящерицы с драгоценными ожерельями на шеях ползли сзади, неся в зубах шлейф Лизиного платья.

— Странно, — тихо шептала девочка своему спутнику, — отчего мне ни капельки не страшно? Дома паука увижу во дворе, ору от ужаса, а здесь — как будто так и надо.

— Это потому, что ты со мной, — скромно пояснил ее спаситель. — Рядом с Печенюшкиным любой даме просто нечего и некого бояться.

Между тем они поднялись по ступеням, вошли во дворец и оказались в гигантских размеров зале. В дальнем конце его на возвышении стоял причудливый трон, сплетенный из золотых ветвей саксаула.