Ханну Мякеля - Бесстрашный Пекка Страница 16

Лесовик, щёлкнув пальцами, замер, предчувствуя недоброе. Чутьё его не обмануло: морда волкохрана засветилась ярче фонарика, и он, весь просияв, кинулся к Лесовику.

— О! Настоящий мастер поэзии… и живой… какая честь для меня! — восклицал волк. Подобострастно улыбаясь, он изо всех сил затряс руку Лесовика. — Как изумительно глубоко вы чувствуете и читаете стихи! Должен признаться, — он в смущении потупился, — что раньше я не очень любил стихи… но теперь… Оказывается, поэзия — замечательная вещь! Ах, как приятно беседовать с Маэстро! Я мечтал бы познакомиться поближе… У меня удивительное чувство, что нам с вами суждено было встретиться…

Лесовик отпихивал волка и в панике оглядывался по сторонам, не спешит ли кто на помощь, но, поймав робкий взгляд Медведя, смирился.

Да… Медведь — он Медведь и есть… И все остальные тоже — что они могут поделать с зачарованным волком?

«Почему именно со мной такое случается? — подумал Лесовик и даже всхлипнул. — Ведь я никогда не делал никому ничего плохого. Вот она — благодарность этого мира…»

Сверху послышался негромкий возглас, и, посмотрев гуда, Лесовик увидел, что Пекка взобрался наконец на стену. Филин бесшумно поднялся в воздух и, с минутку покрутившись, уселся рядом с Пеккой. Но волкохран не замечал, что происходит вокруг: усевшись у ног Лесовика, он вглядывался в благородные черты Маэстро, как бы желая запечатлеть их навечно в своей памяти, чтобы помнить даже во сне.

«Какой гений!» — восторженно думал он и блаженно вздыхал.

Лесовик закрыл глаза, мечтая перенестись куда-нибудь в Тимбукту или ещё подальше. Не тут-то было: когда глаза снова открылись, первое, что он увидел, был полный обожания взгляд волкохрана. Лесовику оставалось только стоять и браниться про себя. Но от этого тоже было немного проку. И тогда он сказал волкохрану усталым голосом:

— Наступает время дневного сна… Я бы с удовольствием отдохнул где-нибудь в замке до выступления. Ты не мог бы это как-нибудь устроить?

Волкохран осклабился и резво вскочил на ноги:

— О Маэстро! Любое ваше слово для меня закон! Пойдем… один момент!

Тут он вспомнил про остальных и злобно оглянулся на них:

— Простите, что я спрашиваю, Маэстро, но… а этих нам обязательно брать с собой?..

Лесовик решительно перебил его:

— Я никогда без них не делаю и шагу! — и укоризненно взглянул на волкохрана. — Они мои ближайшие помощники… без них из моего выступления ничего не выйдет… — Лесовик кашлянул. — Ну что? Мы можем наконец отправиться в замок? Здесь становится прохладно. Я моху охрипнуть…

Волкохрану пришлось подчиниться.

— Сию минуточку, о Маэстро! — воскликнул он, низко кланяясь. — Прошу, пройдите сюда. Я отведу вас в лучшую комнату отдыха в замке! И позабочусь, чтобы вам оказали достойный приём!

Глава одиннадцатая

По всему было заметно, что приближается время праздника: во дворе становилось всё оживлённее. Волкохраны и волкослуги таскали столы, скамейки и даже миски с едой — хотя их, разумеется, не собирались ставить близко к лесным жителям. Волки суетились вовсю, так что Пекка с Филином могли спокойно ползти по гребню стены, никем не замеченные. Но это не слишком радовало Пекку: он понимал, что, даже если Великий Волк и спит глубоким сном на своём топчане, всё же нет никакой надежды подобраться к нему незамеченным, — волкохраны были в честь праздника трезвые и держались настороже.

А что, если под защитой волчьей шкуры смело спуститься вниз и притвориться, что у него есть какое-то дело? Но, бросив взгляд за кресло Волка, Пекка заметил, что топчан пуст. Даже коричневый плед исчез. Наверное, у волков тоже бывают дни генеральной уборки…

Пекка ужасно расстроился. Что бы он ни планировал, всё, оказывается, зависит от того, где Великий Волк в это время находится и что делает.

«Ну и глупый же я — воображал, будто Волк ведёт себя каждый день совершенно одинаково, — укорял себя Пекка. — Кто знает, где он сейчас, может, у портного или у парикмахера… приводит в порядок усы или примеряет новый костюм?» Пекке расхотелось ползти дальше; он лежал на стене, недовольный собой, и думал: «Ну вот, допрыгались. Куда же теперь?»

Большая бесшумная птица мягко опустилась рядом; Пекка почувствовал, что Филин взял его за ворот, и услышал, как тот шепчет:

— Почему ты остановился? Нас ведь могут увидеть… Поторопись!

— А куда, куда ползти, когда стена кончается? — зашипел Пекка в ответ. — Мы даже не знаем, где Волк. На топчане-то никого нет!

Филин рассмеялся:

— Что ты, в этом замке волк всегда найдётся, тем более Великий Волк. Бывал я тут и раньше! Видишь ли, меня часто приглашали…

— Ну и где же тогда Волк? — перебил Пекка, заметив, что Филин опять собрался похвастаться своими танцевальными успехами. Филин обиделся было, но тут же понял, что сам выбрал не слишком-то подходящее время и место для воспоминаний.

— Волк в своей комнате, разумеется. Днём он всегда там спит.

И Филин двинулся вперёд. Пекка полз следом; его знобило: холодный ветер пронёсся над лесом и принёс запах дождя.

«Попасть бы уже в какое-нибудь укрытие», — мечтал Пекка. Это пожелание осуществилось даже раньше, чем он мог ожидать. Филин вдруг остановился; когда Пекка подполз вплотную, тот показал на большое окно, встроенное в стену под наклоном. Заглянув туда, Пекка увидел комнату, в которой не было никакой мебели, кроме широченного дивана. А на диване, завернувшись в свой коричневый плед, лежал Великий Волк и храпел так, что даже оконная рама дрожала. Удивительное дело — во сне он не казался таким уж страшным. И спал, по-видимому, крепко. Вот сейчас было самое время вытаскивать ключ у него из кармана!

Но как попасть в комнату? Окно разбить нельзя, Волк моментально проснётся. Филин подёргал своими крепкими лапами оконную раму, но она не поддалась. Пекка разглядел, что окно заперто изнутри на задвижку. Понятно? Они сидят на этой верхотуре, как какие-нибудь бельчата, — и никакой надежды попасть внутрь!

Пекка даже кулаком по голове себя стукнул.

«Ну помогай же, несчастная головешка, — молил он, — придумай что-нибудь толковое!»

А вот Филин долго не раздумывал. Он мгновенно извлёк из кармана своего фрака пилочку для ногтей: у настоящего джентльмена такая вещь непременно должна быть с собой! Под изумлённым взглядом Пекки он засунул её в щель рамы и немножко подвигал. Вскоре что-то тихо звякнуло. Задвижка открылась! Когда Пекка взялся за раму, она поддалась неожиданно легко. Путь был свободен.

Но, посмотрев вниз, на пол, Пекка понял, что путь этот в несколько метров… Верёвка осталась привязанной к выступу стены, а если он прыгнет, удар будет таким громким, что обязательно разбудит Волка. Пекка поднял глаза на Филина, но не успел еще ничего спросить, как тот зашептал:

— Не унывай! Мы очень легко спланируем вниз. Я ухвачусь за тебя когтями, а ты прыгнешь. Вот увидишь, ничего не случится — у меня сильные крылья! Всё будет в порядке, я обещаю!

Пекка взглянул на Филина немножко недоверчиво: не такая уж это большая птица, ему и верёвку-то было трудно нести. Но разве есть другой выход? Он с минутку подумал. Ответ получался короткий и суровый: нет! Делать нечего, придётся попробовать…

Всё вышло, как и обещал Филин. К удивлению Пекки, они опустились на пол легко и беззвучно, как во сне. Вот они где… В сердце Волчьего Замка, в самой секретной и важной комнате. Совсем рядом с Великим Волком!

Сердце Пекки невольно сжалось: Волк хрюкнул, перевернулся в постели и захрапел — так же, как тогда, ночью… «Ой, мамочки, это ведь означает, что Волк скоро может проснуться… А у него такой слух… Одно неосторожное движение или шорох — и…» Да, они очутились в западне, буквально у волка в пасти.

Пекка спросил у Филина почти беззвучно, одними глазами и губами:

— Что мы теперь будем делать? А вдруг Волк проснётся?

Филин сразу понял, потому что и он в эту минуту спрашивал себя о том же. Иногда одного взгляда бывает достаточно, чтобы поведать историю длиной в километр.

Он поскрёб когтем голову и погрузился в раздумье. Волк во сне сбил простыни в ком; Филин принялся осторожно тянуть их к себе. Пекка смотрел на него, ничего не понимая, но, когда Филин завернулся в одну из простыней, догадался: если Волк проснётся, он так испугается, что они успеют убежать куда-нибудь. Пекка взглянул на дверь по ту сторону кровати — тяжёлую и неприветливую. Она наверняка была заперта, и за нею скорее всего сторожил волкохран, а то и целых два. Окно в потолке было открыто, но туда мог добраться только Филин, Пекку ему не поднять… И пришлось Пекке тоже завернуться в простыню, хоть это и выглядело по-дурацки.

— А что теперь? — взглядом спросил Пекка.

Но Филин уже успел погрузиться в мечты, где он командовал целой армией.