О'Санчес - Я Кирпич Страница 26

А сегодня — вон как — вообще без подходов, имен и заманов: срочно откликнись и подтверди, что ты здесь. Нет меня здесь.

Я безжалостно вырубил скайп, аську, блог, социальные сети, все три, в которых был зарегистрирован, даже браузер закрыл, оставив на экране лишь обои, фоновую хулиганскую фотографию ночного Троицкого моста, после чего совершил короткий марш-бросок в совмещенный санузел и вернулся под одеяло к мелодично похрапывающей Кате. Не спалось мне отчего-то, поэтому я просто думал, лежал на боку, подложив ладони под правую щеку, лежал, вздыхал и думал… так… ни о чем. Женский храп меня совершенно не раздражает, тем более такой негромкий, даже деликатный, а мужского я не слыхивал со времен моей строительно-общажной юности… Какое отвратительное слово: койко-место! Гнетущее такое, безысходное… Оставшееся в невозвратном прошлом, за что судьбе отдельное мерси боку… Что-то я хотел вспомнить… что-то такое… такое…

— Кирпичик! Сева, очнись! Я проспала!..

Все-таки я заснул, а разбудила меня, довольно бесцеремонно щекоча из-за спины мои ни в чем не повинные чресла и живот, всполошенная Катя. Вот и вся она в этом… Взбалмошная очень, а так — ничего, не хуже других…

— Куда ты проспала!? Половина девятого… без двадцати пяти… Куда ты можешь проспать? День еще на дворе, солнце светит. Это же вечер, а не утро!

— Без тебя знаю, что вечер. У меня очень важная… Слушай, Кир, ты меня проводишь? А я пока быстренько лицо нарисую…

— До метро, или до моста тебя провожать?

— До стоянки такси. Кирпичик, я серьезно… Можешь выручить? Неудобно будет опоздать!

— Могу, могу. Только через метро было бы скорее. И дешевле, ненавязчиво подчеркиваю. Тебе ведь на Комендантский? Пробок не боишься? Тогда я звоню, вызываю.

— Да. Ты просто чудо! Звони, я уже почти готова. Но ты меня проводишь хотя бы до машины?

— Да, Катён, конечно провожу. И деньги таксисту суну, не забуду, само собой. А ты сегодня молодец, потрудилась и честно заработала всю сумму!

— Слушай… ты… Кирпич чугунный!.. Я тебя сейчас убью!.. Свинья шовинистическая!.. Не нужны мне твои… Идиот!

Катя — натура мягкая, но вспыльчивая, и гнев ее непритворен, хотя и неглубок. Ни проституткой, ни распутницей она, в прямом смысле этих терминов, не является, вполне способна быть бескорыстной с мужчинами, относительно верной с одним из них, но, тем не менее, замысел найти себе богатого мужа, друга или, хотя бы, почтенного годами спонсора — сидит в ней крепко: она достаточно часто делилась этой мыслью во всеуслышание, а не только со мною. Я бы ей вполне подошел во всех ипостасях, вплоть до супружеской, знай она про обе мои квартиры, плюс денежные вклады в банках… Она даже и сейчас, при наличии жениха, держит меня, безалаберного ровесника Севу Кирпича, небогатого холостого квартировладельца на Васильевском, где-то на дальней периферии своих матримониальных планов, как бы на всякий случай, про запас… В свое время довелось мне побеседовать на одном из литературных блогов с каким-то чуваком, мизантропом-прозаиком, тот считается культовым в своем низкопосещаемом чулане. Так он высказался насчет женщин в том смысле, что «Женская продажность — это как буфера, неотъемлемая часть женской натуры и разница только в объеме». А мужчин вообще за людей не считает: «Мы — самый верх интеллектуальной пищевой цепочки ноосферы, но и всего лишь, во всем же остальном — обычные гамадрилы». Может, и есть какое-нибудь просяное зернышко в его рассуждениях… но я не специалист по евгенике, спорить не возьмусь… Нет, Катя не жадная и не продажная, несмотря на свою профессию гламурной журналистки, а меня поддаивает почти незаметно, очень даже умеренно… без умысла, просто по вековечному женскому инстинкту.

— Кать, остынь. Насчет денег — эта игра такая, социальная ролевая, к слову пришлось. Сама сегодня же анекдотом смешила, а теперь недовольна. Каким, каким… да про английскую королеву, которая торгуется… А в большом свете сексуальные ролевые игры вновь входят в моду, вон, хоть у Джонни Деппа спроси.

— Одно дело анекдот, а другое… Не нужна мне твоя дурацкая игра! Как сейчас… пырну вот этим ножиком, тогда узнаешь! В низ живота! А почему ты при себе носишь такую хрень? Может, ты скрытый маньяк, Кирпичонок? Может, ты ночной кошмар Васильевского острова?

— Что ношу, нож?.. А… так я его заточить должен, вот и держу прямо перед глазами, чтобы опять не забыть снести в железную мастерскую. Затупился, собака! Это он просто выглядит так устрашающе, а на деле — обычный кухонный нож. Вот, дай-ка сюда палец… нет, лучше запястье!..

— Ага, размечтался!.. — Катя отдергивает руку и успокаивается. — Итак? Я уже готова, а ты все еще без штанов!

По всему видать, что у Кати, а, стало быть, и у нас обоих, нет особых причин поторапливаться, но темп вроде бы как задан, и мы с нею начинаем невольно подгонять друг друга, подчиняясь пустой суете. Лень искать носки, поеду в шлепанцах, да так оно и убедительнее: Кате вовсе незачем знать, что я возвращаюсь не сюда, а на Серебристый, на главную квартиру.

— Ну, это три секунды времени. Всё! Где мой рюкзачило? Чтобы заодно в магазин зайти, пополню закрома, затарюсь провиантом на завтра… Угу, вижу, спасибо. Тогда я тоже готов. Ждем звонка… Алё? Вызывал. Да, да. Зеленая? Ноль сорок шесть? Уже спускаемся…

Женщины — это непростой, но вполне предсказуемый народ: как выходить из дверей — непременно родится что-нибудь притормаживающее… Ок, придется подождать…

— Мыло нашла?

— Да.

— Свет за собой выключила?

— Да.

— Полотенце на место повесила?

— Повесила.

— Края полотенца расправила?

— Господи помилуй, зачем я связалась с этим изувером!.. Да, да, да, повесила на крючок, расправила и утюгом прогладила! Жаль, что не тебя! Воду спустила!

— Симпатичным барышням не следует сердиться.

— А ты не дразнись…

Не люблю вызывать себе такси, но еще больше не люблю, когда оно заезжает прямо во двор-колодец, поэтому наш зеленый «гольф» ждал на улице, как и велено, возле самой арки.

— Чао, милый, всё было просто чудесно! Я тебе завтра позвоню.

— Угу! До встречи! И пристегнись!..

Катя уехала на такси, а я решил прогуляться: пешочком через Тучков мост, мимо Спортивной, до… до… сегодня до станции метро «Петроградская», а оттуда подземкой два перегона, к станции «Пионерская». Есть ли во мне чувство тревоги, как в предыдущие вечера? Гнусное такое, нарастающее такое?.. Я даже остановился, чтобы прислушаться к себе… Есть. Ой, нет!.. Или есть?.. Нет, точно нет! Даже если и шевелится внутри холодная жабка предчувствия — она совсем иной породы и температуры. О чем-то я беспокоюсь, безусловно, да только совсем-совсем-совсем иначе, нежели сутки назад.

Ох, как я трусил все эти дни, метался, реально страдал, и как мне было… отчаянно, безысходно! Видимо, именно так чувствуют себя больные маниакально-депрессивным психозом в остро депрессивной стадии…

Мой взгляд зацепился о каменный столб непонятного — скорее всего, декоративного — назначения: на высоте примерно человеческого роста в гранитное тело столба было встроено висящее на штыре тяжелое металлического кольцо, диаметром с футбольный мяч (ассоциация с футболом не случайна: я как раз пересек Тучков мост и шел мимо временного основного зенитовского гнездовья, Петровского стадиона), а внутри кольца — трафаретный отпечаток в виде какого-то невнятного насекомого… без крыльев… Скорее всего — муравья. Надо же! Я почему-то совершенно забыл о том придурке, что пытался отвадить меня предостережениями от моего интереса к изучению общественных насекомых… Кстати сказать, на днях, еще до событий, меня очень рассмешила одна умная книжка про сверхсуперорганизмы. Там два автора всерьез рассуждают об идентификационных признаках суперорганизма, важнейшим из которых считается, по их разумению, способность самопожертвования члена группы ради обеспечения жизнедеятельности всей группы, всего сверхорганизма… Мысль-то, вырванная из контекста, может быть и не глупа, да, вот, применить ее просто некуда: любое движение в природе можно объяснить этим принципом: муравей загасил своим телом кусочек пожара — оно. Партизан смолчал на допросе, не выдал отряд, устояв против пыток — оно. Листок, пораженный гусеницей, покинул дерево вместе с гусеницей, потеряв тем самым возможность черпать через черенок живительные соки материнского древа — тоже оно! Я уж молчу про перхоть!

Возле перекрестка, на углу Ждановской набережной и Большого проспекта (Петроградской стороны), почти всегда напряжно: даже перебегая по зеленому сигналу светофора следует держать ухо востро: пьяных и на всю голову дурных перцев среди лихачей-автомобилистов в любое время полно, и они всегда наготове… Ну, я и притормозил на своих двоих, не стал будить лихо на последней секунде желтого: некуда спешить, лучше спокойно обождать следующий зеленый… И едва не попал в непонятное.