Анжелина Войниконис - Звездочки в траве Страница 41

Тоурри прекратил не сразу. Трясясь от беззвучного смеха, он ещё некоторое время наслаждался видом корчившихся на земле детей, потом щёлкнул пальцами – «щекотунчики» исчезли.

Оставив брата с сестрой пока отдыхать, мурр принялся за спящего сокола. В траве вдруг возникла толстая розовая мышь с глазами-цветочками. Смерив громадную птицу презрительным взглядом, она неторопливо прошлась под самым клювом у сокола, небрежно задев его своим длинным хвостом.

Птица открыла глаза. Встрепенулась… И бросилась за мышью!

Перепуганная мышь старательно улепётывала со всех лап. Причём с каждым шагом она заметно увеличивалась в размерах. Под конец сокол озадаченно завис над толстой тварью, больше походившей теперь на упитанную хрюшку, чем на давешнюю мышь. Осознав внезапно значимость своей персоны, мышь важно развернулась, гордо упёрла лапки в бока и… – ппыхх! – лопнула.

Зрители восторженно аплодировали. Восхищённая Катарина попросила мурра показать ещё "что-нибудь такое, чтобы захватывало дух!"

Сверкнув белозубой улыбкой, Тоурри легко вскочил, подошёл к Катарине и взял её за руки.

Не успела девочка даже вскрикнуть, как оба очутились высоко над землёй. Под ногами дрожал тонкий канат, протянувшийся между верхушками деревьев. Откуда-то громыхнула музыка, и Тоурри закружил Катарину в весёлом танце. Грациозным движениям мурра мог бы позавидовать любой танцор. Глядя с земли, можно было подумать, что эти двое танцуют прямо в воздухе.

Музыка звучала всё быстрее и быстрее. Солнце, ёлки и земля кружились как сумасшедшие. Всякий раз, когда Катарина в ужасе замирала, готовая сорваться вниз с головокружительной высоты, взгляд её встречался со смеющимся взглядом зелёных глаз, а ловкие руки в "белых перчатках" не давали упасть.

Когда звуки музыки стихли, мурр обхватил Катарину за талию и мягко спрыгнул с нею наземь.

День, хорошо начавшийся, кончился тоже хорошо. На луну набежало тёмное облачко.

Утром небо безнадёжно затянуло тучами. Вся лесная поляна утопала в густом тумане. Уже через несколько шагов нельзя было ничего различить. Проснувшийся мурр поёжился: чего-чего, а сырости мурры не любили.

Сверху послышался бодрый клекот.

– В дорогу, в дорогу! – напомнила ранняя пташка. – Уже давно рассвело.

Том высунулся из-под листа, где спал. Сонно тёрла глаза Катарина.

– А в таком тумане разве можно лететь? – с сомнением спросил мальчик.

– Я ведь вам не стрекоза, – напомнила птица. – Наверху в вышине тумана нет.

Доев остатки ужина, друзья взобрались на сокола. Вихрь взмахнул крыльями и взвился в воздух.

"Всё-таки на соколе летать несравнимо приятнее, чем на стрекозе, – думал Том, тоскливо съёжившись от холода, – и теплее, и мягче, и быстрее. А завтра к утру Вихрь уже обещал быть на месте…"

Катарина вообще ни о чём не думала. Зажмурив глаза, она внимательно досматривала утренний сон. Глаза Тома стали тоже сами собой закрываться…

Вопрос, который задал Тоурри Вихрю, снял весь сон как рукой.

– Что это там за птицы сзади? – Мурр выглядел очень встревоженным.

Сокол развернулся и сделал круг.

– Коршуны, – последовал уверенный ответ.

У Тома перехватило дух.

– Вихрь, летим что есть силы! – Голос Тоурри был донельзя напряжён.

– Летим, – согласился сокол и энергично замахал крыльями. – За нами погоня?

– Три коршуна Уморта, – говорил мурр, сосредоточенно всматриваясь вдаль. – И один из них – Грроггинс, лучший из лучших. Пожалуйста, Вихрь, скорее! Они нас быстро нагоняют!

Катарина проснулась оттого, что Тоурри тряс её за плечо.

– Держись крепче, – шепнул он ей. – Сейчас…

Громкое хлопанье крыльев заглушило его слова.

– Ха-ха-ха! – прогремел хриплый голос Грроггинса. – Наши маленькие тут! И Тоурри!.. Прямо утро приятных сюрпризов! Господин маг будет доволен. Всё, лапки! От обер-коршуна вы не уйдёте!

Проснувшаяся Катарина испуганно хлопала глазами, крутя головой во все стороны: громадные птицы нарезали вокруг большие круги.

Но если Грроггинс был первым боевым коршуном Уморта, то Вихрь – лучшим соколом короля Родерика. Молнией дёрнулась птица вниз и стала стремительно удаляться от преследователей.

…Хриплые крики позади становились всё глуше. На какое-то время у друзей даже появилась надежда, что, может быть, им удастся оторваться от погони.

Но Грроггинс был не из тех, кто скоро сдаётся. Он вырвался вперёд. С каждым взмахом крыльев страшный коршун становился всё ближе и ближе. Расстояние между ним и соколом потихоньку уменьшалось.

Вот уже он оказался совсем рядом. Обер больше не насмешничал. Широкие крылья закрыли полнеба. На когтистой лапе сверкнуло золотое кольцо.

Девочка в ужасе закрыла лицо руками.

– Держись, Катарина!! – бросился к ней мурр.

В тот же миг когтистые лапы опустились на спину соколу – в воздух полетели перья…

От мощного удара Катарина перекувыркнулась. Ещё мгновение – и она полетела бы вниз…

Руки в "белых перчатках" вовремя ухватили её за запястья. Тоурри напряг все свои силы… Только искусный канатоходец мог проделать такой опасный трюк: стоя на летящей птице, ухитриться, хоть с громадным трудом, но всё же затащить девочку обратно.

Оцепенев от ужаса, Катарина крепко вцепилась в своего спасителя. Широко распахнутыми глазами она глядела на круживших вокруг коршунов: их стало больше! Откуда-то из-за леса подлетали новые и новые.

Теперь Вихрю было некуда деться. Благородный сокол защищался, как мог, еле успевая отбиваться от ударов страшных когтей и клювов. Хищники яростно нападали. В воздухе стоял оглушительный шум от криков птиц и хлопанья крыльев: сокола заклёвывали насмерть. Растопырив лапы и разинув клюв, Вихрь вертелся в облаке перьев, защищая свою жизнь.

…У Тома в руках оказался лук. Прилаживая стрелу, мальчик старался целиться в глаза: почему-то вспомнился Умрито и стрела, торчавшая у ласточки из глаза. Мальчик догадался, почему: маленькие стрелы эльфов не пробивали мощного оперения птиц, и незащищённым местом у тех оставались только глаза. Однако, и метко прицелиться оказалось чрезвычайно сложно: Вихрь кружился на месте.

Вместе с телом птицы когти коршунов грозили пронзить и её седоков. Совсем обезумев от страха, девочка пронзительно кричала. Том, пытаясь удержаться, одной рукой доставал стрелы, торопливо прилаживал их к луку и запускал, уже не целясь, в чёрную тучу кривоносых разбойников. Стрелы кончались.

– Тоурри! – звал мальчик, стараясь перекричать птиц. – У тебя ведь тоже есть лук!

Мурр не отвечал. Он сидел со странно отрешённым видом, пристально глядя на страшную картину перед собой.

Вокруг кружились перья. Раненый сокол, обезумев, метался из стороны в сторону.

– Тоурри!! – в отчаянии заорал Том. – Да очнись же!

Будто не слыша, мурр продолжал сидеть, не шелохнувшись. Только глаза его напряжённо смотрели на бесновавшихся коршунов…

Вдруг воздух полыхнул синим светом. Будто сверкнула молния. Снова сверкнула. И снова.

Перед самым носом у Грроггинса ослепительно вспыхнул пушистый шарик огня. Птица с криком отпрянула. Мгновение спустя мириады таких же шариков – зелёных, красных, жёлтых, серебристых, голубых – врезались в стаю коршунов, ослепляя и обжигая.

В стае начался переполох. Запахло палёными перьями. Пушистые огненные шарики со страшной скоростью кружились в тесной куче птиц, внося страх и панику. Кое-какие из коршунов покидали место побоища.

– Назад! – ревел Грроггинс. – Трусы будут лично рукой Уморта зажарены с томатным соусом! И я буду ему помогать!

Дезертиры поспешно возвращались обратно.

Только теперь уже мало находилось смельчаков, отваживавшихся клюнуть сокола в голову или выдрать у него хотя бы ещё одно перо. Перед глазами у смельчака тут же вспыхивал красный, зелёный или голубой шарик, который звонко щёлкал его по носу, после чего опалённый смельчак незамедлительно отправлялся в гости к гномам, лисам, сорокам и другим обитателям леса – смотря куда упадёт. Смельчаки быстро кончились.

Поняв, кто начальник фейерверка, Грроггинс теперь уже целил не в сокола, а в мурра, мечтая если не убить, то хотя бы стряхнуть его с птицы. Была разработана и приведена в действие новая тактика: пока одни носятся перед глазами у мурра, другие залетают с тыла.

Но мурр как будто видел затылком. Руки в «перчатках» взметались в воздухе, как у дирижёра, метко направляя шарики в цель. Глаза Тоурри горели вдохновенным огнём, на лице блуждала улыбка. Одна за другой, настигнутые меткой искрой, птицы ныряли в черневший внизу лес. У детей повеселело на душе. Катарина перестала плакать и даже залюбовалась фейерверком.

К полудню чёрная стая заметно поредела. Вихрь упорно летел вперёд. Но силы постепенно покидали его. Раненая птица нуждалась в отдыхе. Время от времени сокол устало опускал веки и с трудом поднимал их снова.