Эдит Несбит - Волшебные сказки Страница 7

Вскоре появилась и сама директриса, облаченная в хорошо скроенное и подогнанное по фигуре платье их мягкой и тонкой мешковины; ее кружевной чепец был аккуратно посыпан легким серебристым пеплом.

— А-а, — сказал король, — вы, я смотрю, тоже занялись чисткой кухонных плит. Это прекрасный воспитательный пример: благородная дама не гнушается самой что ни есть черной работы. Боюсь, я пришел слишком рано и невольно вам помешал…

— Нет-нет, ваше величество, вы как всегда пунктуальны. А что касается моего наряда, то здесь дело не в кухонных плитах. Я надела это платье из мешковины и посыпала голову пеплом в знак скорби о постигшей нас всех тяжелой утрате. Я не намерена ничего от вас скрывать. Мужайтесь, ваше величество, известие будет не из приятных: принцесса Дэйзи, ваша очаровательная дочурка, гордость и украшение моей школы, пропала без следа. Вместе с ней пропали и шесть других учениц. Не беспокойтесь, все они живы-здоровы, но в настоящий момент я не могу вызволить их из магического плена.

Потрясенный король сделал шаг назад и рухнул в кресло, жалобно заскрипевшее под его тяжестью. Мисс Робинсон взглянула на него с тревогой — это было кресло из ее любимого старинного гарнитура орехового дерева (кушетка, два кресла и шесть стульев); такую мебель в наше время можно приобрести только в антикварном магазине, да и то по сумасшедшим ценам. Король между тем беспомощно хватал воздух ртом, не в силах вымолвить ни единого слова. Воспользовавшись этой паузой, директриса произнесла небольшую речь, которую она загодя написала на бумажке и выучила наизусть.

— Ваше величество, уверяю вас, во всем происшедшем нет ни капли моей вины — если это не так, можете меня повесить, то есть… — тут она сбилась, — то есть это, конечно же, так — я имею в виду пропажу девочек, — но в данном случае я говорю о своей вине, которой нет ни капли, потому что… — она окончательно запуталась и, украдкой отогнув манжету, заглянула в шпаргалку, — да, вот… «Можете меня повесить, но сперва позвольте мне дать вам необходимые разъяснения по сути возникшей проблемы или, выражаясь точнее, небольшого конфликта, повлекшего за собой непредвиденные и весьма неприятные последствия.»

Покончив таким образом со вступительной частью, она бережно опустилась во второе кресло из драгоценного гарнитура и уже без бумажки, своими словами поведала королю о визите зловредного профессора магии, остановившись как раз на том месте, на котором мы прервали первую часть своего повествования.

Король слушал, нервно теребя бахрому вышитой салфетки, лежавшей на журнальном столике.

— Мне никогда не нравились методы профессора де Лара, — говорила, печально качая головой, мисс Робинсон, — а его моральные качества давно уже вызывали у меня сомнения — теперь эти сомнения переросли в уверенность. Несколько лет назад, уже после того, как я прошла у него курс обучения элементарным колдовским приемам, я взяла еще несколько уроков прикладной магии у гораздо более авторитетного специалиста. Благодаря этим урокам — которые, кстати, обошлись мне очень недешево, — я сумела в корне пресечь деятельность этого беспринципного проходимца…

— Так вы все-таки спасли принцесс?! — вскричал король.

— Нет, пока еще нет. Но если ваше величество, а также другие почтеннейшие родители предоставите мне самой разобраться с этим делом, я гарантирую вам стопроцентно положительный результат.

— Не знаю, не знаю, — пробормотал король, — это очень серьезный вопрос. Моя бедная маленькая Дэйзи.

— Я бы вам посоветовала, — с достоинством заметила директриса, — не смотреть на происшедшее столь уж трагически. Здесь нет никакой трагедии, а есть лишь весьма неприятный и достойный сожаления инцидент, от которых, как известно, не застрахована ни одна, даже самая высококлассная школа. Последствия данного инцидента могут быть и — уверяю вас — будут устранены благодаря моему педагогическому опыту, исключительному такту и умению трезво оценивать обстановку.

— Вообще-то по закону мне надо бы вас повесить, — задумчиво сказал король, — вместе со всеми вашими дарованиями.

— Я с большим уважением отношусь к закону, заявила мисс Фицрой Робинсон, — однако в некоторых случаях он бывает несправедливо суров. Кроме того, если вы меня повесите, вы никогда больше не увидите свою маленькую дочь. Таким образом ваш родительский долг вступает в противоречие с законом, и подобные вещи всегда чрезвычайно мучительны…

— Закон я могу отменить, — сказал король, — это как раз не проблема. А вот что касается моих родительских чувств… Могу ли я вам доверять?

— Позвольте вам напомнить, — она гордо вскинула голову, с которой посыпался тщательно уложенный пепел, — что до сих пор у вас не было повода сомневаться в моей компетентности, которая, кстати, подкреплена рекомендациями знатнейших королевских, императорских, султанских и прочих царствующих фамилий.

— Хорошо, мисс Фицрой Робинсон, — заключил король поднимаясь из кресла, — я был доволен тем, как шло обучение Дэйзи в вашей школе, и надеюсь, что вы сумеете найти выход из этой непростой ситуации. А пока я временно прекращаю действие закона — заметьте, только временно прекращаю, но не отменяю совсем.

Директриса, как положено по этикету, присела в почтительном реверансе, и его величество отбыл к себе во дворец, на ходу утирая слезы и звучно сморкаясь в огромный шелковый платок с гербами, вензелями и коронами.

Вечером того же дня на двери спецшколы-интерната появился массивный висячий замок, а ее хозяйка, никому не сказавшись, отбыла в неизвестном направлении.

Время шло, но о пропавших принцессах не было никаких известий. Король Фортунатус ужасно нервничал, не находя утешения ни в чем, даже в своем втором ребенке, принце Дэнисе, который, спору нет, был очень славным (хотя и не очень послушным) мальчиком, но все-таки сын есть сын и дочери он в полной мере заменить не может.

Королева переживала еще сильнее мужа, но, поскольку у ней было много дел — приходилось вести домашнее хозяйство, заготавливать соленья и варенья, штопать носки юного принца, стирать и вывешивать на просушку королевские носовые платки, — она всегда имела возможность отвлечься от мрачных мыслей. Однажды, спустя почти год после исчезновения Дэйзи, она сказала королю:

— Дорогой, ты должен взять себя в руки. Нельзя же в конце концов целыми днями сидеть у окна и лить слезы — этим ты все равно ничего не поправишь. Попробуй лучше заняться полезным делом: открой благотворительный фонд или заложи первый камень в фундамент какого-нибудь здания.

— Терпеть не могу эти благотворительные фонды, — проворчал король, — суеты много, а толку никакого, сплошное расточительство. Ну а насчет заложения первых камней… что ж, тут есть о чем подумать.

С этого дня он стал все чаще задумываться и время от времени делать какие-то пометки на обороте старых почтовых конвертов. Плакал он теперь гораздо меньше, и королева с удовлетворением отметила, что ее совет не пропал даром.

Через месяц размышления Фортунатуса начали приносить реальные плоды. Король основал компанию «Фортунатус Рекс и K°» и занялся спекулятивной застройкой, вскоре достигнув на это поприще немалых финансовых успехов.

Возможно, вы не очень хорошо представляете себе, что такое спекулятивная застройка. Сейчас я объясню вам это на примере короля и его компании.

Суть любого спекулятивного предприятия, как известно, состоит в том, чтобы купить какую-нибудь вещь подешевле, и затем ее подороже продать. «Фортунатус Рекс и K°» принялись скупать прилегающие к городу земли с лесами, полями и огородами, вырубать деревья, срезать плодородный слой почвы и застраивать это пространство кварталами однообразно-уродливых зданий из желтого кирпича с фонарями на перекрестках и жестяными урнами для мусора через каждые пятьдесят шагов. Король рассчитывал продавать эти дома втридорога всем, кто пожелает в них поселиться, и — как это ни странно — от желающих не было отбоя. Дома шли нарасхват, принося компании громадные барыши, король греб деньги лопатой и уже подумывал о спекулятивной застройке не только столичных окрестностей, но и всей своей страны вплоть до границ сопредельных государств.

К сожалению, таковы законы бизнеса, согласно которым почти все крупные капиталы сколачиваются на превращении красоты в уродство, тогда как творение красоты, напротив, оплачивается по самым низким расценкам.

Улицы одинаковых желтых домов расползались все дальше и дальше от города, подобно ненасытным кирпичным гусеницам пожирая последние островки зелени, но у подножия Клеверного Холма им поневоле пришлось остановиться. Владелец холма категорически отказывался продавать принадлежащую ему землю за любые цены, какие предлагала ему компания. Напрасно адвокаты «Фортунатус Рекс и K°» при полном параде, в париках и мантиях, навещали адвокатов упрямого землевладельца, напрасно они устраивали для своих коллег официальные обеды и дружеские ужины. Адвокаты владельца охотно принимали все приглашения, ели и пили каждый за троих, но дело не двигалось с места. Клеверный Холм не продавался.