Н. Мамонтова - Иван Шишкин 1832 - 1898 Страница 11

Уголок заросшего сада. Сныть-трава

Этюд. 1884 Фрагмент

«Пейзажист ни дня не должен быть без натуры»

«Мощный, широкоплечий, с седой волной вьющихся непокорных волос и с мягкой улыбкой» - таким в 1880-е годы Шишкин запомнился знавшим его людям, таким он запечатлен на портретах. Человеком он был непростым, особенно в зрелом возрасте. Многие знали его как веселого, гостеприимного, надежного друга, заботливого отца и семьянина. Остроухов в начале 1880-х годов писал: «Познакомился я, между прочим, с Шишкиным и просто влюбился в него - такой он простой, теплый человек!»61. Но и о его резкости и вспыльчивости, суровости и нелюдимости нередко говорили встречавшиеся с ним люди.

Еще с молодых лет в нем сохранилась нервность в отношении к показу своих работ - сначала экзаменаторам, потом товарищам, публике, покупателям. В семье это называли «выставочное настроение» - оно было вызвано неверием Шишкина в качество своих картин, сомнениями и боязнью, что на выставке они окажутся хуже, чем в мастерской, что их не купят. Глубочайшая мнительность, сопровождавшая всю его жизнь и творчество, окрашивала его характер. По его собственному признанию, он мечтал о душевном мире как идеале счастья - так он ответил на анкету «Петербургской газеты» в 1893 году62. Но жизнь не дала ему душевного мира, отняв у него двух любимых им женщин, двух сыновей. Только работа была спасением и благом, только в ней можно было прочно ощущать себя в жизни. «Иван Иванович был художником великого труда, - вспоминал Н.А. Киселев. - Его нельзя было встретить на вечерах ни у нас, ни у Репина или Маковского»63.

У калитки. Сиверская. Этюд. 1874-1883

Холст на картоне, масло. 55,7 х 34,6 см

Национальный художественный музей Республики Беларусь, Минск

«Работать! Работать ежедневно, отправляясь на эту работу как на службу. Нечего ждать пресловутого "вдохновения"... Вдохновение - это сама работа!». Эти слова Шишкина сохранились в воспоминаниях знавших его людей64. Таким был главный творческий принцип художника с молодых лет - «постоянная работа есть закон искусства». Его работа на натуре была расписана по часам в соответствии с создаваемым образом, с нужным освещением, утренним или вечерним. В окрестностях своего летнего жилья, где бы он ни работал, художник захватывал в поле зрения не один, а сразу несколько мотивов природы - вечерние ивы над водой в тумане, утреннее поле или ярко освещенные дубы в полдень. Непрекращавшаяся работа художнического сознания и в свободные минуты заставляла его запоминать штрихи и линии, нюансы цвета и света в окружающем мире для абсолютной точности будущих картин.

1880-е годы стали периодом высокого расцвета таланта художника. К этому десятилетию относится большой ряд лучших его картин. В них все ощутимее становится стремление Шишкина передать целостный внутренний строй и идею природного мотива. Это связано с развитием композиционных решений, которым он уделял большое внимание и в картинах, и в этюдах.

Он любил лесную глушь. Во множестве его картин нашла отражение скрытая жизнь леса, который живет сам по себе. Растут и умирают деревья, листья опадают и вновь распускаются, трава всходит и увядает. В соответствии с этой жизнью формируется и внутреннее строение леса, без тропинок и просек, сделанных человеком. Художник с любовью изображает маленькие речки, ручьи, заводи - водные артерии леса, несущие жизнь деревьям. Шишкин писал этюды поросших мхом камней, словно это лежащие на земле обломки древней архитектуры или окаменелые останки зверей, когда-то бродивших здесь. Особые места в его картинах и этюдах - опушки, где мир леса соприкасается с окружающим миром, где располагается вход в лесное царство.

Папоротники в лесу. Сиверская. Этюд. 1883

Холст на картоне, масло. 36,2 х 59,6 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Заросший пруд у опушки леса. Сиверская. 1883

Холст, масло. 56 х 42 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

В самом начале 1880-х годов он пишет две монументальные по своему размаху картины, разрабатывая один композиционный замысел - «Ручей в лесу (На косогоре)» (1880) и «Дебри» (1881). Продолжая тему «лесной глуши», Шишкин вновь приоткрывает зрителю глубины мрачноватых хвойных чащоб. В обеих картинах он избирает вертикальный формат, словно подчеркивая плотность тесно растущих елей. Сходно и композиционное решение картин - оно строится на диагонали косогора, по которому «карабкаются» вверх деревья. И в то же время картины различны по мироощущению и характеру трактовки образа леса. В полотне «Ручей в лесу» сумрачный передний план переходит в пронизанную солнечными лучами внутренность леса, а сам ручей с отсветами солнца на поверхности воды увлекает взгляд зрителя в глубину, к освещенным полянам. Таким образом, композиция обретает мажорный характер. Иначе построен эмоциональный тон в картине «Дебри», которая, несмотря на свою монументальность, заслуживает названия «пейзаж настроения». Здесь ни один луч солнца никогда, казалось бы, не проникал в изображенную художником чащу леса, в эту спящую - «дремучую» - дикую глухомань. Шишкин достигает нужного настроения не только «бессветностью» живописи, но и тональностью колорита с господствующей зелено-серой холодной гаммой.

Первый план в картине Шишкин старался писать максимально разнообразно, чтобы усилить и подчеркнуть спокойную ширь дальних планов. Тщательно разработанные подробности земли, травы, камней подведены к самым глазам зрителя, заставляя его пристально рассматривать картину, постепенно углубляясь в нее. Наблюдательность, зоркость художника словно передаются зрителю. Затем перед  ним открывается влекущая глубина пейзажа, возникает энергетический поток внутрь картины, соответствующий линиям перспективы. Взгляд стремится к дальнему горизонту, даже если он скрыт лесом, даже если, как в картине «Дебри», «вход» затруднен, загроможден валунами, зритель инстинктивно выискивает тропку, примеряется к предстоящему пути.

Дебри. 1881

Холст, масло. 142 х 93 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Ручей в березовом лесу. 1883

Холст, масло. 105 х 153 см

Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

«Среди долины ровныя...». 1883

Холст, масло. 136,5 х 203,5 см

Киевский музей русского искусства

Интерес к лесному «интерьеру» органично сочетается в творчестве Шишкина с тягой к изображению открытых пространств, необъятной шири, являющейся органической частью русского ландшафта и открывающейся во многих его уголках.

Родная Елабуга неизменно оставалась для художника источником новых и наиболее сильных образов пейзажа. Пейзаж «Кама» (1882) был, пожалуй, первым панорамным пейзажем Шишкина такого масштаба. К воплощению поразительного эффекта охвата простора, взятого с высокой точки, Шишкин подошел без всякого утрирования, соблюдая все ту же верность правдивому воспроизведению красоты природы.

На XI Передвижной художественной выставке Шишкин показал картину «Среди долины ровныя...» (1883), которая стала событием в русской художественной жизни и одной из самых впечатляющих картин художника. Перед ней постоянно можно было видеть толпу зрителей. Рецензенты характеризовали ее как «новое, невиданное явление» в творчестве художника, при этом называли «иллюстрацией» к известной в то время песне на старинное стихотворение А.Ф. Мерзлякова «Одиночество». Шишкин дал картине название по первой строке этого стихотворения и тем самым создал особое сочетание поэтического и живописного образа, может быть, несколько прямолинейное на современный взгляд, но обогатившее творчество художника приемами литературных реминисценций, к которым он обращался еще не раз. В этой картине словно выплеснулась романтическая составляющая творчества Шишкина, не покидавшая его, тлевшая угольком под спудом реалистических устремлений. Реалистический в деталях, пейзажный образ картины «Среди долины ровныя...», несомненно, сочиненный, символистский по своему духу.

Лесные дали. 1884

Холст, масло. 112,8 х 164 см

Государственная Третьяковская галерея, Москва

Зимой. 1883

Картон на дереве, уголь, мел, белила. 78,3 х 51,2 см

Нижегородский государственный художественный музей

«На всей картине чувствуется печальный тон, чувствуется что-то необыкновенно грустное и вместе с тем спокойное и величавое», - писал рецензент выставки65. Главным воздействующим на зрителя мотивом стала невозмутимая красота равнинного пейзажа, венцом которой является могучий дуб. Вид царственного дерева, господствующего в пустынном ландшафте, создает сильный образный и пластический контраст, имя которому - одиночество.