Альфред Штекли - Кампанелла Страница 11

28 августа 1592 года Кампанелле был объявлен приговор: в семидневный срок он обязан покинуть Неаполь и направиться на родину, в монастырь. На Кампанеллу были наложены различные церковные наказания. Ему было в категорической форме приказано везде и всегда придерживаться учений Фомы Аквинского и осуждать взгляды Телезия.

Кампанеллу целый год продержали в темном, сыром подвале, и все-таки, когда он, больной и начинавший слепнуть, был выпущен на свободу, считалось, что ему чертовски повезло. Его счастье, что им не занялась римская инквизиция, а все дело было решено внутри доминиканского ордена!

В доме дель Туфо Кампанеллу окружили самым тщательным уходом. Но задерживаться в Неаполе он не мог. Приговор был предельно ясен — он должен, не откладывая, возвращаться в Калабрию. Врачей очень беспокоило зрение Кампанеллы. Джамбаттиста делла Порта взялся его вылечить. Он приготовил какие-то чудодейственные капли, секрет которых был известен ему одному, и сам закапал их Томмазо в глаза.

Выйдя на свободу, Кампанелла узнал, что в то время, как он сидел в тюрьме, случилось непоправимое несчастье. В Венеции по доносу предателя был арестован Джордано Бруно, и теперь римская инквизиция пустила в ход все средства, чтобы заполучить его в свои руки.

От дель Туфо у Кампанеллы не было никаких тайн. Он признался, что ни за что на свете не отправится обратно в монастырь. Его не пугают ни угрозы, ни наказания. К прошлому возврата нет! Друзья не стали его отговаривать и предложили содействие. Марио находил, что ему следует поселиться где-нибудь в другом месте, подальше от Неаполя, и вызвался попросить у великого герцога Тосканы Фердинанда Медичи, чтобы Кампанелле разрешили преподавать в Пизанском университете. Дель Туфо был с великим герцогом на короткой ноге. Правда, в основе их близости лежали интересы, весьма далекие от философии; герцог был страстным любителем чистокровных лошадей, а Марио имел в Минервино прекрасный конный завод, знаменитый далеко за пределами Апулии. Он несколько раз посылал Фердинанду племенных жеребцов, а сам получал от него в подарок особый свежий сыр из молока буйволиц. Поэтому были все основания надеяться, что великий герцог окажет Кампанелле протекцию и поможет обосноваться в Пизе.

На седьмой день после того, как Кампанелла был освобожден из тюрьмы, в особняк дель Туфо пришел человек, присланный нунцием. Он поинтересовался, отбыл ли фра Томмазо в установленный срок. Ему ответили, что Кампанелла давно находится в пути.

Глава четвертая. РИМ, ФЛОРЕНЦИЯ, ПАДУЯ

В конце сентября 1592 года Кампанелла приехал в Рим. Ему нельзя было здесь оставаться. Как только станет известно, что он осмелился нарушить предписание церковных властей и не пожелал возвратиться в Калабрию, его сразу же схватят. Он не мог даже позволить себе вдоволь насладиться достопримечательностями Вечного Города. На правом берегу Тибра, рядом с Ватиканским дворцом, словно предупреждение, высилась грозная громада Замка св. Ангела, где находилась одна из самых страшных тюрем инквизиции.

Кампанелла остановился в доме Лелио Орсини, родственника дель Туфо, с которым он познакомился в Неаполе. Орсини, принадлежавший к очень влиятельной в Риме семье, затратил немало усилий, чтобы помочь Томмазо, когда тот сидел в тюрьме. Любовь к Телезию Орсини привил его наставник Антонио Персио. Кампанелла много о нем слышал и рад был познакомиться с одним из самых верных учеников и последователей Телезия. Антонио Персио не боялся пропагандировать идеи учителя и бережно собирал все написанное им. Ему удалось издать в Венеции в 1590 году целый том сочинений Телезия, большая часть которых раньше никогда не публиковалась. Томмазо нашел в лице Персио не только единомышленника, но и друга.

Кампанелле не хотелось покидать гостеприимный дом Орсини. Здесь так чудесно было беседовать на темы о философии, слушать рассказы о Телезии, жадно листать книги, вышедшие за время, пока он сидел в подвале на Пьяцца делла Карита. Но Персио и Орсини в один голос убеждали его, что все-таки ему следует уехать в какой-нибудь другой город, где он будет в большей безопасности. Томмазо рассказал им о попытке Марио дель Туфо склонить великого герцога Тосканы, чтобы тот разрешил ему читать лекции в Пизанском университете. Они поддержали этот план. Лелио тут же сел писать рекомендательные письма. Было решено, что в ближайшие дни Кампанелла уедет во Флоренцию. Умудренный опытом Антонио предостерег молодого друга, чтобы тот, если хочет получить кафедру, не кричал бы везде, где нужно и не нужно, о своем несогласии с Аристотелем и не подчеркивал повсюду своей приверженности к Телезию. Время для подобных излияний было совершенно неподходящим, и тем более их не должен позволять себе Кампанелла. Многие видные богословы-квалификаторы, изучая разбиравшиеся в инквизиции дела, обратили внимание руководителей Святой службы на то разлагающее влияние, которое оказывали идеи Телезия на умы молодежи. С каждым днем обнаруживалось все большее число еретиков, выступавших против признанных церковью авторитетов и требовавших, чтобы в основу науки были положены не тексты священного писания, а человеческий опыт. По мнению квалификаторов, сочинения Телезия следовало включить в «Индекс запрещенных книг», и этот вопрос обсуждался теперь в высших церковных инстанциях. Друзья предупреждали Кампанеллу, чтобы тот был вдвойне осторожен. Когда они прощались, Антонио сказал, что если Кампанелле доведется побывать в Болонье, то пусть он разыщет его брата, Асканио Персио, который уже шесть лет как читает в университете греческую словесность.

Покидая Рим, Кампанелла увозил прекрасные воспоминания о днях, проведенных в доме Орсини. У него не было с собой ничего, кроме рукописей и нескольких книг, но когда он прижимал к груди подаренный ему том сочинений Телезия, то чувствовал себя крезом.

Во Флоренции благодаря рекомендательным письмам Марио дель Туфо и Лелио Орсини Кампанеллу встретили благосклонно. Великий герцог Фердинанд согласился дать ему аудиенцию. Он с любопытством разглядывал молодого доминиканца, о котором так много говорили. Герцог выслушал Кампанеллу и сделал вид, что заинтересовался его сочинениями. Томмазо, помня настойчивые наказы Лелио, предложил посвятить его высочеству свой трактат «О смысле вещей». Фердинанд не возражал.

Однако, когда Кампанелла прямо сказал о цели своего приезда и спросил, разрешат ли ему преподавать в университете и издавать свои сочинения, герцог отвечал уклончиво и неопределенно. Кампанелла понял, как ошибались его друзья, думая, что Фердинанд согласится ему покровительствовать. Прощаясь, он попросил позволения осмотреть дворцовую библиотеку, которая в его глазах была самой большой достопримечательностью Флоренции. Эту просьбу герцог удовлетворил. После аудиенции Кампанелле передали в виде подарка небольшую сумму денег. Фердинанда нельзя было назвать щедрым. За посвящение ученого труда он заплатил меньше, чем Кампанелла заработал бы у типографа, держа корректуру этого же трактата.