Андрей Калиниченко - Воздушный снайпер Страница 11

Выпущенные летчиками реактивные снаряды накрыли колонну. Несколько автомобилей загорелись и остановились, застопорив движение. Голубев и Байсултанов, искусно маневрируя над самолетами группы Ильина, следили за тем, чтобы к ним не подкрались вражеские истребители. Находясь выше, Василий увидел, как десятки протянувшихся с земли разноцветных трасс вспарывали небо и оставляли в местах разрывов облачка дыма. Большинство их вспыхивало сзади и выше штурмовавших истребителей.

Уже в следующий миг новая серия разрывов легла точно по высоте в шахматном порядке. Но было поздно: Ильин развернул звено и вторично ударил по автоколонне. На дороге возникли новые очаги пожаров. Василий едва сдерживал желание тоже кинуться в штурмовую атаку. Однако боезапас пары прикрытия требовалось сохранить целым на случай возможного воздушного боя иначе все шесть самолетов при встрече с противником остались бы беззащитными.

Закончив штурмовку, Ильин повел группу через удерживаемые нашими бойцами позиции к морю. И тут командир заметил шесть бомбардировщиков Хш-126 и Ю-88, летящих туда, откуда только что отошли советские истребители. В патронных ящиках еще оставалось немного боезапаса, и Ильин с ходу атаковал звеном двух Хш-126. Один "хеншель" тут же перешел в отвесное пике.

Голубев по-прежнему находился выше Ильина. Оставалось только чуть-чуть отжать ручку управления своим истребителем, чтобы фашистский "юнкерс" попал в сетку прицела. Если б кто-нибудь был тогда в кабине рядом с Василием, то обязательно заметил бы, как сузились его голубые глаза и точно заледенели. Они не выражали ни жалости, ни волнения - один лишь боевой азарт. "В атаку!" - звало сердце летчика. Но прежде чем поступить так, он хладнокровно все взвесил, оценил Обстановку. Вывод напрашивался один: в дело теперь вступить можно. Голубев энергично перевел самолет в пике и под прикрытием Байсултанова настиг ближайший "юнкерс".

Применяя свой излюбленный метод, Василий сначала нажал на гашетку эрэсов. Через мгновение два снаряда взорвались над бомбардировщиком. Пулеметы стрелков "юнкерса" на время замолкли. Этого хватило, чтобы сблизиться на короткую дистанцию и открыть огонь из пулеметов. "Юнкерс" качнулся, завилял из стороны в сторону, будто отыскивая что-то потерянное, потом опустил нос и круто пошел к земле.

А для Василия длились еще тревожные и опасные секунды выхода из атаки. О, летчик прекрасно знал, какими ожесточенными становятся стрелки соседних вражеских бомбардировщиков после гибели своего собрата, и понимал, сколько нацелено сейчас на него стволов, огонь которых никак не похож на безобидный фейерверк. Лейтенант еще больше отжал ручку вперед, истребитель нырнул под строй бомбардировщиков и скрылся из секторов обзора фашистских стрелков. Затем Голубев энергично развернул самолет в ту сторону, куда, как он заметил перед ударом, ушло звено Ильина. Байсултанов не отстал от ведущего. Вскоре шестерка снова была в сборе и готовности повторить атаку. Но она не потребовалась: оставшиеся бомбардировщики беспорядочно побросали бомбы и пустились наутек.

Голубев вместе с товарищами возвращался на аэродром с победою. Размеренно гудел мотор истребителя, вращающийся винт образовывал перед взором летчика похожий на громадный круг слюды диск. Высокие перистые облака, подкрашенные розоватыми лучами солнца, придавали особую хрупкость осеннему небу. Внизу темнела ровная гладь воды. А впереди, пока еще очень далеко, тронутые голубой дымкой, просматривались скалистые берега Ханко.

Летчика, как это бывает нередко после хорошо выполненной задачи, охватило доброе и спокойное настроение. Мысленно он уже был дома, во фронтовой землянке, надежно укрывающей от ветра, ненастья, вражеских пуль и осколков. Посадку на аэродроме Василий сейчас воспринимал, как воспринимает финиш пловец на дистанции, когда до него остаются считанные метры, а сил еще в запасе вполне достаточно. Думая так, лейтенант даже забыл на время, что садиться предстоит не где-нибудь в тылу, а на летное поле огненного полуострова, которое враг держит под постоянным прицелом.

Снижаясь, истребители касались земли. В этот момент взметнулся столб огня и грунта. Один, второй... пятый. Видно, фашисты хорошо пристреляли аэродром: артиллерийские снаряды взрывались на взлетно-посадочной полосе, оставляя двухметровые воронки. Три самолета успели сесть и быстро порулили в укрытия. Василий дал газ, решив уйти на второй круг. Взглянув вниз, увидел, что приземлившийся четвертым истребитель на большой скорости попал в воронку, смял крыло, перевернулся несколько раз и рассыпался на части. Василий оглянулся назад - ведомый самолет его пары шел следом с убранным шасси. "Молодец, Алим!" - про себя похвалил лейтенант Байсултанова. Земля уже не казалась Голубеву такой приветливой и безопасной, как при подлете к аэродрому: на ней тоже поджидала смерть.

Делая повторный круг, летчик догадался, что гитлеровские артиллеристы могут следить за полетом двух машин и специально ждать их посадки, чтобы снова открыть губительный огонь по аэродрому. Как быть? Что предпринять? Он нашел выход: сначала отвернул в сторону моря, чтобы враг решил, будто эти самолеты уходят на задание. Байсултанов, поняв замысел командира, повторил маневр. Скрывшись от наблюдения фашистов за горизонтом, лейтенант снизился до бреющего, после чего развернулся к аэродрому и, выпустив шасси, сел с прямой на самую кромку полосы, не поврежденную артиллерийскими снарядами. За ним приземлился Алим. Враг не открыл огня. "Значит, хитрость удалась, - обрадовался Василий. - Этот тактический маневр может пригодиться в будущем".

- Туда и лететь-то каких-нибудь пятнадцать минут, но все время над морем, - рассуждая вслух, капитан Ильин постучал карандашом по карте и бросил его на стол.

Приказ, который он только что получил от командира военно-морской базы Ханко генерала Кабанова, гласил: "Прикрыть с воздуха эвакуацию наших войск с острова Хийумаа на Ханко". Находящийся глубоко в тылу врага гарнизон ханковцев протягивал руку помощи воинам, оказавшимся в тяжелом положении на Моонзундских островах.

Собрав летчиков, командир обдумывал, как лучше выполнить задание. За столом над разложенной картой вместе с Ильиным склонился замполит Бискуп. Летчики тоже пристроились на нарах и скамейках ближе к командиру. Тусклый свет электрической лампочки струился из-под низкого свода просторного блиндажа. Его бревенчатые стены и железобетонный потолок надежно защищали людей не только от снарядов, а даже от фугасных бомб крупного калибра. Он служил и штабом, и командным пунктом, и помещением для дневного отдыха между боевыми вылетами. Только на ночь авиаторы уходили в землянку, чтобы часок-другой соснуть.