Андрей Громыко - Памятное. Испытание временем. Книга 2 Страница 126

Защита? Но какую защиту может найти человек от попечительского совета? Ведь в его состав входят люди надежные, не за страх, а за совесть работающие на толстосумов, которые оказывают финансовую помощь учебному заведению. Если паче чаяния в нем попробуют читать лекции о трудах Маркса, Энгельса, Ленина, финансовые санкции будут обеспечены. Их не назовут даже санкциями. Найдут более эластичное название. Все будет сделано исподтишка. Но по такому учебному заведению ударят больно.

Есть и более испытанное средство, так сказать «демократическое», чтобы зажать рот неугодному профессору, а то и отстранить его от чтения лекций и вообще от работы. Для этого стоит раз-другой опубликовать пасквиль в газетах на человека, который попал в категорию инакомыслящих. Времена пресловутого Маккарти это доказали весьма убедительно.

Немало мне встречалось людей, хорошо знакомых с тем, как поставлено преподавание общественных наук в американских высших учебных заведениях. Некоторые из них заняли позже крупные посты в правительстве, учреждениях, связанных с внешними делами.

Сошлюсь для примера на мой разговор с Гарольдом Стассеном. В свое время он был губернатором штата Миннесота. Республиканец Стассен однажды едва не попал в кандидаты на пост президента от своей партии. Этот человек хорошо знал на практике принятую в США модель получения высшего образования. Он откровенно говорил:

– Социальные науки изучаются по трафаретам, начисто исключающим приобщение студентов к экономической теории Маркса, к философии марксизма.

Я спросил Стассена:

– Неужели вы сами, человек хорошо известный, крупный политический деятель, тоже прошли мимо этой экономической теории, диалектического и исторического материализма?

Наш разговор был свободный, неофициальный. Стассен любил потеоретизировать, и мне нравилось с ним беседовать. Он с откровенностью, которая мне импонировала, сказал:

– Я пробовал ознакомиться с экономическим учением Маркса, так как меня не удовлетворяли простые ссылки профессоров на его труды – в своих комментариях они больше критиковали Маркса, чем излагали положения его теории. Вот и решил сам взяться за изучение «Капитала». Но не скрою, дальше второй главы дело не пошло. Когда дочитывал ее, то так разболелась голова, что больше читать не смог. На этом и остановился.

Ничего, однако, не сказал Стассен о марксистской философии. Из этого можно было заключить, что ее он не изучал вовсе. По соображениям такта эту тему я постарался свернуть.

Могу уверенно утверждать, что большинство министров в правительствах США, Англии, других крупных капиталистических государств, с кем мне приходилось встречаться и основательно беседовать, не знают сути учения Маркса.

Беседы с Кейнсом

Меня не один раз озадачивало, что те, о ком я говорю, почти незнакомы ни с философией Гегеля, Канта, Шопенгауэра, ни с экономической теорией предшественников Маркса – Смита, Рикардо, Дж. Милля. В какой-то степени те люди могли говорить об экономических трудах Кейнса. Причем англичане больше знакомы – и это понятно – с теорией своего соотечественника. Вполне уместно сказать об этом, коль скоро речь идет об американской демократии и культуре, хотя Кейнс – истый англичанин.

Многие кейнсианские положения о допустимости и пределах вмешательства правительства в экономическую жизнь страны осуществляются в США. Это происходит не потому, что такие постулаты получили теоретическое обоснование у Кейнса. Скорее наоборот. Этот экономист стал их обосновывать теоретически, поскольку прагматические соображения капитала уже давно заставили монополии и правительства капиталистических государств прибегать к таким вмешательствам на практике.

Кейнс – самый крупный теоретик современной политэкономии капитализма. Безусловно, как человек талантливый, обладавший к тому же исключительной трудоспособностью, он оставил глубокий след в буржуазной экономической науке. Другое дело, сказанное им слово находится в стороне от тех великих открытий в экономической науке, которые сделал Маркс.

Уже в годы Второй мировой войны перед Кейнсом преклонялись не только многие ученые-экономисты стран Запада, но и люди далекие от науки, миллионеры и мультимиллионеры Америки. Крупнейшие американские корпорации и компании, так же как английские, французские, итальянские, монополии других империалистических государств, взяли практически на вооружение его основные теоретические посылки.

Не свободны от влияния Кейнса и концепции Ф. Рузвельта по решению тех задач, которые он ставил после своего избрания в качестве хозяина Белого дома с целью преодоления экономического кризиса в США. Даже те буржуазные экономисты в развитых капиталистических странах, которые не принимали каких-то одних положений теории Кейнса, заимствовали некоторые другие его идеи.

Сейчас, в том числе среди ученых-экономистов разных стран, сложилось вполне определенное понимание, чьим интересам служил Кейнс и служит поныне кейнсианство. Главное, на что делал упор этот маститый ученый, – возможность преодоления болезней капиталистической экономики путем ее государственно-монополистического регулирования.

Признаться, когда я впервые встретил Кейнса в 1943 году в Атлантик-Сити на сессии Совета ЮНРРА, то подумал, что ему вроде бы и нечем заниматься на этой сессии, где обсуждались соответствующие вопросы, связанные с создаваемой межправительственной организацией. Но дело в том, что та конференция явилась одной из первых в военное время, на которой рассматривались вопросы экономики стран, пострадавших от гитлеровской оккупации.

Политические задачи, естественно, тесно срослись с задачами хозяйственного восстановления этих стран. И конечно же оказание всякого рода помощи государствам, которые в ней нуждались, требовало политических решений правительств.

На конференции были и представители политической власти государств, и видные экономисты, и деятели, которые ни к одной из первых двух категорий не принадлежали, но советы которых могли стать полезными с точки зрения их осведомленности о положении в странах с экономикой, разрушенной войной.

К числу экономистов, участвовавших в работе конференции, относился и Кейнс, который пользовался доверием английского правительства. Хотя авторитет ученого часто вовлекал его в круг тех, кто задавал тон в работе конференции, сам он стремился к тому, чтобы не появляться на переднем плане. Однако его внушительная фигура обычно выделялась среди советников и экспертов.

Мне приходилось беседовать с Кейнсом. Во время первой из бесед он проявил особый интерес не к политике по вопросу о восстановлении экономики пострадавших от войны государств, а к фактическому положению в странах, которые были в то время оккупированы войсками вермахта.