Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - Джон Лайдон Страница 129

Мы беспокоились: «Объявится ли кто-нибудь на концерте? Есть ли интерес к нам в Чили?» Что ж, интерес был серьезный. Потребовалось очень много времени, чтобы хотя бы приблизиться к кварталу, в котором находилась концертная площадка, а потом еще больше, чтобы попасть туда, – там собрались такие массы людей, так много самых безумных панков, которых я когда-либо видел в своей жизни. На всех концертах были полные аншлаги: чилийцы с ирокезами, по-настоящему увлеченные, бросающие вызов полиции, с водометами, стреляющими по всему кварталу. Казалось, вот-вот разразится гражданская война, но, как ни странно, в самом забавном смысле. Я вроде как ощущал себя наблюдателем всеобщего хаоса, за создание которого я сам был частично ответственен!

Мы прохлаждались в гримерке час или два, но потом – на сцене, ого-го! Рев, грохот! Это были преданные парни и девушки, этакий потрясающий зверинец всех видов. В углу справа от меня свирепость, жар воплей и криков были ПРЕВОСХОДНЫ! Буквально как в аэродинамической трубе, только очень жарко и влажно. Слава богу, ни у кого не было запаха изо рта. Справа тусовалась целая куча людей, решивших раздеться донага. Так что там были нудисты и, на возвышении, танцующие диско «куколки»: пышные прически и тонна туши на ресницах, едва заметные топики, очень короткие юбки и высоченные каблуки. А еще настоящие панки и сумасшедшие футбольные фанаты, очень маленькие дети, вопящие со слезами на глазах от счастья, – ОБОЖАЮ!

И вот выхожу я, в своем прикиде: «горячие» штанцы от Dolce & Gabbana, черный облегающий маленький пластиковый жилет, тапочки Аладдина… и волосы, выкрашенные в цвета оранжево-голубого какаду. Рэмбо называл меня Джонни Куку.

Люди хотят, чтобы Джонни Роттен был в панковских регалиях, но они должны знать: это и есть панковские регалии, если их ношу я. Потому-то я и вышел в шмотках, которые постыдилась бы надеть Майли Сайрус. И я ощущал себя охуенно круто в этом прикиде, я исполнял песни ядовито и тщательно, одетый во все это. Любите меня, а не то, что на мне надето. Доходит?

С левой стороны сцены стояли полицейские со щитами и дубинками, однако главную проблему представляли полицейского вида местные секьюрити – точно не знаю, кто или что это было – они нападали на зрителей со своими мини-дубинками. Рэмбо пришлось очистить сцену от этой хулиганской охраны, прежде чем мы вышли. Но в самой собравшейся толпе не было ничего подобного. Они не отступали и вели себя реально восхитительно. Много раз я ходил сказать полиции, чтобы они это прекратили, и в конце концов полицейские сдались. Рэмбо, конечно, был занят с фанатами; они постоянно пытались проникнуть на сцену во время всего концерта.

Мы слышали, что некоторые фанаты, которые не смогли попасть внутрь, попытались проделать дыру в потолке и спуститься в зрительный зал – просто блестяще! Кому-то из них, возможно, даже это удалось. Я и правда обратил внимание на что-то странное во время выступления. Уверен, что видел маленькие куски штукатурки, летящие вниз.

Это был от начала и до конца сумасшедший, безумный, БЕЗУМНЫЙ концерт – один из лучших, которые я когда-либо давал в своей жизни. Песни ощущались правильными. Я пребывал в наикрутейшем состоянии, чувствуя единение с толпой – там творились вещи, достойные чертова Джонни Роттена! Группа тоже играла охерительно здорово, добрый старый панк.

Ближе к концу сета у Стива возникли проблемы с гитарой, и он ушел, не сказав никому из нас ни слова. Просто перестал играть и ушел. О-о-о-о, что это значит? Взял и оставил нас там с тысячами вопящих фанатов, но знаете что? Это все равно не имело значения. Толпа продолжала петь, и я пел вместе с ними а капелла. Нам отлично подпевали. Похоже, Стив не собирался возвращаться, но затем, я думаю, он понял, что его не хватились, и снова появился.

Потом мы ушли со сцены, как это обычно принято, в ожидании выхода на бис, поскольку необходимо было перевести дыхание и затянуться сигаретой. Так что мы спросили Стива, почему он смылся. «Ой, я порезал палец». Невероятно! И тут подошел Рэмбо и показал ему свою ногу. Мониторы были в металлических рамах, и он столкнулся с одним из них, когда снимал фанатов со сцены, и разрезал кожу до кости между коленом и лодыжкой – Джон просто приподнял этот огромный лоскут кожи, обнажив кость ноги.

Надо отдать должное Стиву, он сказал: «О боже, ладно!» Рэмбо взял у Фрэнки, тур-менеджера, рулон клейкой ленты, приклеил лоскут кожи, и мы пошли дальше. Выступление на бис оказалось гораздо более безумным, чем все, что мы делали до этого. Поистине удивительный опыт.

Дух товарищества, который я ощущал с группой и публикой, был потрясающим – вот в чем в первую очередь заключается весь смысл концертов. Такое бывало пару раз в том туре. И, позвольте мне заметить, случалось много раз, когда подобного не происходило, и ты чувствовал, будто опускаются ставни. Это заставляло тебя ощущать себя чужаком в своем собственном деле. Однако Чили – страна фантастическая, и очень жаль, что это был последний концерт.

На следующее утро Стив, Пол и Глен улетали отдельно от меня и Рэмбо и даже не попрощались, когда уехали. Это оставило у меня какой-то очень кислый осадок, но так уж все сложилось между нами. Просто недопустимо – особенно после такого концерта, боже мой! Неужели вы все должны пораньше лечь спать, а потом уйти, не попрощавшись? Видимо, да.

Мы с Рэмбо вместе добрались до таможни во Флориде, а потом у меня был стыковочный рейс до Лос-Анджелеса, а у него – до Мемфиса. Из-за раны на ноге его неохотно посадили в инвалидное кресло! Мне даже пришлось немного его прокатить, он терпеть этого не мог, но таким образом быстро прошел все досмотры. Когда я наконец покончил с формальностями, то столкнулся с ним в зале. Он шел по аэропорту без инвалидной коляски, и мы по-настоящему посмеялись и попрощались.

Этот момент я должен был бы разделить со своей группой, но они этого не позволили. Что я могу сказать? Это оставляет на тебе след.

Кто цензурирует цензоров? # 4

Хотите мое тело?

У меня всегда были плохие зубы, начиная с ранней юности. Дантист – последнее место, куда пошел бы кто-либо из моей семьи. Место, где моим маме и папе удалили все зубы. Государство выделило им деньги на установку зубных протезов, которые, как им