Эркюлин Барбен - Воспоминания гермафродита Страница 13

Я была счастлива, что у меня есть предлог, причем более чем правдивый, и просила вечером свою подругу разделить ложе со мной. Она с удовольствием согласилась. Просто невозможно описать счастье, охватившее меня, когда я почувствовал ее присутствие рядом со мной! Я обезумел от радости! Мы долго разговаривали перед тем, как заснуть, я обвивал руками ее талию, она прижималась своей щекой к моему лицу! Боже мой! В чем была моя вина? И стоит ли мне обвинять себя в преступлении? Нет, нет!.. В этом был виноват не я, но роковые непостижимые обстоятельства, с которыми бороться для меня представлялось невозможным!!! Отныне Сара принадлежала мне!!.. То, что при нормальном ходе вещей разделило бы нас навсегда в обычной жизни, соединило нас!!! Можете себе представить, если такое возможно, в каком положении оказались мы обе!

Нам было суждено все время жить как сестры, а теперь нам приходилось скрывать ото всех поразительную тайну, которая нас связывала!!! Подобную жизнь никто бы никогда не понял! Счастье, которое мы только что вкусили, вполне могло, в силу непредвиденных обстоятельств, обернуться ужасным скандалом и сделать нас объектом всеобщего осуждения! Бедная Сара! В какое смятение она погрузилась по моей вине!

Наутро она была ужасно подавлена!!! Ее красные от слез глаза свидетельствовали о мучительной бессонной ночи.

Не решаясь посмотреть в таком состоянии в проницательные глаза матери, она встретилась с ней лишь после завтрака. Конечно, я был не столь потрясен, но тоже не находил в себе сил взглянуть на мадам П., ведь эта бедная женщина видела во мне лишь подругу своей дочери, а я был ее любовником!..

И так прошел целый год!..

Я прекрасно понимал, что будущее наше было неясным! Рано или поздно мне пришлось бы изменить этот образ жизни и выбрать себе более подходящий. Но, увы! Как найти выход из этого ужасного лабиринта? Где взять силы, чтобы заявить всем о том, что я незаконно занял место и положение, которые законами божескими и человеческими мне занимать было запрещено? Любой разум, более стойкий, чем мой, помутился бы. Начиная с этой минуты, я ни днем, ни ночью не расставался с Сарой!.. Мы предавались сладостным мечтам навсегда соединиться друг с другом перед небесами, то есть сочетаться законным браком.

Но этот план был далек от осуществления!

В нашем лихорадочном воображении рождались различные прожекты, одни более причудливые, чем другие. Несколько раз я приходил к выводу, что бегство было единственным способом достичь желаемого результата. Сара соглашалась со мной, но вскоре испуганно отказывалась. В моих письмах к матери явно прослеживалась эта постоянно заботившая меня тема. Не посвящая в детали, я пытался осторожно подготовить ее к неизбежной катастрофе. Я загадывал ей какие-то неразрешимые загадки. Постепенно она решила, что я сошел с ума, и стала умолять меня положить конец этой ужасной неопределенности. Тогда я попытался ее успокоить, но вместо этого поверг в полную растерянность. Она находилась в неведении, поэтому вполне могла обратиться за разъяснениями к мадам П. Именно этого я и опасался. Тогда все бы пропало.

Понятно, что наши отношения с Сарой заключали в себе постоянную опасность, особенно учитывая присутствие учениц.

Хотя они ничего не могли заподозрить, мы должны были хранить сдержанность, а это было так сложно, особенно для меня!!!..

Часто во время занятий меня воодушевляла улыбка Сары. Мне бы так хотелось сжать ее в объятиях, а я вынужден был сдерживаться!

Я не мог пройти мимо нее, не поцеловав ее или же не пожав ей руку.

Летом каждый вечер мы с ученицами отправлялись на прогулку по окрестностям.

Моя подруга давала мне руку. Мы приходили в поле. Сидя на траве у ее колен, я не сводил с нее глаз, называя ее самыми нежными именами и покрывая страстными ласками…

Конечно же, какой-нибудь невидимый свидетель, присутствовавший при подобной сцене, был бы очень удивлен моими странными словами, а еще больше моими действиями!

В нескольких шагах от нас наши воспитанницы предавались радостным забавам. Мы сидели так, чтобы иметь возможность следить за их действиями, а сами в то же время были скрыты от их взглядов! Возвращались мы все время в одном и том же порядке. Иногда по дороге мы встречали либо мсье мэра, либо доктора, близкого друга семьи, который видел, как родилась Сара, и был очень к ней привязан. Они приветливо здоровались с нами, и мы были счастливы. Остальное вообразите себе сами!!!

Учитывая мое особое положение в Л., можно представить себе, каковы были мои отношения с кюре. Они были просто ужасными!!

Я пользовался исключительным, самым глубоким доверием в самой уважаемой в городе семье. Я обладал полным и непререкаемым авторитетом; кроме того, все члены этой семьи проявляли ко мне глубочайшую привязанность, и каждый день я получал тому новые подтверждения. А я обманывал их! Я сделал своей любовницей эту нежную девушку, которая была для меня подругой, сестрой!!!..

Конечно! Теперь задним числом меня может осудить любой, кто это прочтет. Я взываю к чувствам, живущим в сердце любого сына Адама. Разве можно назвать меня преступником, разве был я виновен в том, что в силу чудовищной ошибки занял в обществе совсем не свое место?

Я любил страстно и искренне девушку, отвечавшую мне взаимностью со всем пылом, на который она была способна! Вы можете мне сказать, что, заметив неладное, нужно было попытаться исправить все, а не продолжать злоупотреблять. Однако я попросил бы тех, кто так думает, немного поразмыслить над этой непростой ситуацией.

Любое признание, сделанное второпях, никоим образом не могло избавить меня от скандала, последствия которого совершенно точно были бы роковыми для всех, кто меня окружал. Если я и мог хранить видимые приличия довольно длительное время, то никак не мог скрыть истину от того, кто занимает место Господа, от исповедника; он же был обязан выслушивать подобные невероятные вещи, не имея права нарушить наложенное на него священными обязательствами строгое молчание. Но я столкнулся с человеком, которого можно назвать просто невыносимым! При одной только мысли о том, что я могу вызвать его гнев, я замирал от ужаса. Когда я признался ему в своей слабости, его реакция была настолько саркастической и резкой!!!

Я внушал ему не жалость, нет, а ужас, причем ужас и желание мести.

Вместо слов умиротворения на меня обрушились презрение, оскорбления! Сердце этого человека давно очерствело! И слова прощения лишь изредка слетали с этих губ, которые должны бы источать неисчерпаемые потоки христианского милосердия, этого великого милосердия, берущего начало в душе того, кто толкует нам Евангелие, поднимая из пыли кающуюся грешницу!