Борис Тененбаум - Великий Наполеон Страница 13

Секретность была столь велика, что даже генерал Клебер, назначенный в главный штаб Английской армии, то есть вновь формируемой армии, предназначенной для действий против Англии, не знал, куда он, в сущности, направляется, приказы предписывали ему только то, что он должен явиться в Лион. Министр флота был извещен о реальной цели экспедиции только в середине марта. Что интересно: Директория, которая под самыми разными предлогами отказывала Бонапарту в накоплении войск на побережье у Дюнкерка, сейчас делала все возможное, чтобы ускорить накопление войск у Тулона. По-видимому, ее члены не хотели, чтобы под командой отважного генерала Бонапарта собирались части, которые он мог использовать неизвестно как. А если известно, куда они будут направлены – и это «куда» далеко, за морями, то процесс отправки следовало ускорить, и при этом – максимально ускорить. 30 марта 1789 года генерал Бонапарт известил главу интендантской службы армии, что ему потребуется снабжение для пяти дивизий на срок в два месяца. Дивизиям были выделены пять портов, в которых они должны были сконцентрироваться: Марсель, Тулон, Генуя, Аяччо (Корсика), Чивитавеккья. К его войскам приписывался медицинский персонал в составе 18 докторов и хирургов и трех сотен помощников докторов и фармацевтов. Отплыть собирались 9 апреля, но собрать достаточное количество морского транспорта к этому времени не удалось.

Первого апреля по промашке редакции полуофициальная газета «Moniteur» сообщила своим читателям, что научная и военная экспедиция отправляется в Египет. В целях сократить ущерб через три дня был опубликован официальный материал, связанный с «…ожидающимся прибытием генерала Бонапарта в Брест…». Тем временем была заказана походная типография, оснащенная в том числе арабскими и греческими шрифтами, к экспедиции был приписан целый отряд ученых: астрономы, математики, геолог, химик, археологи, переводчики, инженеры, взятые взаймы в департаменте мостов и туннелей, и даже специалист по воздушным шарам – он мог потребоваться армии для организации воздушного наблюдения. В довершение всего генерал Бонапарт, испытывая нужду в наличных, именем Директории предписал командующему французской армии, размещенной в Швейцарии, захватить в казначействе Берна три миллиона франков золотом и под усиленной охраной отправить эти деньги ему. Англичане характеризовали генералов Французской Республики как «…разбойников…», и самым талантливым разбойником считали Бонапарта.

Ну, как мы видим – у них были для этого известные основания.

VI

Дамам, имеющим секреты, лучше не ссориться со своими горничными. Эта мысль – казалось бы, очевидная – не приходила в голову Жозефине Бонапарт. Как существо впечатлительное, думала она не головой… И она, поскандалив с одной из своих горничных, уволила ее. Та, будучи обиженной до глубины души, явилась к генералу Бонапарту и рассказала ему о романе его жены с неким лейтенантом Шарлем. Имя оказалось знакомым. Лейтенант Луи-Ипполит Квентин Шарль служил в Итальянской армии, был адъютантом полковника Леклерка и побывал весной 1796 года в Париже, где и познакомился с женой командующего. Потом сопровождал ее в поездке в Италию и вообще бывал в ее кругу. Генерал Бонапарт, по-видимому, не поверил горничной, но попросил своего старшего брата, Жозефа, проверить, что же все-таки там произошло…

Жозеф навел справки – и явился к брату с отчетом, от которого у того потемнело в глазах. Потому что горничная много знала про свою хозяйку, но мало что понимала в сложных вопросах армейского снабжения. А вот Жозеф Бонапарт, занимавшийся этими делами еще с тех времен, когда его брат, Наполеон, был всего лишь капитаном, разбирался в них очень основательно.

Ну, и он доложил, что, помимо всяких мелочей – вроде оргии, устроенной этой парой в Венеции, – и Жозефина, и лейтенант Шарль вложили некоторые деньги в компанию, занимавшуюся военными контрактами для Итальянской армии и переключившуюся впоследствии на операции с покупкой и продажей «…национализированной собственности…» в оккупированных французской армией регионах, в основном недвижимости, принадлежавшей монастырям и аббатствам. Эти операции приносили им обоим солидные дивиденды. Так что к пламенной страсти примешалась и дурно пахнущая коммерция, и было совершенно очевидно, что схему и выдумал, и осуществил лейтенант Шарль, а мадам Бонапарт замешал в нее в основном в целях защиты от возможного расследования. Между супругами состоялся крайне неприятный разговор. Жозефина прибегла к следующей тактике защиты: она все отрицала, твердила, что ее оклеветали, – а попутно заливалась слезами. Странным образом метод оказался успешным. Наполеон сделал ей строгое внушение, велел в будущем вести себя поскромнее и переключился на другие дела.

Почему он решил так сделать – и неизвестно, и непонятно. Предлагались самые различные объяснения, например, указывалось, что одним из пайщиков компании, куда инвестировал свои деньги оборотистый лейтенант Шарль, был Баррас, и устраивать скандал братьям Бонапартам было не с руки. А может быть, Наполеону Бонапарту в тот момент было не до супруги, потому что как раз в это время случился инцидент в Вене – там сорвали флаг Республики и устроили шумную антифранцузскую манифестацию. Австрию решили припугнуть – и генерал Бонапарт был вызван в Париж. Пугало страшнее было трудно придумать – австрийцы немедленно пошли на попятный. Сам он, по-видимому, рассчитывал на назначение где-нибудь на Рейне или даже на то, что его инкорпорируют в Директорию. Но нет… Бонапарту было сказано: согласно законам, он в свои 28 лет не может быть членом Директории, что минимальный возраст для этого – 40 и что теперь его долг – немедленно вернуться к своим войскам и отправиться морем в Египет, чтобы выполнить миссию, возложенную на него Республикой. Он так и сделал.

В числе его адъютантов с ним вместе отправился за море и его пасынок, 17-летний Эжен де Богарнэ, сын Жозефины от первого брака.

VII

Французский флот вышел из портов Тулона и Марселя только 19 мая 1798 года. Отплытие несколько раз откладывалось – слишком уж много проблем оказались нерешенными. Генералу Бонапарту пришлось, например, иметь дело с форменной забастовкой моряков, которым не заплатили их жалованье: колеса бюрократической машины действительно вертелись быстрее, чем обычно, но вот обычный тогдашний уровень хищений меньше не стал, и отпущенные казначейством деньги, помимо своего прямого предназначения, разошлись еще и по множеству маленьких ручейков. Не хватало очень многих предметов снабжения, но косвенным образом этой беде помогла другая – высокий уровень дезертирства. Некоторые части потеряли до четверти своего состава. Не всегда помогала и погода – перед самым днем отплытия разразился огромный шторм. Тем не менее в конце концов флотилия двинулась в путь, и она была огромна: 365 самых разнообразных судов, транспортных и военных.