Борис Тененбаум - Великий Наполеон Страница 14

В числе его адъютантов с ним вместе отправился за море и его пасынок, 17-летний Эжен де Богарнэ, сын Жозефины от первого брака.

VII

Французский флот вышел из портов Тулона и Марселя только 19 мая 1798 года. Отплытие несколько раз откладывалось – слишком уж много проблем оказались нерешенными. Генералу Бонапарту пришлось, например, иметь дело с форменной забастовкой моряков, которым не заплатили их жалованье: колеса бюрократической машины действительно вертелись быстрее, чем обычно, но вот обычный тогдашний уровень хищений меньше не стал, и отпущенные казначейством деньги, помимо своего прямого предназначения, разошлись еще и по множеству маленьких ручейков. Не хватало очень многих предметов снабжения, но косвенным образом этой беде помогла другая – высокий уровень дезертирства. Некоторые части потеряли до четверти своего состава. Не всегда помогала и погода – перед самым днем отплытия разразился огромный шторм. Тем не менее в конце концов флотилия двинулась в путь, и она была огромна: 365 самых разнообразных судов, транспортных и военных.

Они были буквально набиты людьми и припасами. Флагманский корабль, «Ориент», вооруженный сотней пушек, нес на своих трех палубах до 2000 человек – вдвое больше, чем считалось возможным. К тому же на нем было собрано необычайно большое число офицеров в высоких чинах – на корабле размещалось все военно-морское и все армейское руководство экспедиции, со всеми своими ассистентами и адъютантами. К кораблям, вышедшим из французских портов, присоединились те, что вышли из Генуи и Чивитавеккья, последней к флоту присоединилась группа судов с Корсики, из Аяччо.

Всю эту армаду надо было держать хоть в каком-то порядке, и движение шло той скоростью, на которую были способны медленные транспортники, вовсе не предназначенные для участия в парусных гонках.

Огромной удачей оказалось то, что удалось обмануть англичан – они пришли к выводу, что целью экспедиции была Ирландия, и сторожили французский флот у Гибралтара. В результате первая цель похода, переход до Мальты, оказалась достигнутой без помех.

Мальтийские рыцари организовать эффективное сопротивление не смогли – у них было мало сил, артиллерия крепостей устарела, городское ополчение, срочно мобилизованное на защиту острова, оказалось совершенно небоеспособным – и Мальта капитулировала. 13 июня 1798 года в приказе по армии генерал Бонапарт провозгласил, что «…знамя свободы развевается над фортами Мальты…». Вскоре он известил Директорию, что в церкви Святого Иоанна, где хранилась казна Мальтийского ордена, захвачена сумма в один миллион девятнадцать тысяч пятьдесят один франк. Особенно трогателен этот одинокий франк, пришпиленный в конце счета, – так и видна поистине бухгалтерская забота о точности. Отчет добавляет также, что дополнительные суммы были найдены во дворце Великого магистра ордена и в церкви Святого Антония, что всего собрано сто двадцать семь тысяч сто сорок четыре франка и что примерно миллион франков остается на Мальте для покрытия нужд гарнизона, который генерал Бонапарт предполагает оставить на острове.

Согласно сведениям, приводимым Аланом Скомом [3], еще примерно 5 миллионов золотых франков в отчете не появились, не считая предметов роскоши и драгоценностей – еще миллиона на два, по самой скромной оценке. Добыча была значительной – и генерал Бонапарт предпочел оставить ее себе и своим генералам.

Поддерживать золотом Директорию он больше не желал.

VIII

Английская эскадра вошла в Средиземное море во второй половине мая 1798 года и двинулась к французскому побережью. Но в ночь с 20 на 21 мая она попала в шторм, и ее флагманский корабль, 74-пушечный «Vanguard», получил такие повреждения, что едва не погиб. Эскадра была невелика – три линейных корабля и четыре легких фрегата, так что ее командующий, контр-адмирал Нельсон, счел за благо запросить о поддержке и повернул к Гибралтару. 7 июня он встретился с посланными ему на подмогу судами и получил инструкции: выяснить наконец, куда же направляется французский флот?

Нельсону в июне 1798 года было неполных 40 лет, но он уже успел потерять в сражениях глаз и руку и приобрести орден Бани, чин контр-адмирала и репутацию храброго офицера, с большой инициативой, которому можно доверить рискованное дело. Но французский флот успел уйти из Тулона и прочих портов, собраться вместе и двинуться в поход еще в последних числах мая, и Нельсону оставалось только гадать, куда же он направится. Выбор был широк: Неаполь, Сицилия, Испания, Египет, Сирия, возможно – даже Стамбул. Не следовало забывать и возможность того, что первоначальная оценка Адмиралтейства – французы пойдут к Гибралтару с целью прорваться к побережью Ирландии – тоже могла оказаться верной.

17 июня эскадра Нельсона подошла к Неаполю и узнала, что французы тут не появлялись. 22-го числа английский флот подошел к Мессине и получил сообщение, что французские войсковые конвои подошли к Мальте, заняли ее крепости и ушли в неизвестном направлении. Нельсон решил, что цель Бонапарта – Египет, и уже к 28 июня примчался к Александрии. Там о французах и не слыхивали.

Позже выяснилось, что угадал-то он правильно, но, поскольку английский флот не был связан охраной медленных транспортов, то он обогнал своего противника, и оба флота в ночь на 23 июня, следуя параллельными курсами, прошли в сотне километров друг от друга, не обнаружив при этом ничего подозрительного.

Эскадра Нельсона двинулась из Александрии к Кипру, обследовала Родос, повернула к черноморским проливам, ушла южнее, к Криту, и в итоге вернулась в Сицилию, встав в порту Сиракуз.

Там-то Нельсон и узнал о том, как феноменально не повезло ему и как феноменально повезло Бонапарту – французы были уже в Египте.

«У чертовых детей чертовское везение!» (The devil’s children have the devil’s luck!») – воскликнул эмоциональный британский адмирал. Выражение это впоследствии настолько привилось, что журнальные карикатуристы его даже проиллюстрировали, изобразив дьявола собственной персоной, держащего на коленях запеленутого младенца с лицом Бонапарта.

Но кто бы ни помогал французам – черт, дьявол или все силы Ада, – Горацио Нельсон собирался положить этому конец.

Он направил свою эскадру к Александрии.

IX

Ближе к вечеру 1 августа 1798 года генерал Клебер, назначенный губернатором Александрии, увидел на горизонте яркую вспышку, а через пару минут до него донесся и приглушенный расстоянием грохот. Он, конечно, не понял в тот момент, что произошло, но при желании мог бы прикинуть расстояние от места, где случилось что-то необычное, до домика в Александрии, в котором он разместил свой штаб. Разница в скорости распространения света и скорости распространения звука для образованных европейцев была уже понятна – ее измерил еще Уильям Дерхэм, друг и помощник Ньютона. Если бы Клеберу удалось засечь время разницы между мгновением вспышки и первым раскатом грохота, то измеренная таким образом дистанция равнялась бы примерно 25–30 километрам – расстоянию по прямой между Александрией и стоянкой флота у Абукира. В ту секунду, когда в Александрии увидели вспышку на горизонте, взорвался флагман французской эскадры, громадный трехпалубный «Ориент».