Себастиан Хаффнер - План «Ост». Как правильно поделить Россию Страница 14

Адмирал Кранке заметил в связи с этим, что, чем шире война распространяется по всему миру, тем больше оперативных задач приходится решать ОКБ. ОКБ приходится поддерживать контакты с японцами. Если Роммель – а это не было предусмотрено – берет Тобрук, именно ОКБ должно быть тем самым органом, который незамедлительно вкратце доложит фюреру о том, какие возможности остались у англичан для спасения своего господства на Средиземном море (например, высадка десанта в Западной Африке) и какие можно предпринять контрмеры. Но в таких ситуациях приходится констатировать, что этого не происходит – как в истории с операцией «Норвегия», приказ о разработке которой исходил не от ОКБ, а от фюрера и поэтому под рукой даже не оказалось современных карт Норвегии, поскольку в мирное время ни один человек в ОКБ не предполагал, что может встать вопрос о проведении такой операции. Только лишь прибегнув к помощи карт выпуска 1890 года с масштабом 1:100 000, которые валялись в каком-то подвале, и дополнив их сведениями, полученными от геолога, который незадолго до начала войны изучал эти места, удалось найти какой то выход из создавшегося положения. Подготовку к возможным ситуациям такого рода высший командный орган должен проводить уже в мирное время, да так, чтобы оставалось лишь вытащить планы из письменного стола. С другой стороны, на его взгляд, военные действия в России относятся исключительно к компетенции сухопутных войск, и его удивляет, что помимо начальника генерального штаба генерал Йодль также обязан ежедневно докладывать о положении на фронтах.

Как объяснил Шмундт, шеф вовсе не желает, чтобы генеральный штаб навязывал ему свои мнения. С Йодлем же они много лет вместе работают, и он знает, чего от него можно ожидать. Фюрер не желает, чтобы командующие армиями перед тем, как явиться к нему с докладом, заходили к начальнику генерального штаба.

27.06.1942, суббота, вечер. «Волчье логово»

За ужином шеф в разговоре еще раз вернулся к победе, одержанной Роммелем. Он подчеркнул, что взятие Тобрука – это совершенно немыслимый успех и в нынешней ситуации его следует рассматривать как признак того, что судьба проявила к нам свое благоволение. Равно как вступление Японии в войну произошло в критический период Восточной кампании, удар Роммеля по английским войскам в Северной Африке был совершенно неожиданно нанесен в тот момент, когда испанцы плели интриги, для характеристики которых достаточно упомянуть, что министр иностранных дел Испании Суньер недавно даже «удостоился чести» и получил от папы в подарок четки.

Если переговоры в Вашингтоне между Черчиллем и Рузвельтом длились 8 дней, то это не в последнюю очередь объясняется тем, что благодаря Роммелю позиции Англии на Средиземном море стали весьма шаткими. Ибо, когда люди во всем согласны между собой, переговоры быстро заканчиваются. Его переговоры с дуче никогда не продолжались дольше полутора часов. Все остальное время уходило на еду и тому подобные вещи. Только во время албанского кризиса переговоры длились свыше полутора дней, поскольку ему надо было опять подбодрить дуче.

И, основываясь на таком вот опыте, нетрудно представить себе, как трудно приходится союзникам. Не говоря уже о том, что требуется поистине акробатическая ловкость, для того чтобы политический союз США, русских и китайцев был также выражением их единой воли. Если, например, Литвинова неоднократно приглашали для участия в переговорах между Рузвельтом и Черчиллем, то, разумеется не в последнюю очередь потому, что в связи с Индией у России перед Англией есть явное преимущество. Ибо после потери Восточной Азии самая грозная опасность для Англии исходит от России, которая в случае разрыва англо-русских отношений может попытаться компенсировать за счет Индии причиненный ей войной ущерб. Возможно, это является одной из причин, побуждающих Россию при всех обстоятельствах избегать войны с Японией. Нам это только на руку. Ибо, учитывая ситуацию с Индией, мирные отношения между Японией и Россией – это лишний козырь нам в войне с Англией.

Вообще, наиболее интересный вопрос, который в данный момент можно задать, – это: как в нынешней ситуации поступит Англия? После того как она, объявив войну, несмотря на совершенно недостаточный уровень вооружения, полностью опозорилась, никаких чудес от нее ждать не приходится, это совершенно ясно. Она сама, очевидно, попытается, передавая различные и противоречивые сообщения, то есть прибегнув ко лжи, как то выбраться из нынешнего трудного положения. И в задачу министерства иностранных дел, собственно говоря, входит выведать, какой выход будет пытаться найти Англия. Но вряд ли это можно будет сделать иначе, как завязав любовную интрижку с дочерью Черчилля, но слишком жаль использовать для этого министерство иностранных дел, точнее, его дипломатов, хотя в случае успеха можно было бы сохранить жизнь многим немецким солдатам и офицерам.

За ужином рейхспрессешеф доктор Дитрих доложил шефу, что лидер рексистов Дегрелль, который в настоящее время, как известно, находится среди сражающихся на Восточном фронте легионеров, пожаловался на то, что при обмене бельгийских пленных их опять обошли. Бельгийцы – сотрудники комиссии по обмену – все сплошь реакционеры и никогда не упустят случая напакостить рексистам.

Шеф распорядился немедленно принять все необходимые меры, с тем чтобы при отборе подлежащих освобождению бельгийских пленных решающее влияние принадлежало Дегреллю.

Нужно быть абсолютно уверенным в том, что со стороны Германского рейха в первую очередь встретит понимание тот, кто сегодня на Востоке проливает свою кровь во имя будущей Европы.

А к бельгийским реакционерам вообще до сих пор относились слишком деликатно. Надо было не прислушиваться к голосу заступника из Италии и не оставлять короля Бельгии на свободе – это было ошибкой, – а увести его в плен. Правда, этот король не отличается большим умом, но он страшный интриган и собирает вокруг себя все реакционные элементы.

Интересно сравнить поведение этих реакционных кругов с тем, как ведут себя фламандцы на Восточном фронте. Фламандцы настроены гораздо более дружелюбно по отношению к немцам и гораздо более самоотверженны, чем сражающиеся на Восточном фронте легионеры из Нидерландов. Несомненно, это объясняется тем, что фламандцы веками испытывали гнет со стороны валлонов, которые всячески притесняли их.

От внимания дуче также не ускользнул тот факт, что фламандцы и валлоны не уживаются друг с другом. Высказывая свои мысли относительно будущего облика Европы, он всегда объединял фламандцев с нидерландцами, а валлонов стремился поставить рядом с французами.