Евгений Фрейберг - Корабли атакуют с полей Страница 15

— По времени нам следует поворачивать к берегу. Вы как думаете? обратился он к командиру судна. — По-моему, мысы пройдены! Повернём?

— Есть поворачивать к берегу! — отозвался командир. — Курс — чистый север! — приказал он рулевому.

Медленно покатился нос корабля к берегу, за ним повернули и другие суда. Часто-часто замигал на флагмане сигнальный огонёк: «Боевая тревога!». Зазвенели колокола громкого боя, на судах словно всё взорвалось. Стремительным и шумным потоком мчались моряки по трапам и быстро занимали места по боевому расписанию. Не прошло и минуты, как всё затихло и на судах воцарилась тишина. Грозная, насторожённая, когда все помыслы и воля сотен людей были охвачены одним порывом. Комендоры плотно прильнули к оптическим прицелам орудий, сигнальщики до боли в глазах следили за расплывчатыми очертаниями берегов, механики встали у рычагов управления. Люди и корабли были готовы к бою...

Быстро рассветало, и на востоке небо зажглось пожаром. По воде побежали золотые стрелы, и из тёмной вода стала фиолетовой.

— Товарищ Климов! Пошлите ко мне Родиона Кирсанова, — приказал командиру начальник отряда. — Может, он увидит место, где стоят пушки. Скоро будет совсем светло, надо торопиться. Бой выиграет тот, кто первым откроет огонь!

Маленькая фигурка в матросском обмундировании проворно поднялась на мостик.

— Родион, вот где-то там должна быть берёза. Возьми бинокль, посмотри, может, и узнаешь место!

Родион внимательно взглянул вокруг. Взгляд его остановился на тёмных силуэтах судов, идущих строем уступа, и на моряках, наблюдающих за сумеречным берегом.

— Не умею я, — сказал он, отстраняя от себя бинокль. — Таперича недалеко, и так увижу.

Прибрежная дымка в это время расходилась. Показались тёмные пятна береговых обрывов и какие-то строения. Родион положил руки на поручни, сощурил глаза и всматривался.

— Вон, вон берёза! — взволнованно произнёс он, показывая рукой чуть в сторону от направления, по которому шли корабли. — Там пушки!

Начальник отряда посмотрел в бинокль и кивнул головой.

— Правильно, друг! — одобрительно сказал он. — Василий Георгиевич! позвал он флагманского артиллериста. — Видите берёзу между двумя холмами? Там батареи! Расстояние, полагаю, не больше пятидесяти кабельтовых[5]. Открывайте огонь!

— Прицел пятьдесят, целик двадцать! — скомандовал артиллерист. Наводить на отдельную берёзу, чуть правее курса! Залп!!

Клубок жёлтого пламени вырвался из дула носового орудия, громыхнул выстрел. На берегу, за берёзой, поднялся и повис в воздухе бурый столб. Донёсся глухой гул разрыва.

— Уррра! Как надо! — радостно завопил Родион. — Вот это здорово! Я говорил, что белякам достанется!

— Прицел сорок восемь! Передать флажками! — распорядился артиллерист. Беглый огонь!!!

Мглистую тишину утра нарушил дружный залп судовых пушек. Почти одновременно в долине, где стояли пушки, поднялись бурые дымы, похожие на гигантские грибы. Глухо зарокотали прибрежные холмы.

— Самый полный! — крикнул начальник отряда, подбегая к переговорной трубе. — Поднять «Буки»!

На рее «Вани-коммуниста» взвился треугольный флажок с красным кружком в середине — сигнал увеличить ход.

Корабли задымили и, стреляя из носовых пушек, пошли ещё быстрее. На берегу вспыхнули огоньки, и среди судов флотилии поднялись невысокие водяные фонтаны от упавших снарядов. Это был единственный залп со стороны белых батарей. Берег быстро приближался, и на него грозно шли корабли, строго выдерживая интервалы. В бинокль можно было различить, как панически суетились враги у пушек, засыпаемых снарядами с кораблей. Видно было, как метались они по берегу, запрягая лошадей и увозя пушки.

Суда подошли совсем близко к берегу, когда невдалеке раздалось громкое «ура», смешанное с треском винтовочных выстрелов и таканьем пулемётов. Это входили в посёлок бойцы Красной Армии. Враг бежал...

На флагмане был поднят сигнал прекратить огонь, на судах засвистели дудки, возвещающие отбой боевой тревоги.

Начальник отряда на шлюпке съехал на берег.

В узкой лощине, где только что находились вражеские батареи, сиротливо валялись две пушки. У одной из них было сорвано колесо, другая была опрокинута близким разрывом.

Родька, незаметно забравшийся в шлюпку, важно разгуливал по берегу. «Какие это пушки! — презрительно думал он, осматривая оставленные орудия. Вот у нас — это пушки! С ними не страшно воевать!»

— Видишь, Родька, какие пушки, разве можно их с нашими равнять? А сбить всё-таки мы их не могли, потому что они хорошо были укрыты! — сказал подошедший начальник отряда. — Пойдём посмотрим беляков теперь.

Окружённые красноармейцами, стояли перепуганные пленные. Все они были плохо одеты, в драных шинелях, некоторые в лаптях. Со страхом смотрели они на подходивших моряков. Их командиры уверяли, что моряки всех расстреливают, никому нет пощады!

Немного в стороне сидели несколько офицеров в добротных английских костюмах, с золотыми погонами. Они презрительно смотрели на окружавших их бойцов.

— Вот они, спасители родины! Сто чертей и одна ведьма! — злобно пробормотал начальник отряда.

— А чего канителиться?! В расход их, товарищ начальник! — крикнул один из моряков, сдёргивая с плеча винтовку.

— Обожди, браток! — вмешался конвоир. — Это всегда успеется. Велено доставить всех в штаб, там разберутся! А вот посмотрите, — кивнул он головой на понуро сидящего офицера в старом, заношенном кителе и без погон. Видите, какая у него рожа! Баба и баба, верно?! Так он напялил на себя женское платье и чуть не удрал. Повязал на голову платок, никто и не подумал, что это мужик, да ещё офицер! Сапоги подвели! Кто-то из ребят заметил, что у него из-под юбки сапоги торчат не бабьего образца! Пленные говорят, что это царский полковник!

Родион внимательно всматривался в лицо офицера и вдруг вспомнил, где его видел. Это было на заставе. Чубатый казак задержал его и хотел застрелить, а этот офицер, с бабьей рожей, вступился и приказал отпустить. Мальчик вспомнил, как он бежал и ждал выстрела в спину! «Неужто его шлёпнут?» — со страхом подумал он и тихо потянул за рукав начальника.

— Дядя начальник, — шепнул он, — это хороший беляк; не стреляй его, умоляюще добавил он.

— А его никто и не собирается стрелять, — равнодушно заметил моряк. — В штабе допросят, всё разузнают, а дальше видно будет, что с ним делать! А ты откуда его знаешь?

— Знаю! — упрямо сказал мальчик. — Он меня от смерти спас!

— Разберутся! А теперь идём искать твоего дядю Петю. Надо его поблагодарить, верно? — Родька кивнул головой.