Алексей Богомолов - Легенды первых лиц СССР Страница 16

Не курил Брежнев только тогда, когда на хоккей изредка приезжал Суслов. Но председатель Президиума Верховного Совета СССР Подгорный игнорировал привычки „серого кардинала“. Вот что вспоминает офицер „девятки“ Александр Шаров:

— Однажды Подгорный приехал на хоккей. А мне говорят: „Суслов едет!“ А Суслов никогда на хоккей не ездил, внук его уговорил. Ну, говорят: „Убери всё, что лишнее“. Я знал, что он не любит, ну пепельницы и убрал. Приезжает Подгорный, кричит: „Дежурный! Дежурный“. Там начальство: „Зовёт, иди“. Я: „Слушаю, Николай Викторович“. „Пепельницу!“ Я говорю: „Сейчас Михаил Андреевич приедет, понимаете. А он же не любит“. — „Я сказал — пепельницу!“ — „Слушаюсь“, — говорю. Поставил ему пепельницу.

В своё время, насколько я помню, это было в 1970-х, в лужниковском Дворце спорта запретили курить — всех в перерывах выгоняли на улицу. И диктор Валентин Валентинов (сейчас эта должность называется судья-информатор), который объявлял о забитых шайбах, удалениях и пр., говорил в микрофон: „Уважаемые болельщики, в нашем Дворце спорта не курят“. Как-то раз он сказал это в тот момент, когда Леонид Ильич закурил. Как рассказывал мне сам Валентин Валентинович, через некоторое время к нему подошли сотрудники „девятки“, охранявшие Брежнева, и убедительно попросили в присутствии Леонида Ильича не произносить эту фразу.

Владимир Медведев, заместитель начальника охраны Брежнева, тоже вспоминал те времена, правда, в отличие от автора, он видел всё, что называется, изнутри.

— Где-то в первой половине 1970-х годов врачи категорически запретили ему (Л. И. Брежневу. — Авт.) курить, и он стал делать это тайком. Курил даже в ложе Дворца спорта. Придём — сидит, смотрит. Достанет сигарету; а в это время диктор по радио громко объявляет: „Уважаемые товарищи! В нашем Дворце спорта не курят“. Я говорю: „Слышите, Леонид Ильич?“ — „Это не для нас“, — и украдкой в кулак затягивается.

Потом, правда, генеральному секретарю курить совсем запретили, а из его соратников в ложе никто курить не смел. Ну и фраза, соответственно, была вновь разрешена.

Лужниковские старожилы рассказывают о забавном случае, который произошёл в 1970-е годы во время одной из игр с участием ЦСКА. Высокопоставленные болельщики во главе с Брежневым, причём присутствовал расширенный состав, человек десять, как обычно, после окончания первого периода игры скрылись в помещении за ложей. И вот начинается второй период, а их нет. Проходит пять минут, десять, члены Политбюро не выходят из подтрибунного помещения. Игра принципиальная, любимые команды вождей бьются не на жизнь, а на смерь, счёт равный, а руководство страны в полном составе куда-то исчезло. Среди зрителей тут же началось нечто похожее на панику. В воздухе буквально повис вопрос: „Что такого могло произойти в государстве, чтобы вдруг все члены Политбюро срочно снялись и уехали с интереснейшей хоккейной игры?“ Кто-то запустил слух, что началась война. Кто-то вышел в фойе, чтобы посмотреть, стоят ли на стоянке у Дворца правительственные „ЗИЛы“. Лимузинов не было! Напряжение нарастало. И разрешилось все только после второго перерыва, когда все партийные и советские руководители как ни в чём не бывало вернулись в ложу.

Я расспросил об этом случае офицеров „девятки“, которые вспомнили упомянутую ситуацию. И всему нашлось самое простое объяснение. Дело в том, что во время перерыва сановные болельщики не только обсуждали игру, выпивали и закусывали, но и играли в домино, в просторечии „забивали козла“. И их внутренний турнир в какой-то момент оказался настолько увлекательным, что они решили продолжить игру и не выходить на второй период в зал. Если бы они только знали, какую бурную реакцию вызовет их отсутствие и тем более появление! Обеспокоенный зал в начале третьего периода встретил выходящих в ложу вождей „бурными и продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию“. А „ЗИЛов“, которые обслуживали членов Политбюро, на стоянке не было в соответствии с принятым регламентом таких поездок. Спецавтомобили обычно привозили пассажиров на игру, а потом отправлялись в кремлёвский гараж, чтобы приехать перед окончанием матча или по вызову „хозяев“.

Владимир Медведев в своей книге „Человек за спиной“ вспоминал некоторые детали просмотров на высшем уровне.

— Ему (Л. И. Брежневу. — Авт.), конечно, не хватало общения — обычного, человеческого, без лести к нему и подобострастия. Он не то чтобы очень болел, просто отдавал предпочтение клубу ЦСКА. А в Политбюро многие болели за „Спартак“, и он на другой день подначивал соратников: „Как мы вам вчера!..“

Часто брал с собой кого-нибудь на хоккей или футбол. Черненко болел за „Спартак“, тут уж Леонид Ильич подначивал его, не щадил. Устинов же, как и Брежнев, был за ЦСКА и поэтому, когда они сидели в ложе рядом, в пику ему начинал болеть за „Спартак“. Приглашал он и Громыко, тот ни в спорте вообще, ни в хоккее в частности ничего не понимал — но ездил. В перерыве могли позволить себе рюмочку-другую выпить.

Во время игры Брежнев иногда вмешивался в события. В 1969 году, когда играли „Спартак“ и ЦСКА, при счёте 2:1 в пользу спартаковцев судья не засчитал забитый армейцами гол. Анатолий Владимирович Тарасов, тренер ЦСКА, увёл команду с поля, и минут двадцать игроки не выходили. А ведь шла прямая трансляция! Рассказывают, что терпеливо ждавший всё это время в ложе Брежнев всё-таки дал поручение „передать Тарасову его личную просьбу продолжить игру“. Игра возобновилась, и в итоге ЦСКА проиграл 1:3.

Но за рамками ледовых арен влияние Леонида Ильича на советский да и мировой хоккей было очень велико. Именно он буквально заставил секретарей союзных республик развивать у себя эту игру. В разговоре с председателем Совета министров Украины Владимиром Щербицким он похвалил успехи футболистов киевского „Динамо“ (дело было ещё в начале 1960-х), а потом спросил, почему в такой крупной республике совершенно не развивается хоккей с шайбой. В результате в 1963 году появилась команда „Динамо“ (Киев), в 1973 году переименованная в „Сокол“, а также дворцы спорта и команды более низкого уровня в Запорожье, Харькове и Северодонецке.

Но настоящей страстью Владимира Щербицкого, десять лет возглавлявшего правительство УССР и 17 лет — партийную организацию республики, был всё-таки футбол. Он был фанатичным болельщиком киевского „Динамо“. В 1996 году Владимир Семичастный, бывший председатель КГБ СССР, „сосланный“ в конце 1960-х годов на должность заместителя председателя правительства Украинской ССР, рассказывал автору, как Щербицкий руководил украинским футболом. Дело в том, что именно Семичастному было поручено курировать команду мастеров по линии Совмина. В его ведении были квартиры, машины, зарплаты для игроков и тренеров, строительство и содержание спортивных баз и стадионов. И конечно, он вместе со Щербицким ходил на футбол. Семичастный вспоминал, что болел Первый секретарь ЦК компартии Украины самозабвенно. Он был в напряжении все 90 минут матча. В специальный блокнот он, как заправский тренер, записывал статистику игроков: точные и неточные передачи, фиксировал удары по воротам. Он давал „добро“ на формирование команды из лучших футболистов республики. Днепропетровский „Днепр“, одесский „Черноморец“, донецкий „Шахтёр“, даже львовские „Карпаты“ и луганская „Заря“ становились донорами для киевского „Динамо“. А игроки основного состава получали заработную плату большую, чем академики и генералы. Да и бытовые проблемы футболистов решались в первоочередном порядке. По словам Семичастного, Щербицкий часто общался с тренером киевлян Валерием Лобановским, но лишь в единичных случаях позволял себе давать ему наставления. Об одном из таких случаев рассказывал в 2007 году первый президент Украины Леонид Кравчук, который курировал команду по партийной линии в конце 1970-х — начале 1980-х годов: