Александр Ступников - Отражения Страница 17

В 2005 году, уже премьер-министра, его сначала прихватил микроинсульт, а вскоре — инсульт и кома. Вскоре о Шароне как-то забыли. Так устроена жизнь — новые политики, налоги, проблемы, мода, вещи, толкования. Чтобы тебя помнили в этом мире, видимо, надо для начала умереть…

Вахтанг Кикабидзе: «Я знаю, что все будет хорошо, но…»

— Что-то вас в последнее время практически не видно в российском телеэфире, на эстраде. Народ соскучился. Спрашивает: куда делся обаятельный Кикабидзе?

ВК.: Много писем приходит, иногда очень трогательные и теплые. Век-то начался какой-то смутный. Взрывают, стреляют, люди боятся. Вот, сейчас собрались в России восстанавливать Советский Союз. Я лично не просил, чтобы его разрушили в свое время. Но получается, что в этом виноваты маленькие республики, которые были в составе СССР. С такой злобой на них нападает правительство России. Мы — то помним, как все начиналось: и ГКЧП, и время Ельцина, но, к великому сожалению, теперь время Путина.

В июле 2008 года у меня был юбилей, семидесятилетие. К этому времени я как раз закончил фильм в Москве, все были довольны. На юбилей пришла телеграмма от президента Медведева, где говорилось о награждении артиста Кикабидзе орденом Дружбы народов. Мне было очень приятно. Я Россию люблю и прежде всего потому, что в России живет близкий мне российский народ. Политика и народ — две абсолютно разные вещи. Мне даже звонили тогда сверху и спрашивали, когда я приеду получать в Москву награду. Но в начале августа в Грузии неожиданно появились российские танки.

Никто в это поверить не мог. Мои близкие были в Батуми, а я ехал в Гори, позвонила дочь и говорит — срочно вернись обратно, русские начали бомбить этот город. Я не мог поверить, что в сорока километрах от Тбилиси идет бомбежка и началось вторжение. Естественно, я отказался от награды. Орден Дружбы — само название говорит о себе. Я в Россию не поехал. Думаю, что, когда оккупировано 20 процентов твоей земли, то любой мыслящий человек, который любит свою Родину, так бы поступил. Меня мать так воспитывала. — У тебя, — говорила она — на первом месте должна быть Родина. Жена говорит, что у меня все не как у людей: на первом месте Родина, на втором — друзья, на третьем — семья. Мне очень трудно без российского слушателя, потому что я — актер, артист и в этом моя жизнь.

Я не ожидал, что столько грязи будет вылито на меня в интернете и многие хорошие знакомые, которым, вроде, уже не нужны зачеты от правительства, будут поливать меня грязью. Остались у меня в России те, от которых я даже этого не ожидал. Которые звонили, звали, приглашали, поддерживали. Но, как говорили в хорошем фильме «Мимино», «человек должен жить на своей земле».

Я все время смотрю новости, переживаю за беженцев, за людей. Но грузины, люди с чувством юмора. Уже есть и новые анекдоты о войне. Например, приходит, качаясь, сын-инвалид к отцу, еле идет, вправо-влево: «Папа, дай мне ружье, буду нашу землю защищать». — «Нечего тебе… — говорит отец. — Будешь только раздражать российского снайпера». Помню, уже не анекдот, по телевизору одного молодого российского солдата журналисты спрашивают: «А вы знаете куда пришли?» — «Знаю, — отвечает, — Грузия — это мусульманская страна с населением в сорок два миллиона человек…»

— А, помимо войны, у вас сильно изменилась жизнь?

ВК.: Конечно, изменилась. Вот, несколько лет назад гаишники на дорогах пропали. Нет никого. Но, если что-то происходит, сразу появляются полицейские машины и люди полицию уважают. Они всегда и во всем помогут. Люди не бояться, если дома неприятности, им позвонить.

— Это полиция. А власть?

ВК.: У меня свой закон жизни.

Если мы с тобой дружим, то я не могу быть твоим другом, только когда у тебя все хорошо. Если я выбирал президента, то я потом не могу сваливать на кого-то, что не того человека выбрал. Это моя вина. Я Саакашвили очень уважаю. Я, вообще, люблю умных людей. На него всякие ярлыки вешают, особенно российские СМИ. Это очень необычный молодой человек. Я на двести процентов уверен, что он хочет сделать Грузию цивилизованной страной. У нас есть и оппозиция. Там много людей, которые вместе с ним приходили к власти. И тут у начинается разборки: кто обижен, кто не получил должность. Пришли молодые люди к власти, начали что-ото делать. То, что Грузия строится, здесь двух мнений нет. Мне не нравятся уличные выступления, машут флагами…

Грузия — певческая страна, поэтому надо взяться за руку, спеть одну серьезную песню и решать свои проблемы. Те, кто внутри страны мешает двигаться дальше, тем самым льет воду на мельницу наших недругов. Дайте президенту доработать свой срок. Если вместо него прийдет другой, то кто-то опять будет недоволен. И это у нас бесконечно.

Люди уже обалдели, устали. И так же почти во всех бывших республиках Союза. Но, если это начнется в России, то там без крови не обойдется. Я думаю, что есть ошибочное понятие, будто россияне ничего не знаю, ничего не видят, не понимают, что происходит. Там живет серьезный страх.

Но живет и много интеллигентных умных людей. Не все из них хотят уезжать в другую страну. В кино есть расхожее понятие, после съемок. Мол, теперь я вижу, что было в сценарии или режиссуре неверно. Вот теперь бы я сделал все по- другому, правильно. И надо признать ошибки, что я — плохой режиссер, фильм-то уже снят или насильно давить и убеждать, что получился хороший фильм. Это у тебя, зрителя, вкуса нет. Так же происходит и в политике.

— Вы считаете, что в Грузии есть сегодня демократия?

ВК.: По сравнению с Россией, то здесь на пятьсот процентов больше. Там не демократия пока. Если здесь пожить несколько недель и увидеть, что говорят, пишут, то в России подобное даже представить не могут. Здесь нормально. Молодые ребята при власти повзрослели, кое- чему научились…

— Но ведь у вас и президент, и оппозиция нацелены на европейские демократические ценности. Почему такая непримиримость и отсутствие компромисса?

ВК.: Город у нас и мир маленький, я всех знаю. Причина, думаю, в личных амбициях. Но главное, оппозиция должна рассказать, что она будет делать, когда Саакашвили, например, уйдет. А мы этого еще не слышали. Конечно, если много людей выходят с протестом на улицу, то это не от хорошей жизни. Выходят — если плохо. Но, когда была «революция роз», все нынешние оппозиционеры стояли вместе с Саакашвили.

— А как вы относитесь к тому, что некоторые политики от оппозиции поехали в Москву?

ВК.: Очень отрицательно смотрю на это. Картинка просто удивительная: главные лица России и, наверное, они говорили, что, если народ будет у власти, то кого-то из гостей посадят наместником. Я так понимаю, что все это называется житейским понятием «благосостояние в моем доме». Но, если это произойдет, то я из Грузии уеду к чертовой матери.