Николай Пинчук - В воздухе - ’яки’ Страница 18

Французы вместе с нами любили петь "Катюшу". Зачастую вечером из столовой далеко разносились сильные мужские голоса:

Выходила на берег Катюша, На высокий берег, на крутой…

He успеет затихнуть эта песня, как тут же кто-нибудь начнет другую. А потом Серегин заиграет вальс и закружатся пары. Во время танцев счастливчикам в партнерши доставались официантки. Но здесь всегда нас опережали французы.

Для перехвата вражеских бомбардировщиков на дальних подступах к объектам удара командование дивизии решило посадить на прифронтовые аэродромы по звену истребителей. 24 августа Семен Сибирин, Борис Арсеньев, Дмитрий Лобашов и я перелетели на подготовленную площадку вблизи деревни Пальково, в 4–5 километрах от линии фронта. На такую же площадку рядом с нашей приземлились французы Бегэн, Альбер, Лефевр и Дюран.

По вызову наземной радиостанции мы по нескольку раз в день вылетали на прикрытие наступавших советских войск. На радиостанции находился командир дивизии, который и наводил истребители на авиацию врага. Однако самолеты противника стали появляться в воздухе все реже и реже. Оказалось, что немецкое командование, с помощью радиолокационных средств обнаружив наши "ястребки" в воздухе, задерживало группы своих бомбардировщиков в зоне ожидания. А как только мы улетали домой, тут же направляло "юнкерсы" и "хейнкели" на цель. Этот прием врага у нас быстро разгадали.

В один из погожих августовских дней, когда, по данным разведки, ожидался массированный налет гитлеровской авиации, 16 Яков во главе с подполковником А. Е. Голубовым прикрывали наземные войска в районе Бывалки, Ельня. Время шло, а противник не показывался. Командир полка решил на хитрость врага ответить хитростью и как следует проучить немцев. По радио он подал команду: "Уходим домой". И развернулся в противоположную сторону от линии фронта. За ним последовали все. Однако через 5–6 минут полета командир резко развернул группу в обратном направлении. Со станции наведения передали: "Соколы! Соколы! К линии фронта подходит большая группа вражеских бомбардировщиков. Немедленно атаковать!"

Более 30 "хейнкелей" под прикрытием "фокке-вульфов" мы встретили на высоте 3000 метров. Группа Голубова вступила в бой с истребителями прикрытия, и сразу же два "фоккера" были уничтожены — один им самим, а другой его ведомым. Остальные Яки напали на бомбардировщики. После первой атаки 4 "хейнкеля" загорелись. Не ожидавшие такой встречи фашистские стервятники побросали бомбы, не дойдя до цели. Рассеянную группу немцев мы преследовали около трех минут и за это время сбили еще 3 самолета. У нас потерь не было.

Задуманная тактическая уловка удалась, фашисты попались на удочку.

Через несколько дней после этого две четверки — наша и французская были подняты в воздух для несения патрульной службы в районе Ельни. По радио нам передали: "Ожидаются немецкие бомбардировщики. Встретить их над территорией, занятой врагом!" Патрулировали мы на высоте 3–3,5 тысячи метров. Как ни вглядывались в бескрайнее небо, на этот раз враг так и не появился. Видимо, наш урок пошел немцам впрок.

Возвращаясь домой, встретили "раму" под прикрытием двух ФВ-190. Она корректировала огонь своей артиллерии, а "фоккеры" ее оберегали. Но не уберегли! Лобашов с первой атаки сбил "раму", я — один "фокке-вульф", а французы прикончили другой. Вся троица врезалась в землю неподалеку друг от друга.

— Туда им и дорога! — довольным топом сказал Дмитрий Лобашов.

Треугольник смерти

В нашей части служили братья Зверевы. Василий — летчик- истребитель, а Александр и Вячеслав — младшие авиационные специалисты. Они были моими земляками-белорусами из небольшой

деревушки Парфенково Дубровенского района Витебской области.

За храбрость в бою Василия Зверева особо уважали сослуживцы. Когда его группа "ястребков" возвращалась с боевого задания, в полку обычно говорили: "Ребята дрались, как звери".

Как-то после войны, просматривая летную книжку Зверева, я обнаружил в ней запись: "19 августа 1943 года вел воздушный бой с группой немецких истребителей ФВ-190. Не вернулся с боевого задания".

Я вновь и вновь перечитывал запись и глазам своим не верил. Наконец, не выдержал, с удивлением спросил:

— Василий, что это значит? Почему так написали? Ведь ты же отлетал всю войну…

— Было дело, — вздохнул он.

…Войска Западного фронта вели упорные бои по взламыванию вражеской обороны на ельненском направлении. В тот августовский день 1943 года шестерке наших истребителей приказали прикрывать группу штурмовиков Ил-2, которые должны были нанести удар по живой силе и технике немцев в районе станции Павлиново. Там пересекались две железные и шоссейная дороги, образуя своеобразный треугольник, который летчики за его сильное прикрытие зенитным огнем и авиацией противника окрестили "треугольником смерти". Лететь над этим местом всякий раз было очень рискованно.

У ведущего крайней пары штурмовиков в воздухе почему-то не убрались "ноги", и он со своим ведомым стал заметно отставать от остальных. Тогда командир группы истребителей по радио приказы Василию Звереву с его ведомым Сергеем Долгалевым прикрыть четверку Илов, уходивших все дальше на запад, а сам с остальными ребятами вернулся оберегать отставшую пару штурмовиков от всяких неожиданностей.

Подойдя к цели, Зверев увидел, что над ней кружат около 10 вражеских истребителей. Моментально оценил обстановку и предупредил по радио своих подопечных об опасности.

Четыре Ила и пара Яков не дрогнули перед численно превосходящими силами врага и смело пошли на цель. Сбросив бомбовый груз, штурмовики стали в круг и продолжали обрабатывать пушечнопулеметным огнем позиции гитлеровцев. А в это время Зверев и Долгалев с отчаянной смелостью отбивали атаки фашистских истребителей, которые, используя численное преимущество, старались во что бы то ни стало сбить наши самолеты. Василий и Сергей, умело маневрируя, уходили от вражеского огня. Наши штурмовики, выполнив задачу, взяли курс на свою территорию. Они сбили один "фокке-вульф".

"Ястребкам" пришлось продолжать неравный бой, отвлекая на себя основные силы врага. В самолет Зверева угодил фашистский зенитный снаряд, которым был поврежден мотор и перебита тяга управления элеронами — рулями самолета. Увидев, что краснозвездный истребитель начал терять маневренность, гитлеровцы с еще большим остервенением стали наседать. Сергей Долгалев старался защитить командира, отбивал яростные наскоки фашистских "фоккеров". Но силы были слишком неравными.

После очередной вражеской атаки машина Василия Зверева загорелась и потеряла управление, а сам он был ранен в руку и ногу. Оставался один выход — воспользоваться парашютом. Однако для раскрытия его уже не хватало высоты. Тогда Зверев решает выброситься из горящего самолета методом срыва. Он напряг все силы, открыл фонарь кабины, приподнялся и дернул кольцо. Раскрывшийся купол парашюта потянул его за собой. Но сильно ударившись головой о хвостовое оперение, Василий потерял сознание.