Игра королев. Женщины, которые изменили историю Европы - Сара Гриствуд Страница 19

Однако значительная часть советов Анны де Божё касалась одной конкретной темы:

Не позволяй никакому мужчине касаться твоего тела, кто бы он ни был… ни одна из тысячи не выходит из этой ситуации без посягательств на свою честь или обмана, как бы ни была «сильна» или «истинна» любовь. По этой причине для наибольшей уверенности я советую тебе избегать любых встреч наедине, как бы приятны они ни были…

Даже малейший промах может навлечь осуждение. Слова Анны де Божё станут печальным пророчеством:

Не существует достойного мужчины, как бы знатен он ни был, который не опускается до предательства, которому не представляется своего рода видом спорта обмануть или скомпрометировать даму высшего света… не существует мужчины, который в любовных делах честен и держит слово.

В истинности этих постулатов почти убедилась сама Маргарита Австрийская, а также, по всей вероятности, во Франции дочь протеже Анны де Божё, бывшей подруги по детским играм Маргариты, Луизы Савойской.

О детстве дочери Луизы Маргариты, естественно, известно по преимуществу из рассказов о ее брате Франциске, на котором строились все надежды семейной «троицы»[26]. Однако брак Маргариты долго обсуждался. Еще ребенком ее предлагали в качестве невесты будущему Генриху VIII, но предложение отклонили, поскольку сочли, что наследник английского престола достоин дочери короля Франции, а не просто его двоюродной сестры.

Как только вероятное восшествие Франциска на престол и его брак с дочерью короля Людовика XII Клод были подтверждены, Англия вернулась со встречным предложением: Маргарита действительно может стать супругой Генриха, если Луиза Савойская выйдет замуж за его отца, вдовствующего Генриха VII. Однако Людовик Французский боялся, что такой двойной альянс принесет слишком большое английское влияние в его страну. Тогда англичане предложили, чтобы сама Маргарита выходила замуж за стареющего Генриха VII, но она ответила решительным отказом: «Когда мой брат станет королем, я выйду за молодого, богатого и знатного человека, без необходимости пересекать Ла-Манш!» Тем не менее на деле в 1509 году Маргариту выдали за ничего собой не представляющего Карла, герцога Алансонского, урегулировав таким образом длительный территориальный спор между домом Алансона и Ангулемским домом Маргариты.

В 1513 году не Маргарита Наваррская, а англичане пересекли Ла-Манш, причем по делам войны, а не любви. По крайней мере в теории, Англия стремилась вернуть власть над территориями, которыми она владела на Европейском континенте почти на всем протяжении Средних веков и потеряла только в XV столетии. Однако фактически война считалась главным делом и удовольствием правителя (Макиавелли очень пространно говорил об этом), и Генрих VIII радостно разминал свои мускулы как король-воин, когда его альянс с римским папой и императором Максимилианом против Франции привел его за границу во главе мощной армии.

В августе того года за падением городка Теруан у границы Франции с Нидерландами последовала осада и триумфальный захват богатого окруженного стеной города Турне. Когда же договор, заключенный Маргаритой Австрийской между ее отцом Максимилианом и Генрихом VIII, привел Генриха за Ла-Манш, она была там. Ее отец по-донкихотски объявил о намерении пойти добровольцем в английскую армию. Он пригласил Маргариту приехать к нему в осажденный город Турне, но она ответила, что приехала бы в случае необходимости, «а если необходимости нет, то не пристало вдове бегать и появляться в войсках ради развлечения…». Не резковаты ли ее возражения? Может быть.

Позже Маргарита Австрийская все-таки привезла племянника Карла в Лилль, чтобы он встретился с ее отцом и Генрихом VIII, а потом проехала в Турне, со значительными последствиями. Хотя этот инцидент, по всей видимости, сочли не заслуживающим записи в хрониках великих европейских событий, но небольшая драма, разыгравшаяся летом 1513 года и в последующие месяцы, стоит рассмотрения. Ее следует проанализировать не только потому, что она дает возможность лучше понять характеры участников (включая Генриха VIII), но и как контрольный пример, каким образом можно манипулировать могущественной женщиной через ее сексуальность; как личное (особенно когда дело касается женщин) становится политическим.

Тюдоровский хронист Эдвард Холл описывает, что Генрих встретил Карла с Маргаритой у Турне и ввел их в город «с большим триумфом. Ходили слухи, что лорд Лайл сделал предложение леди Маргарите… предлагал он жениться или нет, но она ему очень благоволила». Лордом Лайлом был Чарльз Брэндон, недавно возведенный в дворянство известный волокита, уже имеющий живописную брачную историю.

Родившись в среде джентри, Брэндон вырос при дворе. Его отец погиб в битве при Босворте: он был знаменосцем Генриха на поле боя, который принес Генриху VII его корону. Такая жертва отца обеспечила королевское покровительство его сыну. Звезда рыцарских турниров, Брэндон впервые публично состязался по случаю бракосочетания Екатерины Арагонской с Генрихом VIII и быстро стал, что критически важно, собутыльником молодого человека. Брэндон был обручен в юности с одной из фрейлин Елизаветы Йоркской, а когда она забеременела, отказался жениться, чтобы вступить в брак с ее богатой вдовствующей тетей. Молодой человек продал многие земельные владения тети и аннулировал брак на основании кровного родства, затем вернулся к более молодой женщине и женился на ней. В 1510 году она умерла, Брэндон снова был свободен. В апреле 1513-го Брэндон стал кавалером ордена Подвязки, а уже в мае получил титул виконта Лайла, когда обручился с восемнадцатилетней Элизабет Грей, наследницей баронетства Лайл.

Для кампании 1513 года Брэндон собрал пятнадцать сотен солдат, при осаде Турне возглавил успешный штурм городских ворот, и в награду за смелые действия Генрих передал ему ключи от капитулировавшего города. Представитель Маргариты Австрийской в английской армии докладывал ей, что Брэндон был «вторым королем»; а она внимательно наблюдала за ним.

Маргарита с племянником Карлом провели в английских войсках десять дней, десять дней «большого утешения». (В честь победы Маргарите преподнесли гобелен из шести картин, на которых изображались сцены из «Книги о граде женском» Кристины де Пизан.) Весьма вероятно, что в свите Маргариты Австрийской была Анна Болейн, наблюдавшая такой феномен, как молодой Генрих VIII. Очевидцы сообщали, что однажды Генрих танцевал «со времени окончания банкета почти до рассвета в одной рубашке [то есть без камзола]» с Маргаритой и «придворными дамами» Маргариты.

Однако Маргарита Австрийская, судя по всему, восхищалась не только Генрихом. Перед ее глазами в те десять дней предстали Брэндон и король Генрих – они сражались со всеми, кто выходил на рыцарский турнир, ходили в одинаковых костюмах из пурпурного бархата