После. Что околосмертный опыт может рассказать нам о жизни, смерти и том, что будет после - Брюс Грейсон Страница 20

Однако мое ликование длилось недолго. Спустя несколько месяцев после публикации я получил письмо от Яна. К своему сообщению он приложил письмо в редакцию «JAMA» с жалобами на публикацию нашей статьи об ОСП. Заведующий кафедрой ортопедии из одной из Нью-Йоркских больниц заявлял, что околосмертные переживания – дело религии, а не врачей, и не имеют никакого отношения к медицинскому журналу. Редактор, который видел миссию журнала в предоставлении практической информации практикующим врачам, переслал письмо Яну с предложением опубликовать жалобу вместе с нашим ответом.

Это было уничижительное письмо. Словно я попытался прыгнуть выше головы, а взрослые ребята припугнули меня, чтобы не лез в их игры. Какая-то часть меня порывалась дать сдачи, другая же готова была попросить прощения за дерзость и тихо исчезнуть. «Вот теперь-то, – думал я, – стоит этому письму от заведующего кафедрой появиться в печати, моя репутация и карьера точно будет разрушена». Но к счастью, Ян, сам в прошлом завкафедрой, совершенно не унывал. Наоборот, он взял на себя большую часть работы по составлению ответа, в котором мы сделали акцент на том, что именно врачам особенно важно знать об ОСП и принимать их всерьез.

Во-первых, околосмертные переживания часто случаются в больницах, с людьми, госпитализированными с серьезными травмами или заболеваниями. На тот момент нам немногое было известно о физиологических изменениях в теле человека в ситуации, когда он мог испытать ОСП. Выяснить о них больше мы сможем лишь в том случае, если врачи будут знать о подобном явлении и интересоваться им. Кроме того, околосмертный опыт часто меняет представления человека о смерти, что может иметь колоссальное влияние на его последующую жизнь, в том числе на отношение к лечению. Врачи, небезразличные к судьбе своих пациентов, безусловно, хотели бы понять такое явление, как ОСП, и степень его воздействия.

Письмо с жалобой и наш ответ были опубликованы в «JAMA»[41] через шесть месяцев после нашей первоначальной статьи. И на этом все закончилось. Больше никто не писал в редакцию и никто из моих коллег в Мичиганском университете не спрашивал ни о самой статье, ни о последующем диалоге. В целом история придала мне смелости, и за последующие несколько лет я опубликовал еще не одну работу, посвященную исследованиям ОСП, в крупных психиатрических журналах[42].

Теперь я чувствовал себя настолько уверенно, что через несколько лет даже провел дискуссию по околосмертным переживаниям на ежегодном собрании Американской психиатрической ассоциации. В ночь перед выступлением по поводу ОСП мне приснился кошмар. Я чувствовал, что мое тело увеличивается. Поначалу это не сопровождалось никакими эмоциями, но я все рос и рос, и вскоре стал больше, чем Земля, и все продолжал расширяться, заполняя собой Вселенную, приближаясь к далеким звездам. Вдруг я осознал, что атомы моего тела не изменяются в размерах. Мое тело увеличивалось потому, что росло расстояние между атомами. Чувствуя, как частицы моего тела отдаляются друг от друга, я впал в панику. Сознание металось между отдельными атомами, а пространство между ними все расширялось и расширялось. Я отчаянно пытался собрать все атомы, помочь им оставаться единым целым, несмотря на увеличивающуюся дистанцию… Я проснулся весь в поту, мое тело била дрожь.

Чтобы успокоиться, я попробовал объяснить себе такой сон. Я осознавал, что это был всего лишь сон и на самом деле я все это время был в постели, и тем не менее, ощущения были ужасающими. Какое-то время я ломал голову, пытаясь понять, что именно так сильно меня напугало, пока наконец не решил, что сон был предупреждением: не торопись, не заходи слишком далеко. Мои отчаянные попытки собрать свое расширяющееся тело воедино выглядели отражением страха нарушить свои моральные принципы. Вынося ОСП на всеобщее обсуждение на профессиональной национальной конференции, не сбился ли я с курса? Я все же смог собраться с мыслями и на следующее утро выступил с докладом, однако презентация была куда более скромной и скептической, чем я планировал.

Через пять лет после начала работы психиатром в Мичиганском университете заведующий кафедрой пригласил меня к себе в кабинет. Я знал, что моя работа в клинике получала высокие оценки, а студенты хорошо отзывались обо мне как преподавателе, поэтому ожидал стандартного подведения итогов. Но едва я вошел, моя уверенность сменилась дурными предчувствиями. За столом тикового дерева, на котором был идеальный порядок, сидел пожилой лысеющий профессор и глядел на меня поверх очков. Я почувствовал себя, как в детстве, когда отец, любящий, но строгий, выговаривал мне за шалости.

Со сдержанной улыбкой профессор сообщил, что руководство медицинского факультета довольно моей работой в клинике и преподаванием, однако именно научные исследования являются главным фактором при повышении и получении постоянной должности. Он заявил, что мне стоит прекратить тратить время на такие «единичные случаи», как ОСП. Сотруднику университета необходимо проводить контролируемые лабораторные эксперименты, в которых участники случайным образом делятся на две группы – контрольную и экспериментальную – и не знают, в какую группу они попали. Очевидно, что заставить людей получить или не получить околосмертный опыт невозможно. Устроить так, чтобы они не знали об ОСП, тоже невозможно. Поэтому, когда встанет вопрос о продлении моего контракта, никакие исследования околосмертных переживаний не будут учитываться, а может, даже сыграют против меня.

Это было настоящее потрясение. На меня тут же нахлынули детские страхи разочаровать требовательного отца. Заведующий кафедрой, человек, которого я ценил как наставника и считал союзником, вдруг сказал, что я не соответствую его представлению об ученом и что изучение ОСП – пустая трата времени. Стараясь сохранять присутствие духа, я возразил:

– У меня несколько другое мнение об околосмертных переживаниях.

– Ясное дело! – рявкнул он. – Поэтому я и говорю с вами сейчас! Я знаю, что такое ОСП, через них прошел мой отец, и мне известно, как сильно они могут воздействовать. Но они не поддаются научному изучению или объяснению, и, если вы продолжите тратить время на подобные вещи, в этом университете вы не задержитесь!

Это был серьезный удар, и как с ним справиться, я не знал. Хотя большинство исследований, которые я провел до сих пор, были посвящены ОСП, я все же не считал их основой своей научной карьеры, да и никто вокруг так не думал. В первую очередь я оставался врачом-психиатром. Большую часть рабочего времени я уделял лечению пациентов, а в остальное время главным