Август Кельнер - Одураченные. Из дневников (1939—1945) Страница 21

Медленно наступает рассвет. Из 17 павших, о смерти которых 19 сентября извещает «Гамбургер фремденблатт», лишь трое пали «за фюрера», один из них — «за любимого фюрера». Это все-таки примечательно.

Так называемая очистка Европы от евреев останется темной главой в истории человечества. Если мы в Европе дошли до того, что людей просто уничтожаем, значит, Европа безнадежно потеряна. Сегодня это евреи, завтра — другой беззащитный народ.

Говорили с инспектором Шмиром в кассовом зале лаубахского вокзала о том, сколько времени продлится еще война. Если мы поставим сейчас Россию на колени, то положение изменится. «Вам никогда не видать России, стоящей на коленях, — возразил я. — Запишите себе где-нибудь то, что я это сказал сегодня». От пропаганды в головах у людей сумбур.

Читаю в «Гессише ландес-цайтунг» от 20 октября: «Рузвельт продолжает разбойничать. Американские войска оккупируют негритянскую Республику Либерию. Насилуют нейтральное государство». Какой же наглостью надо обладать, чтобы обвинить другое государство в насилии, как это с возмущением делают нацисты! Не было в прошлом страны, которая бы, как Германия, в столь короткий срок (1938–1941) аннексировала и разграбила столько стран!

Идет крупнейшая за всю историю человечества война, и как тут не подумать, что все силы в Отечестве будут использованы исключительно для военных целей. Свежо предание, да верится с трудом. Война никоим образом не затронула партию и чиновничий аппарат. Они никаких потерь не понесли. Повсюду у кормушек. Их командировки за казенный счет служат якобы целям партии. Скупленные за бесценок вещи они привозят домой ночью на машинах с солидным запасом бензина. «Партайгеноссен» — на всех ключевых постах, а ходящие у них в друзьях помещики и зажиточные крестьяне заботятся о том, чтобы бонзы никакой нужды не терпели.

В последнее время много пишется и говорится о беспримерной храбрости, самоотдаче, отчаянной решительности и блистательном героизме наших немецких солдат.

Вот что пишет один из военных корреспондентов: «Фронтовик давно не испытывает страха смерти, она воспринимается как судьба, как нечто неотвратимое. Смерть идет в бой как товарищ по роте, и никто не знает, когда в него вонзится пуля или осколок снаряда».

Смерть подается здесь как нечто само собой разумеющееся. Мыслям и чувствам фронтовиков значения не придают. Никто из них не имеет права писать родным и знакомым о своих думах и ощущениях. Брошенный в мясорубку обязан молчать! Господин же корреспондент пишет где-нибудь в затишье, вдали от свиста пуль. Бедный немецкий народ!!

Вырезка из газеты:

«Наш любимый, добрый сын, брат, внук и племянник Гельмут Виганд, ушедший на фронт добровольцем, старший СС-стрелок полицейского батальона, награжденный серебряным знаком „За участие в атаке“, умер 19.09.1942 в цветущем возрасте — 18 лет после тяжелого ранения на Востоке геройской смертью за фюрера и Отечество. С глубоким прискорбием: Август Виганд с женой Иоганной (урожд. Вайльбехер), сестра Лизелотта и все родственники».

Замутив сознание пропагандой, многих молодых людей забирают в войска СС уже в 17 лет, дозволяя умереть в 18 лет — как следует из этого извещения — «геройской смертью» с наградой на груди. Еще дитя — и уже мертвый «герой». Нацистские бандиты убивают не только детей других народов. Столь же безжалостно поступают они и с собственными юношами.

Из «Майнцер анцайгер» я вырезал четыре извещения о смерти молодых людей в период с 25 сент. по 1 окт. 1942 года. Это ненормальный уход из жизни. Война затянулась, и на здоровье сказываются как плохое питание, так и недостаток лекарств. Где людям взять молоко, жиры, белковые продукты? Писать и говорить о тех, кто стал жертвой войны, не принято.

Заметил, что смертность среди детей явно увеличилась. «Гессише ландес-цайтунг» все чаще публикует извещения о смерти из Дармштадтского округа. И в этом опосредованно виновата война. В нормальные времена один врач приходился на 2000–3000 человек. А сейчас потребность во врачах для вермахта столь велика, что есть округа, где 15 000 жителей вынуждены обходиться услугами одного врача.

Если бы кто-нибудь решил записать все надменные выражения, которыми пестрит язык партийных идиотов, то ему бы понадобились горы бумаги. А уж во время войны это прямо-таки богоугодное дело — конечно, в нац.-соц. смысле — внести свой вклад в прославление всего германского, непрерывно оскорбляя, понося, оплевывая противника и клевеща на него.

Мы то и дело слышим от Гитлера, что наши противники — ничтожества, дураки, гангстеры, прохвосты, сумасброды, душевнобольные, запойные пьяницы и т. п. И ему вторит, разумеется, вся свора гитлерят.

Фрау Д., живущая в Гиссене на Креднерштрассе, сказала фрау М.: «Гитлер нам послан Богом». У людей весьма странное представление о Боге. В каких только целях не используют слово «Бог» в этой войне! С «Богом» начинали войны, к «Богу» взывают, чтобы он даровал немцам столь необходимую им победу. Из Майнца мы получили письмо от Кэте, в котором есть и такая строка: «Люди в Майнце глубоко верующие — как дети в канун Рождества». И в кого же там верят? Прежде всего в Гитлера, разумеется.

Кто расплатится за поражение? Весь немецкий народ. Я, во всяком случае, буду неустанно бороться за то, чтобы для возмещения урона было использовано имущество членов партии и тех, кто все эти годы, начиная с 33-го, наживался на членстве в ней и вообще на гитлеризме.

Состояние бонз должно перейти к государству, это само собой разумеется. Пусть нацисты на собственной шкуре почувствуют всю ту боль, которую они причинили евреям.

Наказать надо и рабочих, которые, вместо того чтобы трудиться ежедневно по восемь часов на благо мира, работали иногда по 16 часов на войну!

В прошлое воскресенье в городе состоялось собрание. Оратор разглагольствовал о «Свободе, Праве и Хлебе». Странная тема. Не знаю, что втолковывалось людям с трибуны. Свободы и прав в Германии нет. Хлеб же настолько плох, что в рот не лезет. Вот и все, что сказал бы я участникам собрания об этих трех вещах.

Символом гитлеровской Германии стала кружка для пожертвований.

Думаю, пора окинуть критическим взглядом военное положение Германии. Сейчас немцы сражаются в районе Сталинграда, на Кавказе, в Ливии и Тунисе. На Восточном фронте русские перешли в наступление на очень опасном, с моей точки зрения, участке (к северо-западу от Сталинграда). Из сводок германского командования понять ничего невозможно. Ясного представления о стратегическом положении не получить. И все-таки видно, что наибольшая опасность для наших войск исходит из района Сталинграда и с Кавказа.