Август Кельнер - Одураченные. Из дневников (1939—1945) Страница 22

Думаю, пора окинуть критическим взглядом военное положение Германии. Сейчас немцы сражаются в районе Сталинграда, на Кавказе, в Ливии и Тунисе. На Восточном фронте русские перешли в наступление на очень опасном, с моей точки зрения, участке (к северо-западу от Сталинграда). Из сводок германского командования понять ничего невозможно. Ясного представления о стратегическом положении не получить. И все-таки видно, что наибольшая опасность для наших войск исходит из района Сталинграда и с Кавказа.

Мания величия у нашего командования беспредельна. Иначе как бы оно могло, зная о наступлении английских и американских войск на Юге, дать приказ непрерывно атаковать на подступах к Сталинграду и на Кавказе. Как можно было набраться такой дерзости? Нет чтобы беречь каждого человека для обороны! В жертву той самой мании величия принесены в последние месяцы жизни сотен тысяч немецких солдат. Отвести фронт назад надо было еще прошлой зимой. Теперь, в преддверии русской зимы, гибель будет приближаться семимильными шагами! Неисправимых грешников Всевышний поражает слепотой.

Участковый судья Бишофф: «Ненавижу евреев. Их надо стереть с лица земли. Они — виновники всех войн». На этих словах «судья» Бишофф сделал особое ударение.

Войны 1864-го, 1866-го и 1870/1871 гг. были начаты Бисмарком. Он тоже был евреем? И Наполеон был евреем? И Александр Македонский?

Как бы вскользь Б. сообщил, что входил в состав бригады «Оберланд», которая была политически близка к немецким националам[50]. Услышав с моей стороны возражение, Б. сказал: «Евреи сознательно способствуют развязыванию войн, поскольку потом зарабатывают деньги на крови».

Когда я ответил, что концерн Круппа тоже зарабатывает на войне, он вздрогнул и сказал, что у меня странное направление мыслей и что он замечал это уже не раз.

Слово, которое употребляется на войне чаще других, — это слово «победа». Все власть имущие сражаются до победы, точнее они заставляют сражаться других до так называемой победы. Если вдуматься, то это вообще идиотское выражение, ибо агрессор никогда не начнет войну ради поражения. Если это действительно так, — а так оно несомненно и есть, — то почему мы едва ли не каждый день слышим, что борьба идет до окончательной победы? <…>

Поначалу во всех странах распространялись тенденциозные представления о положении в России. Надо было отпугнуть людей, чтобы они не захотели изменений у себя на родине. Когда же стало ясно, что России удается строить новую жизнь, то политики, готовые сожрать большевиков, собрались в Европе под одни знамена, и 22 июня 1941 года начался «крестовый поход» под водительством Гитлера.

Господа эти не желали замечать, что при большевистской системе основной массе рабочих и крестьян живется значительно лучше, чем при царе. Русский народ, несомненно, почувствовал, что его жизненный уровень начинает расти, и потому защищает родную землю и свое Отечество с редким упорством. Наша верхушка думала, что русских вдохновит возможность обрести «свободу» с чужой помощью, вместо этого мы наблюдаем гигантскую схватку не на жизнь, а на смерть.

Говорить о чем-нибудь по существу в «свободной» Германии непозволительно. Непредвзятость — это уже шаг к измене Отечеству. Национал-социализм ее просто не переносит. Во что нацисты превратили Германию? В крупнейший дурдом всех времен!

Гитлер никогда не выступал против пресмыкательства, подхалимства, раболепия. Он любит идолопоклонство и культ своей личности. Все его речи свидетельствуют: себя он считает существом, подобным Богу. Он — воплощение эгоизма в высшей степени.

Я — пророк. Я — глава государства. Я — верховный главнокомандующий. Я — судия всех и вся. Я — избранник провидения.

Неудивительно, что при таком положении вещей византизм расцвел пышным цветом.

«Мой фюрер!» — восклицают его приближенные со всех сторон. А народ кричит «Хайль Гитлер!» днем и ночью.

Вся конструкция хоть и несложная, но продумана с особой изощренностью. Аппарат устрашения как неотъемлемая ее часть. Сущий дьявол на посту министра пропаганды.

Наверняка есть немало людей — к ним я отношу и себя, — которые никоим образом не участвовали в становлении этого режима. Для них просто непостижимо, как один человек — какой-то там подсобный рабочий из Австрии — смог загипнотизировать целый народ.

Что бы Гитлер ни сказал, что бы ни сделал — это представляется на публичном поле чем-то необыкновенным. «Фюрер всегда прав». «Фюрер все знает заранее». «Фюрер никогда не ошибается». «Фюрер — образец для народа». Он даже может себе позволить — как он это сделал 1 сентября 1939 года — сказать такие слова: «Нам нечего терять, приобретем же мы все».

Когда миллионы жен, матерей, невест теряют своих мужей, сыновей, суженых, то для Гитлера это ничего не значит. Когда сотни тысяч человек теряют кров и средства к существованию, то это опять же ничего не значит. Когда множество мужчин становятся тяжелыми инвалидами, то это, разумеется, тоже ничего не значит. Когда дети теряют отцов, то об этом и говорить не стоит, то есть это опять же ничего не значит. «Нам нечего терять, приобретем же мы все». В этой фразе весь Гитлер.

Чем больше в речах Гитлера того, что взвинчивает и распаляет, тем сильнее они впечатляют людей примитивного склада ума. В них все время что-то «уничтожается» или «искореняется», и морально огрубевшая толпа испытывает от этого огромное наслаждение. Мне часто приходилось слышать, как кто-нибудь с глубоким удовлетворением говорил: «Гитлер опять им врезал!»

Во второй день Рождества жители Лаубаха должны принять в качестве гостей раненых солдат. Значит, от людей ожидают, что они поделятся с солдатами продовольствием, хотя вермахт снабжается гораздо лучше, чем гражданское население.

Хочешь не хочешь, а то и дело приходится возвращаться мыслями к Гитлеру.

Как могло случиться, что он взбудоражил весь мир, что поработил всю нацию? Как это произошло?

Адольф Гитлер — это такой хитроумный преступник, каких еще не было в истории. Кровожадный, жестокий, безжалостный тиран. Очаровывая и соблазняя народ, пичкая его ложью и обманом, он приобрел миллионы сторонников и сделал их фанатичными приверженцами своего учения, которое является ничем иным, как мешаниной из мыслей, украденных у других фанатиков. Плагиатор чистейшей воды. На собственном навозе не выросло ничего. И тем не менее его учение вдохновляло даже людей науки. Понять это невозможно, но такова реальность.