Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему Страница 23

Мария Николаевна (1859-1938) — жена актера Малого театра А.И.Сумбатова-Южина,

Лидия Николаевна (1862-1946) — жена актера Малого театра А. П. Ленского,

Вера Николаевна (1861-1938) — жена морского офицера С.Н.Гаевского.

Установить «баронство» первых трех не стоило большого труда, так как они, став женами известных деятелей театра, начали достаточно часто упоминаться в мемуарах, где и фигурировала их принадлежность к древнему роду Корфов. А вот четвертую баронессу я «опознал» только после долгих поисков.

Кем же они приходятся друг другу, эти баронессы Корф?

Задаваясь таким, казалось бы, простым вопросом, и подумать не мог, что он заведет меня в тупик.

Самое очевидное было предположить, что все они родные сестры — отчество ведь у них одинаковое и даты рождения подходят для такой версии. Но она сразу отпала, так как в письмах Сумбатова-Южина и Ленского нашел неоднократные упоминания о том, что Мария Николаевна и Лидия Николаевна родные сестры, а Екатерина Николаевна их родственница. Вера Николаевна там вообще не фигурирует.

Решил поискать нужную информацию и в переписке Станиславского. Обширные комментарии к ней преподнесли сюрприз весьма сомнительного достоинства: Екатерина Николаевна в них неоднократно объявляется двоюродной (?!) сестрой Марии и Лидии. Получается, что их отцы родные братья! Чтобы в одной семье было два Николая и практически одного возраста — поверить в это трудно.

Напрашивалось более правдоподобное объяснение: Екатерина их троюродная сестра.

Отцом Екатерины Николаевны был Николай Александрович Корф, известный педагог, организатор земских школ.

Предстояло найти еще одного Николая Корфа, отца Марии и Лидии, и скорее всего и Веры (у Екатерины такой сестры не было). Просмотрев все известные мне энциклопедии и биогра­фические справочники, я, действительно, нашел второго Николая — Корфа Николая Васильевича. Но, увы. При его дате рождения отцом Марии, Лидии, Веры он мог стать только тогда, когда ему было уже почти 70.Решил снять с него подозрение в таком позднем отцовстве, да еще сразу трех дочек, и стал искать другого Николая Корфа.

В одно из посещений библиотеки решил сделать передышку, не подозревая о ее последствиях. Стал смотреть в 6- ти томном собрании сочинений Цветаевой комментарии к ее рассказу «Смерть Стаховича», так как следующую новеллу готовился писать именно о нем.

Читаю и глазам своим не верю. Там написано, что Стахович находился в родстве с Немировичем-Данченко и Сумбатовым-Южиным, так как их жены были... родными сестра­ми! Ну и находка?!

Автор комментариев, с которым удалось связаться, назвал мне источник этой информации: некролог о Стаховиче в журнале «Бирюч Петроградских Государственных театров» (№ 19/20, 1919) и ничего сам прояснить не смог.

Бирюч — это глашатай. Значит, если глашатай прав, то одно из двух: либо должна быть еще пятая баронесса Корф, либо какая-то из уже известных мне четырех в первом или втором браке была за Стаховичем. Словом, все запуталось еще больше.

Обращаюсь в Музей МХАТа. И выясняется, что женой Стаховича никто из баронесс Корф не был. Его жена — урожденная княжна Васильчикова Мария Петровна.

Путаницы стало меньше, но ясности не прибавилось.

И тут, как это часто бывает, на помощь приходит Его Величество Случай

....Захожу как-то в книжный магазин и вижу новинку: 3-й том энциклопедии «Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917». И в ней статья о династии баронов Корфов. Но нужного «второго Николая» там тоже нет.

С автором той статьи М.Катиным-Ярцевым я как-то общался. Позвонил ему и рассказал о «моих» баронессах. Повезло. Он готовил к защите диссертацию, в которой Корфы были в числе действующих лиц!

В имеющейся у него «Genialogisches Handbuch des Adels» (многотомная генеалогическая энциклопедия, изданная в Германии) нужный мне Корф, наконец, нашелся: Николай Васильевич.

Там указано, что у него, действительно, были дочери — Мария, Лидия и Вера.

Теперь оставалось только убедиться, что Николай Александрович и Николай Васильевич двоюродные братья.

И снова сюрприз. Да еще какой!

Из той энциклопедии следует, что их родословные веточки разошлись еще... в 15 веке. Выходит, что Николаи эти между собой шестнадцатиюродные братья! Что уже говорить о родстве Екатерины с теми тремя сестрами. Оно — почти нулевое.

Крах поисков?

Нет! Николаи эти все же двоюродные братья. Но каким образом?

Столь близкое родство им вернули их матери, которые были родными сестрами.

Итог поиска: баронесса Екатерина Корф троюродная сестра трех родных сестер баронесс Корф — Марии, Лидии, Веры.

Память о них, запечатленная в надгробиях, думаю, в какой-то мере отражает и их разные судьбы.

Сумбатова Мария Николаевна, актриса Малого театра (играла там под фамилией Вронская), похоронена в одной могиле с мужем. Но на огромном памятнике Мария Николаевна почему-то даже не упомянута.

(2-9-25)

У Ленской Лидии Николаевны заброшенная могила, где лежит доска с трудно читаемым текстом о том, что здесь по­хоронены она и ее сын (Ленский Александр Александрович, скульптор).

(3-39-8)

Захоронение Гаевской Веры Николаевны весьма обычное: мраморная доска с фамилиями ее и мужа.

(2-4-16)

На могиле Немирович-Данченко Екатерины Николаевны стоит впечатляющий памятник работы скульптора И.Шадра: на лицевой стороне черной стелы вкомпанован портретный бюст Екатерины Николаевны из белого мрамора.

Третьяковская галерея, учитывая художественную ценность этого произведения, приобрела его для своей коллекции. Оригинал заменили копией, которую сделал скульптор В.Цигаль.

(2-15-19)

СОЧНАЯ ЗАРИСОВКА

Если вы подойдете к надгробию Сумбатова-Южина, то непременно обратите внимание на памятник, стоящий справа.

Огромная стела с высеченным портретным бюстом на фоне полок с книгами — это сделанное скульптором Л.Шервудом надгробие Сакулина Павла Никитича (1868- 1930), литературоведа, академика, профессора Московского университета, председателя Общества любителей российской словесности.

Никакой информации, которая бы «просилась» в новеллу, у меня нет. А сделанное здесь вступление обязывает что- то сказать. И тогда я решил привести абзац из книги Анатолия Мариенгофа «Мой век, мои друзья и подруги».

Время, место и обстоятельства действия: 1919 год, Тверская улица, кафе поэтов «Домино», диспут, один из участников которого — Сакулин.