Соломон Кипнис - Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему Страница 24

Вот сделанная Мариенгофом портретная зарисовка, справедливость которой, естественно, на совести автора, но сочность ее, по-моему, бесспорна:

«Профессор Сакулин словно сошел с иконы суздальского письма. У него длинные прямые волосы, длинная борода и всепрощающие глаза. Свои книги он пишет для великого русского народа, который его не читает. Его лекции, посещаемые преимущественно барышнями из хороших семейств, это не лекции, а служение во храме литературы».

(2-9-26)

ЗНАМЕНИТЫЕ СУПРУГИ

Она — прежде всего, своей популярностью актрисы, он — прежде всего, своей родословной. Поэтому о каждом — своя новелла.

Первая принцесса Турандот

В 1919 году Цецилия Львовна Воллерштейн окончила юридический факультет Киевского университета. Но юриспруденцией заниматься не стала. Ее влекла сцена. Отправилась в Москву и поступила в руководимую Вахтанговым театральную студию, которая находилась в Мансуровском переулке. С той поры Воллерштейн и стала Мансуровой Цецилией Львовной (1896-1976).

Окончив студию, Мансурова вошла в состав труппы 3-й студии МХТ, ставшей потом Театром им. Евг. Вахтангова, где и работала до конца жизни. Сыграла немало блистательных ролей: первая исполнительница Турандот в спектакле «Принцесса Турандот», Зойка («Зойкина квартира»), Шурка («Егор Булычов и другие»), Беатриче («Много шума из ничего»), Роксана («Сирано де Бержерак»), Филумена («Филумена Мартурано»)... Удостоилась звания народной артистки СССР, профессорствовала в Театральном училище им. Б.В.Щукина.

Всю свою долгую сценическую жизнь — закончила играть в 74 года! — оставалась звездой первой величины.

Наследник родовой славы

Первым в России графский титул Петр I пожаловал в 1706 году своему любимцу генерал-фельдмаршалу Шереметеву Борису Петровичу (1652-1719). Умирая, Шереметев завещал похоронить себя в Киево-Печерской лавре. Но царь с этим не посчитался и повелел везти останки фельдмаршала в Петербург, в Александро-Невский монастырь.

(Так не раз поступал и наш «Советский царь» — прочтите, например, новеллу «Воле вопреки» и убедитесь, что все цари ведут себя... как цари.)

Следующий в графском роду — Шереметев Петр Борисович (1713-1788), генерал-аншеф, московский губернский предводитель дворянства, владелец усадеб Кусково, Останкино.

Сын его, Шереметев Николай Петрович (1751-1809), сенатор, тайный советник, оберкамергер при дворе Павла 1. Женился на своей крепостной актрисе П.И.Ковалевой - Жемчуговой. В память рано умершей жены основал в Москве Странноприимный дом богадельня для увечных и больных), ставший впоследствии Институтом скорой помощи им. Н.И.Склифосовского.

В четвертом колене этого графского рода — Шереметев Дмитрий Николаевич, военный.

Затем — Шереметев Сергей Дмитриевич, историк, писатель, почетный член Петербургской Академии наук, член Государственного Совета, флигель-адъютант Александра III. Ему принадлежали подмосковные Кусково, Михайловское, Останкино, Остафьево. Судьба была к нему милостива — когда в 1918 пришли арестовывать семидесятичетырехлетнего графа, он умер.

Шестое колено — Шереметев Петр Сергеевич, военный.

Сыном его и был покоящийся на Новодевичьем граф в седьмом колене Шереметев Николай Петрович (1903-1944), скрипач, композитор, концертмейстер Театра им. Евг. Вахтангова.

Его впечатляющая родословная не оставляла равнодушными и чекистов, которые несколько раз арестовывали графа-музыканта, но расправиться с ним каждый раз мешала его знаменитая актриса-жена, и он оказывался на воле.

Жизнь Николая Петровича Шереметева оборвалась трагически: на охоте, из-за неаккуратного обращения с ружьем — «по Хемингуэю». Но в случае с писателем склоняются к версии самоубийства, а здесь предполагают несчастный случай.

 (2-10-18)

ПЕРВЫЙ ПАМЯТНИК МУЗЕЯ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ

В 1914 году на новой монастырской территории (теперь это старая часть Новодевичьего кладбища) был установлен памятник на могиле актрисы Московского Художественного театра Савицкой-Бурджаловой Маргариты Георгиевны (1868-1911).

Это монументальное сооружение представляет собою почти трехметровую стелу в центре которой — профильный портрет сидящей в античном одеянии и сандалиях Савицкой - Бурджаловой.

Работа скульптора В.Поповой стала первым здесь художественным надгробием, с которого начался «Музей под открытым небом». Эта могила производила, по свидетельству найденного описания, совершенно необычное впечатление, поэтичное и трогательное: вся была усеяна белыми фарфоровыми цветами и с белым крестом из тех же цветов. Сейчас она в плачевном состоянии — остался только памятник, да и то гибнущий.

Савицкая была народной учительницей, преподавала в одной из гимназий Казани. Но, повинуясь своему истинному призванию, рвалась в театральную Москву и с радостью приняла приглашение Немировича-Данченко стать актрисой Московского Художественного театра.

Со временем вблизи могилы Савицкой-Бурджаловой образовался целый «Некрополь мхатовцев». И не случайно. Земельные участки для него предусмотрительно приобрел Немирович-Данченко.

(2-11-1)

«ЭТО ТО, ЧТО Я ХОТЕЛ»

Артемьев был крепостным. Вышел из неволи в 20 лет. Стал учителем рисования и чистописания в одной из московских гимназий.

Очень любил театр. И когда открылся Московский Художественный, стал там частенько бывать. Но не как зритель, а как его... ведущий актер. Здесь он — Артем Александр Антонович (1842-1914).

Его сценическая деятельность началась в 58 лет от роду!

К этому моменту Артемьев прослужил в гимназии 22 года и до пенсии оставалось всего 3 года, но стали они для него очень волнительными.

Узнай директор гимназии, что преподающий чистописание Артемьев и «Артем», появляющийся на афишах Художественно-Общедоступного театра (так тогда он назывался), одно и то же лицо, уволил бы его без оглядки. А лишаться пенсии Артемьев вовсе не хотел. И жил поэтому в превеликом напряжении.

Только в 60 лет, выйдя в отставку, он мог спокойно сказать: «Я — актер Артем».

Чехов увидел в нем своего актера: «Это то, что я хотел». И роли Чебутыкина («Три сестры») и Фирса («Вишневый сад») написаны специально для Артема.

Какой это был великий мастер, можно представить себе, зная, что в спектаклях «Чайка», «Дядя Ваня», «Три сестры» и «Вишневый сад» ему не назначали дублеров, — он считался незаменимым, и в случае его болезни эти пьесы просто заменяли другими...