Увидеть весь мир в крупице песка… - Юрий Андреевич Бацуев Страница 25

надежде заполучить бутылку. Но бутылки не было, и он презрительно обводил нас взглядом. Белая хозяйственная сумка дополняла его. Как сейчас передо мной стоит и другая сцена. Казах, тоже «отпетый», ходит, как кобель за сучкой, за пьяной женщиной буквально попятам. Домогается: « Аня, я тебя никому не отдам, даже солдатам», – говорит он периодически, разыгрывая сцены ревности. Один раз он её так схватил за руку, что она упала и разбила левое колено.

Наконец, приехали наши, мы рассказали им о бичах. А потом произошло следующее. Когда мы находились возле заправочной, к Басу подошёл пожилой пьяный казах и, пытаясь погладить его чуб, пробормотал что-то вроде «эй, парень, здорово!» – Пшёл вон! – рявкнул Баскарма. – Мужик сначала опешил. Зато потом долго посылал проклятия вперемешку с матами на голову Баса. Так и они познакомились с достопочтенным сословием людей дня.

По дороге Николай Георгиевич изощрялся над нашей премией, которая, к сожалению, осталось «не обмытой». Мы были непоколебимы и отшучивались, как могли: «Коля, с каких пор Вы стали мыслить категориями алкашей?» «В последнее время в Вашем лексиконе часто фигурирует слово «бутылка»…

…В лесопосадках по обе стороны железной дороги много зайцев.

…Лагерь: – равнина, четыре палатки, ветер, колодец, жаворонки.

Утро – 8 часов. Николай Георгиевич умывается с эффектом, как, впрочем, и всё остальное делает. Несмотря на холодный ветер, разделся по пояс и умывается холодной водой. Заснул я поздно, думалось об ожидаемых переменах и о вечернем разговоре у радиоприемника. – Что-то за рубежом молчат о Солженицыне, – сказал кто – то.

– А что о нём говорить?

– Интересно, семья уехала?

– Уехала. Сын, наверное, захотел стать бизнесменом.

– Нашему брату там стать бизнесменом не просто. Обдерут как липку.

– Это ещё сообразил он поселиться в Швейцарии, а если бы в Америке так плакали бы его миллионы.

– Пришёл бы какой-нибудь гангстер и заявил: «Выдели такую-то сумму, а не то завтра в полночь будешь замурован в стене вон того здания. Живьём. Тогда пишите свои пасквили, и будьте уверены, никто вас не хватится».

– Короче – объегорят под орех. Как они пришли эти миллионы, так и уйдут. Злословили в таком духе. Особенно негодовал Игнатич.

До обеда вычерчивал карты для маршрутов (пантографировал). Потом подготавливал пикетажку и всё прочее, что необходимо для маршрутов. Вечером – бесбармак из головы телёнка. Николай Георгиевич – начфин – уже вторую голову привозит в отряд. Игнатич после обеда зафитилил в маршрут – накинулся на какую-то «зонку», потом возбуждённо рассказывал о ней, показывая образцы. Впрочем, он всегда что-нибудь находит, даже если и нет ничего. Но это его очень хорошая черта – страсть в работе и желание найти если не месторождение, то хотя бы рудопроявление. Гриша (старший геофизик) налаживал аппаратуру. Наладил. Коля дважды исчезал, но вскоре неожиданно появился – ходил в маршрут (так он ходит). Я не пошёл в маршрут из-за неподготовленности. Бас с шофёром Борей уехали на Лепсинский участок.

Ещё вчера к обеду погода разведрилась, было тепло и даже жарко. Но с заходом солнца подул опять северный ветер и дул всю ночь.

19. 04. 1974 г.

Почему о туристах много песен, а о геологах нет. Почему те веселы и беззаботны, а эти сдержанны в выражении восторгов? Потому что те отдыхают, а эти работают. Там ты свободен, а здесь в связи производственных отношений. Там вступают в силу элементарные категории вежливости, а здесь всё сложнее – здесь все нити человеческой нравственности. Борьба тоньше. Вчера за обедом разговор зашёл о деньгах, которые нам выдало управление на организационный период, но Бас всё отдал взаймы Эдику Киму, не посоветовавшись с нами. Эдуард Капитонович, конечно, хороший человек и, видимо, они ему очень были нужны. Но единолично это так не делается. Коля (Николай Георгиевич) тонко пытался оправдать Баса. Неизвестно, мол, на что и каким образом их дали Басу. – Их дали на котловые расходы, и я не думал, что всю сумму Бас мог отдать, – сказал Игнатич. До этого я причислил Колю к элите (любимчикам Баса) и подчеркивал это при удобном случае. Но всё это незначитетельные мелочи наших отношений. Главное то, что, когда тебе невыносимы сложившиеся отношения, и ты их считаешь ненормальными и протестуешь против них как можешь, тебя ждут нападки и обвинения, даже чисто личного характера. Так и случилось. Коля, до сих пор тонко лавируя между Басом и нами, в конце концов, выказал вчера себя, поскольку как бы он не крутил, постоянно пользуется его вниманием и слабостями, будучи хотя и умным, но пассивным человеком. Вчера он раскрылся: «Конечно, для вас деньги – всё, их вы ставите выше человека».

– Ну, если ты такой добрый, корми нас на «свои», – заметил я.

– А ты человек завистливый и только зависть руководит тобой, – неожиданно бросил он в мой адрес. Такого от Коли я не ожидал. Вот как он объясняет мой протест беспорядку. Признаюсь, меня это задело и обидело. И весь день я находился под впечатлением этой фразы. Гриша утешал меня, считал, что Коля не прав. Так встретило меня поле, где поют жаворонки и проклёвывает трава, где по вечерам костёр и транзистор, где бы жить и радоваться и не протестовать ни против чего. Это было вчера. А сейчас со всех сторон небосклон обложен тучами, то и дело громыхая, они пока миновали наш лагерь. Но вот – вот начнётся дождь, задул ветер. Чабаны согнали отары поближе к своим кошарам. Сверкнула молния, и вот он уже рядом дождь. Редкие капли. Сижу в машине, читаю киносценарий «Звезда пленительного счастья» и смотрю по сторонам.

…Езжу с Гришей на геофизических установках и считаю цифры. В основном всё умножаю на шесть.

Приехал Бас «в настроении» – весёлый, шутливый. Три дня ездили в Лепсы. Участок тот отпадает. Здесь задержимся на два месяца. Гром со всех сторон. Дождь. Ухожу в палатку.

20. 04. 1974 г.

До обеда разбивали профиля для проведения ВП (вызванной поляризации). После – не докончили даже первый профиль, хотя до самого вечера торчали в машине. Погода ветреная, но ясная. На душе тоже ясно. Ночью мучило удушье. Вчера вечером с Игнатичем ходили к казахам – чабанам сокманщикам. Разговор шёл вокруг нашего молибдена и их баранов. Узнал, что овцы здесь тонкорунные. За один КГ шерсти государство платит 5 – 7 руб. Так ценится эта шерсть. У жирных овец шерсть лучше и потомство крепкое.

Ночь опускается. Порывы ветра хотя и не очень сильные, но ощутимые. Небо ясное, только на западе