Дэвид Линч - Интервью: Беседы с К. Родли Страница 25

Там можно считать психологические мотивы, да.

А вас не раздражает, что люди являются в кинотеатр уже с предубеждениями всякого рода? Вас, кажется, вовсе не волнуют мнения насчет вашей работы — даже ваше собственное!

Нет. Просто мне нравится мысль, что одно и то же может быть по-разному понято разными людьми. Это всего вообще касается. Взять суд над О-Джей Симпсоном. Все слышали одни и те же слова, видели одни и те же лица с одинаковыми выражениями, тот же гнев или страх и улики одинаковые, но все вынесли совершенно разные приговоры у себя в голове. Даже если это стандартное кино, где все и так разжевано, люди видят его по-разному. Просто механизм такой.

А потом еще существуют фильмы или книжки, которые можешь однажды прочесть, а через десять лет прочесть снова и извлечь нечто большее. Меняешься ты сам, а произведение остается тем же самым. Но вдруг приобретает для тебя большее значение, в зависимости от того, на каком этапе ты находишься. Мне нравятся вещи с чем-то, что может прорасти изнутри них. Они должны быть абстрактными. Чем больше в них конкретики, тем меньше вероятность, что это случится. Автор должен чувствовать это, понимать правильно и быть честным. Малейшее решение автор пропускает сквозь себя, и если он оценивает его и делает правильно, тогда произведение выходит цельным и он чувствует, что все правильно и по-честному. А потом фильм выходит в свет, и с этого момента ты уже ничего не можешь поделать. Можешь говорить о нем — попробуй защитить его, или еще что-нибудь. Но это не работает, люди все равно его ненавидят. Ненавидят и всё, хоть ты тресни. И ты его теряешь. Он тебе уже не принадлежит. Может, лет через двадцать они скажут: «Господи, как мы были слепы!» Или, наоборот, спустя двадцать лет они будут ненавидеть его, хотя сначала любили. Кто знает? Это уже нельзя контролировать.

Определенные вещи кажутся мне такими красивыми, и я не знаю почему. В них столько смысла, который трудно объяснить. Я прочувствовал «Голову-ластик», а не сочинил. Это был безмятежный процесс: изнутри меня — на экран. Я добавлял что-то к фильму, снабжал определенным ритмом, добавлял нужный звук, а потом уже мог сказать, работает это или нет. Теперь, чтобы этого добиться, нужно в тысячу раз больше обсуждений. А в Голливуде, если не можешь записать свои идеи, или изложить, или они настолько неопределяемые, что их никак не выходит изложить связно, — тогда у них нет ни единого шанса. Абстракции важны для фильма, но очень немногие получают шанс по-настоящему выложиться. Твои произведения — это продолжение тебя самого, и ты изрядно рискуешь, когда что-то создаешь. Опасное занятие.

Разве для вас не проблема, скажем, когда фрейдистский анализ описывает все при помощи своего обычного подхода: «Это означает то-то и то-то, потому что все мы являемся частью одного и того же»?

Коллективное бессознательное. Да, но дело в том, что если вместе соберется пара психоаналитиков, то ни о чем не сможет договориться. Существуют, конечно, и точные науки, но психиатрия к ним не относится. Там пока все довольно зыбко.

Давайте немного поговорим про сцену в батарее? Годы спустя, когда Человек Из Другого Места неожиданно появляется в «Твин-Пикс», кажется, что он очень похож на Женщину В Батарее. Они выглядят так, будто явились из одного и того же места. Так и есть?

Да. Узор на полу в коридоре у Генри точно такой же, как на полу Красной Комнаты в «Твин-Пикс». Вот один фактор сходства. Женщины В Батарее не было в исходном сценарии «Головы-ластик». Я однажды сидел в столовой и нарисовал портрет Женщины В Батарее, только понятия не имел, откуда она взялась. Но что-то меня зацепило, когда я смотрел на законченный рисунок. А потом в моем воображении возникла батарея. Этот прибор для производства тепла в комнате, и он дает мне ощущение сродни счастью — мне как Генри то есть. Я увидел в нем проход в другое измерение. Поэтому я побежал в комнату, чтобы поближе рассмотреть батарею. Знаете, существует множество моделей батарей, но такой я никогда не видел. В ней был небольшой отсек, будто бы сцена внутри. Я не шучу. Она там была, и это сразу все изменило. Теперь мне нужно было соорудить двери и сцену и доделать остальное. Одно цеплялось за другое, и неожиданно она появилась.

У Женщины В Батарее плохая кожа. Наверное, в детстве у нее были прыщи и она сильно пудрилась. Но, по сути, она излучала счастье изнутри. И не важно, как она выглядела.

Так что фильм не закончен, пока сам не скажет, что закончен. Мало ли что еще возникнет по ходу дела, и ты понимаешь, что, похоже, вещь сама знает, какой она должна однажды стать. Нужно раскрыть сначала часть — восхититься, влюбиться, двинуться дальше, — но вещь знает, что целого ты еще не увидел. Обнаружишь ли ты остальное? Единственный способ — никуда не уходить и быть внимательным, чтобы его почувствовать. И тогда, может, оно всплывет в твоем сознании. Но где-то там оно было и раньше, всегда.

В 1974-м, когда фильм «завис» из-за недостатка финансирования, вы сделали малоизвестную короткометражку «Безногая»[14]. Как она появилась?

Ну, Американский киноинститут тестировал два вида черно-белой видеопленки. Они собирались закупить партию и хотели, чтобы Фред Элмс определил для них, какую лучше покупать. Фред пришел к нам и объявил, что на следующий день будет проводить тестовые съемки. Думаю, ему обещали что-то заплатить, ну, как-то поддержать его. И в моей голове зашевелилась идея. Я сказал: «Фред, а что ты собираешься снимать?» Он говорит: «Ох, я не знаю, какой-нибудь тестовый пример, что-то в этом роде». А я говорю: «Они не будут возражать, если ты что-нибудь другое снимешь? Что если я напишу сценарий, и мы снимем две разные версии одного сюжета? У них будут образцы, а мы заодно кино снимем». А он ответил: «Думаю, без проблем. Так даже лучше».

Счастье изнутри. На съемках «Головы-ластик» Линч накладывает грим Женщине В Батарее (1976)

«И неожиданно она появилась». Л орел Ниар как Женщина В Батарее в «Голове-ластик» (1976)

Так что я остался и всю ночь писал, и вместе с Кэтрин Коулсон мы сочинили этот сюжет. Было здорово, потому что мы не могли снимать с синхронным звуком, поэтому сначала сняли, а потом прокрутили назад и сразу целиком озвучили. Было здорово сочинять звуковые эффекты прямо на ходу.

Л о чем этот фильм?

Ну, Кэтрин сидит в кресле, и у нее ампутированы обе ноги. Она перечитывала письмо, которое написала. Произносит текст письма вслух сама себе, мысленно. А тут входит доктор — это был я, — просто чтобы почистить концы культей, и это все. (Смеется.) Он очень короткий!