Михаил Кольцов - Испанский дневник (Том 2) Страница 25

Бежали итальянцы из Бриуэги буквально панически, почти ничего не успели эвакуировать. Забыли даже увести двенадцать лошадей, которых устроили на постой в старинной церкви изумительной постройки раннего романского стиля.

Мы входим в здание монастырской семинарии - здесь был штаб 2-й итальянской дивизии. Все перевернуто вверх дном - мебель, бумаги, карты, остатки еды.

Среди документов штаба дивизии найден следующий приказ, который мы приводим точно, буква в букву, и без всяких комментариев: "13 марта 1937 года, пятнадцатый год фашистской эры.

По вопросу о телеграмме Дуче.

Сообщаю следующую телеграмму, которую мне прислал Дуче:

На борту парохода "Пола", на котором я еду в Ливию, я получил сообщение о происходящем сейчас большом сражении на гвадалахарском направлении. С уверенным сердцем слежу за развитием этого сражения, потому что убежден в том, что энтузиазм и упорство наших легионеров преодолеют сопротивление противника. Уничтожение интернациональных сил будет успехом громадного значения и особенно успехом политическим. Оповестите легионеров, что я час за часом слежу за их действиями, которые будут увенчаны победой.

Муссолини

Дивизионный генерал Манцини".

(Печать)

На письменном столе лежит номер газеты. Это "Джорнале д'Италиа" от девятого марта сего года. На первой странице, на самом видном месте, под вызывающими заголовками сообщается о "национальном" наступлении на Гвадалахару. В сообщении не говорится, чьи национальные части, испанские или итальянские, ведут наступление. Зато подчеркивается, что Бриуэга находится под жестоким огнем ста орудий.

Газета хотя и свежая, но уже устарела. Из ста орудий, обстреливавших Бриуэгу, итальянцы недосчитываются многих. Недосчитываются они и самой Бриуэги.

20 марта

Еще и еще я беседую с пленными. Трудно насытиться. Итальянцы подтверждают регулярный армейский характер своих частей, обязательность и принудительность своей отправки в Испанию, полное отсутствие какого бы то ни было элемента добровольности, то есть совершенно обратное тому, в чем старается уверить застигнутая с поличным итальянская печать.

Захваченный республиканцами в плен итальянский майор Люсиано Сильвия, когда его спросили: "Зачем вы прибыли в Испанию?", - прямо заявил:

- Я подчиняюсь приказам моего правительства и сражаюсь за мою страну. Я итальянец, который борется за свою Италию.

- Знали ли вы, что едете в Испанию, когда отбывали из Италии?

- Да, я знал. Это знали все наши начальники, все командиры полков и батальонов. Это был военный приказ. Мы погрузились в Сабаудиа и высадились в Кадисе.

- Как вы рассматриваете войну в Испании? С кем она ведется?

- Это война испанцев с испанцами.

- Почему же вы вмешиваетесь в эту войну?

- Мы вмешались в интересах Италии. Нас здесь интересует, что с одной стороны борются фашисты, а с другой - антифашисты. Нас занимают интересы Италии.

- Ради каких же интересов Италии вы сюда прибыли?

- Об этом я сказать не могу. Я прибыл сюда в порядке военной дисциплины и приказов свыше. Я прежде всего итальянец и военный.

Вот другой пленный, младший лейтенант Саччи Ачилле. Он говорит то же самое:

- Я знал, что еду в Испанию. Мне было только запрещено сообщать это моей семье. Мои родные и невеста думают, что я послан в Африку.

- Вы фашист?

- Да, я фашист, потому что в Италии все, для того чтобы спокойно жить, должны принадлежать к фашизму. Я военный профессионал и прибыл в Испанию, повинуясь решениям итальянского правительства и короля.

- Как же вы выполняете эти решения? С энтузиазмом?

- Я прибыл сюда, чтобы оборонять свою родину и выполнять приказ, который мне был дан.

- Как же вы обороняете свою родину здесь? Разве Испания напала на Италию?

Лейтенант молчит и наконец выдавливает из себя:

- Я выполнял приказ. Я военнослужащий итальянской армии и обязан повиноваться своим начальникам. Я не принадлежу и не принадлежал к фашистской милиции, я только младший лейтенант итальянской армии и выполнял свой служебный долг.

Точно таким же манером разговаривает рядовой 75-й пехотной итальянской бригады Романо Сальваторе. Опять заявление, что послан по приказу начальства как солдат армии. Не разобрался, не отдает себе отчета, кто с кем и по какому поводу сражается в Испании. Знает только, что послан в Испанию сражаться за интересы Италии.

- Я солдат, которому приказывают.

Впрочем, дисциплинированные военнослужащие итальянской армии проявили на Гвадалахарском фронте и некоторую инициативу: у пленных найдены старинные пергаменты, миниатюры и другие предметы старины и искусства, похищенные ими в соборе Сигуэнсы.

У одного из пленных солдат найден такой документ: "По приказу его величества короля вы, Бесси Бенцо, сын Джузеппе, призыва 1910 года, призваны к оружию. Вы обязаны прибыть и предъявить настоящий приказ командованию 35-го легиона, в городе Специя, рано утром 25 ноября 1936 года. Согласно закону вы будете привлечены к суду трибунала, если не явитесь, без уважительных причин, в назначенный срок.

Чиано Фердинанда".

На этом документе есть печать командования 90-го легиона и официальный государственный итальянский герб.

22 марта

Мы сидели на новом командном пункте у Лукача, в крохотной деревушке, повисшей, как орлиное гнездо, на уступе высоких скал. "Сейчас шашлык будем кушать, дорогой Михаиль Ефимович", - домовито сказал испанский генерал. Он разгуливал без мундира, в рубашке с расстегнутым воротом, хлопотал насчет баранины и чтобы прибавили дров в огонь. К моменту, когда мясо изжарится, он приготовил вина и граммофон с пластинкой "Капитан, капитан, улыбнитесь", вставил новую иголку. Три германских самолета кружили над деревней. Бойцы запрятались в пещеры. Взрывы отдавались по камню скал, но не причиняли вреда.

- Сердятся, - сказал Лукач. - Недовольны. Побили мы их. Как миленьких. И еще побьем. Не раньше, так позже. Еще повоюем, дорогой Михаиль Ефимович!

23 марта

Что произошло с итальянскими войсками на Гвадалахаре? Над этим стоит призадуматься.

Экспедиционный корпус генерала Манцини был перевезен с юга, из Кадиса и Малаги, на Арагонский фронт и оттуда через Сигуэнсу на гвадалахарский сектор с целью взять Гвадалахару, Алькала-де-Энарес и затем завершить полное окружение Мадрида. Состояние войск не оставляло желать лучшего - это явствует из всех показаний пленных, из захваченных в штабе документов и из самой обстановки, какая сложилась для итальянцев к началу операции. Части отлично отдохнули после того, что именовалось "героическим взятием Малаги" и что на самом деле было просто вооруженным походом на беззащитный, охваченный паникой город.