Альбер Бенсуссан - Гарсиа Лорка Страница 27

Так появилась пьеса Федерико «Трагикомедия дона Кристобаля и Роситы» для кукольного театра, с музыкальными интермедиями, как это было и в его первой пьесе, — потому он и обратился именно к Адольфо Салазару, музыканту и музыковеду. Обращался он и к Мануэлю де Фалье, с которым так ни о чем тогда и не договорился — относительно музыки. (Та же история повторится и с оперой Лорки на тот же сюжет «Лола-комедиантка», которая не слишком заинтересовала Мануэля де Фалью, и сегодня от нее сохранился только маленький отрывок.) Вдохновленный традициями народного театра, Федерико намеревается создать на их основе собственный театр. Однако это ставит перед ним слишком много проблем; новая пьеса будет закончена годом позже и в начале 1924-го представлена Грегорио Мартинесу Сиерре, но не произведет на него большого впечатления: их предыдущее неудачное сотрудничество явно было тому причиной. Пьеса так и не будет поставлена при жизни автора.

Что представляет собой эта «Трагикомедия» и что мы сегодня можем извлечь из нее для понимания личности Лорки и особенностей его театра? Прежде всего интересен ее главный персонаж — энергичная женщина с сильной волей. Так же как уже известная нам «бабочка» заявляла «я хочу летать!» — так и маленькая Росита из «Лолы-комедиантки» заявляет «я хочу замуж» и утверждает, что она уже выбрала себе «любовь». Такие женщины — решительные, рассудительные и волевые — проходят через все пьесы Федерико, с первой до последней.

Идея этой кукольной пьесы проста: если любовь и не совсем невозможна, то она обязательно встречает на своем пути множество препятствий. Росита любит Коколиша, бедного молодого человека. Отец же выбирает ей в мужья дона Кристобаля — грубого мужлана, потому что он — богач и может спасти их от разорения. Этот гротескный персонаж горбат спереди и горбат сзади — как Полишинель, — к тому же жесток, властолюбив и глуп. Персонаж Коколиша тоже овеян гротескным духом театра марионеток: само слово «коколиш» обозначало жаргон итальянских иммигрантов, а итальянский акцент, смеха ради, обычно присутствовал в речи клоунов.

Итак, Росита должна подчиниться воле отца, который бестрепетно намеревается продать ее пузатому богатею. И тут появляется еще один молодой человек, влюбленный в Роситу: он отсутствовал пять лет, потому что хотел повидать мир, прежде чем связать себя супружескими обязательствами. Ему удается поразить кинжалом Кристобаля — и тот, умирая, обнаруживает свою истинную природу марионетки — деревянную голову и набитый ватой живот. «Смотри-ка, — восклицает Коколиш, подойдя к простертому телу, — у него нет крови!» Росита соединяется со своим любимым Коколишем, и на сей раз всё оканчивается хорошо.

Позднее в пьесе «Донья Росита, старая дева» всё обернется по-другому. Ее возлюбленный отправился в обе Америки — повидать мир — и не вернулся, покинув ее, с ее увядшей любовью и разбитым сердцем, в одиночестве на пороге старости. Так уж устроен Федерико: он носит сразу весь свой мир в себе самом, и кончик его пера в любой момент пронзает этот мир насквозь. Так, в ранней пьесе счастливая молодая Росита признаётся своему жениху Коколишу, которому она вскоре будет принадлежать: «У меня такое чувство, будто я цветок, опадающий в твоих руках» — и в этой фразе уже есть предчувствие конца доньи Роситы из последней пьесы — покинутой, поблекшей, оплакивающей свою увядшую жизнь. Перед закрытием занавеса старая дева (ее жизнь неизменно сопоставляется в пьесе с жизнью увядающей розы) скажет о цветке и о себе: «В час, когда ночь придет, тихо смерть ее заберет…»

Федерико позаимствовал своих персонажей и «пружины» действия у народного театра марионеток и создал свою комедию-гротеск. Спустя девять лет Федерико перепишет ее в сокращенном варианте для театра марионеток в Буэнос-Айресе: это представление состоится в 1934 году под названием «Трагикомедия о доне Кристобале»; он сам будет там кукловодом. Детская «кукольная» страсть Федерико останется в нем на всю жизнь, — но в своем «большом театре» Лорка сумеет освободиться от фарса, от марионеточности — и показать на театральной сцене подлинный образ жизни как она есть, с персонажами из плоти и крови, выкрикивающими свою правду, вопящими о ней…

Между тем Федерико, чтобы искупить свои предшествующие неудачи, вынашивает очередную гениальную идею — написать патриотическую пьесу о народной героине Мариане Пинеде. Идея и название возникли из его собственной пьесы «Трагикомедия о доне Кристобале» — там Росита восклицала: «Всё погибло! Я принимаю страдания, как Мариана Пинеда — мученица свободы. Венчаясь со смертью, она надела на шею железное ожерелье…» «Трагикомедия о доне Кристобале» была написана в 1922 году, а несколько месяцев спустя, в июне 1923 года, Лорка сообщал своему другу Гальего Бурину: «У меня есть замысел создать большую театральную пьесу-балладу о Мариане Пинеде… Он заключается в том, чтобы представить на сцене последние дни жизни этой героини Гренады». Но Федерико понадобится еще четыре года, чтобы написать ее, затем представить на сцене и добиться, наконец, заслуженной славы. Так, «под руку» с «Марианой Пинедой», свершится его триумфальное вхождение в мир театра.

Чем объяснялась такая длительная задержка на подступах к славе? Причина была в том, что в Испании в это время произошел государственный переворот генерала Примо де Риверы: он воспользовался ослаблением монархии из-за «катастрофы Аннуаля» в Марокко, из-за восстания Абд аль-Крима, — и захватил власть с малодушного попустительства Альфонса XIII. Взяв себе за образец итальянский фашизм Муссолини, генерал де Ривера находился у власти в течение семи лет — с 1923 года по 1930-й — и, соответственно, установил режим строжайшей цензуры, который, конечно, не благоприятствовал созреванию свободолюбивого таланта Лорки. К тому же, когда пьеса была написана, она «споткнулась» о застарелое недоверие Грегорио Мартинеса Сиерры, хотя он и с воодушевлением приветствовал новое направление в театральном творчестве Лорки. Да и как можно было воздать почести великой фигуре андалузского сопротивления Мариане Пинеде, когда в полном расцвете был режим генерала Риверы (кстати, тоже андалузца)? «Мученица свободы», как называл Мариану автор, не могла исповедовать свою веру и провозглашать свой бунт во всеуслышание — на театральных подмостках: это неизбежно задело бы фашистские социальные амбиции и авторитарные претензии действующего режима. Федерико несколько раз будет переписывать пьесу, переделывать ее — чтобы создать наконец тот вариант, который окажется приемлем для большой актрисы и его будущего большого друга — каталонки Маргариты Ксиргу.