Мейлах Бакальчук-Фелин - Воспоминания еврея-партизана Страница 27

Бандеровцы жестоко расправлялись с партизанскими семьями. В одной деревне были изрублены гайдамацкими секирами четыре партизанские семьи. В деревне Пузня жила молодая крестьянка, которая при советской власти была избрана депутатом Верховного Совета Украинской ССР. Когда бандеровцы вошли в ее дом, у нее на руках был маленький ребенок, и они ее с ребенком искромсали на мелкие куски.

Был такой случай. В деревне жила семья. Муж был украинец, жена полька. Было у них трое детей. Ночью бандеровцы ворвались в дом этой семьи и приказали мужу изрубить гайдамацкой секирой свою жену и детей. Муж отказался, но они его так мучительно истязали, что он выполнил их приказ и изрубил свою жену и родных детей.

Тяжелые потери понесли евреи в лесу. В лесу графа Платера скрывалась в землянке большая группа евреев, свыше 30 человек. Это были беженцы из Домбровиц, Бережницы и Высоцка. Бандеровцы обнаружили укрытие и «ликвидировали» всю группу, применяя истязания и пытки. Только нескольким евреям удалось бежать к нам в Сварыцевичский лес.

В Сварыцевичский лес хлынули евреи из землянок в разных лесах и из укрытий в деревнях, где их прятали крестьяне. К нам же хлынули из деревень и хуторов поляки и партизанские семьи. Создалось паническое настроение и в наших партизанских рядах. Даже брянские партизанские отряды поняли, какой грозный и опасный враг появился в лице бандеровцев.

Также и отряды Ковпака оценили создавшуюся ситуацию и начали принимать репрессивные меры в отношении сел, поддерживавших бандеровцев. Партизаны стали поджигать такие села. Но это не помогло, а еще больше усугубило наше положение, так как целые семьи стали бежать к бандеровцам.

Бандеровцы стали для партизан врагом номер один. Немцы причиняли нам меньше потерь, чем гайдамацкие палачи, появившиеся в каждом селе, в каждом населенном пункте.

Глава 14

Немецкая облава

Март 1943 года. В лесу запахло весной, все напоминало о том, что приближаются пасхальные дни. Ветры сушили лужи, с каждым часом исчезали следы зимы. Солнце проникало в чащу леса, и кругом чувствовался приход весны. Каждый куст оповещал о возрождении и обновлении.

Наш Ворошиловский отряд был сконцентрирован в пределах Сварыцевичского леса, в ближайших деревнях — Броднице, Сварыцевичах и на хуторах под названием Вербы. Бандеровцы захватили много деревень нашей зоны. Они хозяйничали в Озерске, Замрученье, Вичевке, Золотом, Владимирце, находившихся всего в десяти-пятнадцати километрах от наших землянок.

На краю леса, недалеко от перечисленных деревень, вели мы бои с фашистскими бандами. Отряды нашего Соединения разбили свои палатки на Николаевских хуторах и в деревнях у реки Стырь. Сюда бандеровцы не добрались. Эти места лежали в пинском направлении, и бандеровцы не распространили свое влияние на белорусских крестьян.

Вся тяжесть боев с бандеровцами пала на наш отряд имени Ворошилова, в котором евреи составляли большинство и наиболее активную его часть. Евреев-партизан в отряде было около ста человек, неевреев — около 70–80. Как бандеровцы, так и немцы ставили перед собой задачу ликвидировать в первую очередь в Сварыцевичском лесу отряд еврейских «партизан-бандитов», а затем уже взяться за Соединение.

В один из мартовских дней мы заметили, что в небе происходит что-то необычное. Небо было покрыто облаками, и можно было заметить какую-то полосу, которая становилась все заметнее, словно хотела освободиться от сжимавших ее туч. Сначала в тучах над нашим лесом появился один самолет, затем выполз, как из-под одеяла, второй, а за ним третий. Все три самолета стали с оглушающим шумом спускаться все ниже и ниже над лесом, где мы находились. Это были немецкие свинцовые птицы, прилетевшие бомбить наши лесные базы. Несколько минут «Мессершмитты» облетали лес вдоль и поперек. Наши землянки были хорошо замаскированы. Мы всегда обращали много внимания на маскировку. Соснами, ветками лиственных деревьев мы тщательно покрывали наши жилые землянки, сараи, где содержался скот, лошади, хранились сани и повозки. Самолеты рыскали и разыскивали нас, «бандитов», но, казалось, ничего не обнаружили. Мы все укрылись в землянках и щелях. Прошло минут пятнадцать, и стали раздаваться взрывы. Землянки, весь лес стали от них содрогаться, затем самолеты улетели в сторону партизанского села Сварыцевичи, и у нас притихло. Вскоре мы услышали звуки сильных взрывов. Это самолеты бомбили село. Три четверти его было разрушено. Многие жители погибли.

Жители села, не зная, как себя вести во время бомбежки, увидев самолеты, побежали вдоль улицы в поле, чтобы достичь леса. Немцы этим воспользовались и стали преследовать и обстреливать их с воздуха. У партизан же в лесу потерь не было. Бомбы, сброшенные там, не попали в землянки. Также никто не пострадал из нашей охраны в лесу и на его опушке. Все члены штаба в Сварыцевичах побежали в сады и там легли на землю. Не помогли призывы штабистов к населению следовать за ними в сады. В панике и растерянности все село бежало, и летчикам легко было стрелять по бегущим и убивать крестьян партизанского села. Немцы потом хвастали, что они полностью разгромили «сильную крепость еврейских бандитов-партизан».

Через несколько дней после этой бомбардировки наши разведчики чуть было не натолкнулись на немецкий разведывательный отряд, шедший впереди большой карательной экспедиции. Они шли в сторону нашего леса, чтобы нас окружить.

Наши разведчики под командованием Алика Абугова вошли в новое село местечка Серники и уже было переправились через речку Стублу, отделяющую село от местечка, как сразу же у въезда столкнулись с немцами. Поднялась стрельба. Ввиду значительного численного превосходства немцев наши разведчики отошли и вернулись на свою базу в лесу. В то же время крестьяне с женами и детьми бежали из хат в лес, громко крича: «Нимцы, нимцы!»

Наши всадники помчались на дороги и к гребле, чтобы узнать, насколько велики силы немцев и в каком направлении они идут. Тревога нарастала с каждой минутой. Мы направили конное отделение на Николаевские хутора, где находился штаб Соединения.

Вскоре конное отделение вернулось с донесением, что сотни немцев движутся со стороны Городненской гребли в сторону Вичевки, а оттуда на Серники. В последнем донесении значилось, что немцы заняли Александровские хутора на самом краю леса и греблю, ведущую в Сварыцевичи.

У нас находилось тогда много раненых и тифозных больных. Из-за беспрерывных сражений с бандеровцами мы не могли соблюдать необходимые санитарно-гигиенические условия. Мы спали в одежде, не снимая даже сапог. Кроме того, ухудшилось снабжение, не было белья для смены. Это привело к тому, что сыпной тиф стал распространяться из землянки в землянку. Больных и раненых уложили на повозки, чтобы в любой момент тронуться в путь.