Джулиан Ассанж - Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография Страница 28

Реальность – это аспект собственности. Она подлежит захвату. Поэтому журналистские расследования – это благородное искусство, позволяющее выхватить реальность из рук влиятельных людей. К моменту, когда WikiLeaks заработал в полную силу и начал попадать на первые страницы газет, об этом или уже забыли, или это просто не приходило в голову новому поколению журналистов и читателей. Мы считали своей задачей возрождение искусства наблюдения. При всей нашей скромности, я думаю, мы стали первым народным разведывательным учреждением. И те бурные дни, всего четыре года назад, были для нас совершенно другой эпохой. Нас наполняло чувство, что мы переступим границы и предрассудки, в том числе свои, и с каждым месяцем будем работать все лучше и лучше. Нам еще многому предстояло научиться. Но принципы достойной журналистики, поставленной на службу эффективному правлению, по-прежнему в силе и не изменились с тех пор.

В то время мы сосредоточились на африканских историях, однако о них я хочу рассказать в следующей главе. За день до публикации иракского перечня оборудования мы попали в яблочко: вывесили инструкцию из Гуантанамо[36]. Это невероятный документ нашей эпохи. Возможно, даже сотни лет спустя его будут читать люди, желающие вникнуть в идеологические сражения начала века. И не только идеологические, но и ментальные. Этот документ имел невысокий уровень доступа, и власти явно не ожидали, что его прочтет кто-то за пределами тюрьмы. Не правда ли, в этом состоит одна из проблем с секретными документами? Их часто пишут люди, неколебимо убежденные в чем-либо, страдающие фетишистской ненавистью к чему-то и упорным желанием насадить какие-то свои убеждения среди коллег. Документы из Гуантанамо описывают, как туда привозят задержанных, как их нужно содержать и что должно случиться с ними потом. Написаны инструкции так, будто их диктовал утром вождь гуннов Аттила, а вечером – граф Дракула. Это безжалостные до жестокости, бесчеловечные и параноидальные документы, их содержание настолько драматично, что не укладывается в сознание нормального человека. Даже самый сонный налогоплательщик, читая их, может задуматься: какая такая крайняя немощь охватила его страну, что за судьбоносная нужда вынудила его государство построить эту безумную тюрьму и написать эти инструкции? А ведь финансируется это все на деньги того самого налогоплательщика.

В руководстве рассказывается, как подделывать записи, чтобы скрыть заключенных от Красного Креста. Указывается, что в первый месяц после прибытия всех заключенных следует помещать в условия максимального надзора, чтобы ослабить их сопротивление перед допросами. «Двухнедельный период, следующий за первым этапом, продолжает процесс изоляции задержанного и укрепляет его зависимость от следователя». Документы демонстрируют, насколько агрессивно настроены силы быстрого реагирования (QRF) – подразделение, находящееся в условиях постоянной боевой готовности на случай «беспорядков в центре для задержанных». Как эти заключенные вообще могли устроить хоть какие-то беспорядки, учитывая условия их содержания, загадка, однако «солдаты QRF должны пользоваться средствами подавления беспорядков, включающими: кевларовые головные шлемы, щитки для защиты от неогнестрельных ранений, щиты и дубинки». Из инструкции видно, как ужас, распространявшийся в высших эшелонах власти, порождает жестокость на уровне исполнителей. С заключенными не обращались как с нормальными оппонентами или нормальными людьми. С ними надлежало обращаться как с голливудскими суперзлодеями, само существование которых представляло чрезвычайную, не имеющую равных угрозу нашей безопасности. Их следовало содержать как демонов и выпускать на них патрули с собаками. Одного задержанного заставили носить на голове женское белье. Психологические пытки в этой тюрьме были повсеместны. И инструкция давала понять, что дезориентация и унижение рассматривались как обычная практика. Это картина поразительной незащищенности, многое говорящая нам об Америке под руководством Буша: страна была готова отложить в сторону все свои конституционные приличия, обрушившись на фантомную угрозу. Методы и приемы Гуантанамо, как потом сообщала Washington Post, задавали тон всему, что происходило в Абу-Грейб[37]. Жестокость и ненависть живут внутри людей, однако когда я говорю «несправедливость», я имею в виду политическую и социальную систему. Методы пыток, применявшиеся в Абу-Грейб, не были изобретены несколькими простыми американцами, работниками тюрьмы, которых впоследствии выставили козлами отпущения. Они были частью системы, и моральная ответственность должна начинаться с самого верха.

Мы опубликовали эту инструкцию без помпы и без особых предисловий. Она и не нуждалась ни в чем подобном: с первого взгляда было ясно, насколько это взрывоопасный материал. Примерно неделю ничего не происходило, а затем мы получили письмо от Южного командования вооруженных сил США, ответственного за Гуантанамо, с просьбой удалить публикацию. Это была хорошая новость: просьба подтверждала подлинность документов. Мы проигнорировали ее. Затем за историю ухватился журнал Wired, а вслед за ним New York Times и Washington Post. Примерно этого я и ждал: пузырь начал раздуваться в блогах, затем в нишевой прессе, а затем и в массовой. Поначалу моя персона не попала в эпицентр шумихи. Я упоминался как «редактор отдела расследований», и тогда еще не было привычки, ныне ставшей заразной, приписывать любой фрагмент данных, появившийся на WikiLeaks, лично мне. Я все-таки понимал, что моя биография и история суда надо мной едва ли помогут нашему делу, и стремился держаться в тени столько, сколько было возможно. Но правила шоу-бизнеса и, конечно, проделки предателей сыграли свою роль: мне определили роль страшилища, вроде киношного злодея бондианы.

В прессе появлялись все новые публикации. Подполковник Эдвард Буш III, представитель Гуантанамо по связям с общественностью, решив отреагировать на просочившуюся информацию, заявил, что больше ничего подобного не происходит, а инструкция была составлена под руководством предыдущего начальника тюрьмы Джеффри Миллера. Тогда мы опубликовали инструкцию 2004 года, чтобы люди могли сравнить два документа. И оказалось, что второй из них гораздо хуже, если такое вообще было возможно. В документе рассказывалось, как в тюрьме проводятся ритуальные показательные суды, как заключенные должны были отворачиваться, когда тюрьму посещали с визитом высокие гости. Вот такие дела. Кстати, а куда отправили Миллера после Гуантанамо? В Абу-Грейб.

Мы хотели, чтобы люди смогли в точности понять, что делается у нас под самым носом, и почувствовать, какая сильная вонь идет оттуда. Мы могли описать, как в действительности происходила передача задержанных, мы распечатали планировку самолета, доставлявшего их на остров. Для заключенных предусматривались защитные очки, шлемы и капюшоны, их требовалось приковывать к полу. Почему власти США решили, что эти люди обладают силой супергероев? Что за безумные фантазии?

WikiLeaks набирал обороты. Публикация о Гуантанамо и сопутствующие ей публикации в СМИ принесли нам еще больше конфиденциальных материалов. Отчет армии США о битве за Фаллуджу[38] был засекречен на двадцать пять лет. Но мы вывесили его, как только получили – в декабре 2007 года. Четверо американцев, работавших на частную охранную фирму Blackwater, были похищены 31 марта 2004 года иракскими повстанцами; американцев избили, подожгли, а потом подвесили их тела на мосту. Реакцией на это преступление стала атака американских войск, и отчет ясно показывал, что спланирована она была плохо, без понимания политической обстановки и подготовительной работы со СМИ. Рост жертв среди гражданского населения вызвал претензии к США со стороны Временного управляющего совета Ирака, и 9 апреля было объявлено одностороннее прекращение огня. Однако «прекращение огня» – это не вполне корректный термин: документы WikiLeaks показали, что военные действия не прекратились. Вся операция была спланирована скорее с целью порадовать СМИ, чем для чего-либо еще.

Наш документ отчетливо говорил, что нападение было организовано по указанию Дональда Рамсфелда, возмущенного тем, что Фаллуджа стала «символом сопротивления». На этой территории проживало много гражданских лиц, но американские военные это проигнорировали. Мой знакомый журналист из «Аль-Джазиры» Ахмед Мансур находился в городе во время последней фазы нападения, и он вместе со своим коллегой пытался рассказать правду о сражении и методах ведения боя. Согласно опубликованному нами отчету, «приблизительно 150 ударов с воздуха уничтожили 75 зданий, в том числе две мечети», и операция «расшевелила осиное гнездо в провинции Аль-Анбар». В рамках соглашения о прекращении огня США потребовали, чтобы журналисты «Аль-Джазиры» были удалены из города. В опубликованном нами отчете говорилось: «„Аль-Джазира“ утверждает, что в ходе наступательной операции погибло около 600 мирных иракских граждан. Фотографии мертвых детей постоянно демонстрируются на телеканалах всего мира». Авторы отчета сетовали на то, что в зоне конфликта не были размещены западные журналисты, способные осветить взгляды «военных властей».