Любовь Сирота - Припятский синдром Страница 28

В это время Ирину обнимает за плечо откуда-то взявшаяся Софья, глаза которой тоже припухли от слез.

— Идем со мной, — шепчет она Ирине, увлекая ее за собой. — Слушай, я тут американцев встретила… Они случайно оказались в нашем районе и ненароком увидели это! — сокрушенно вздыхает она. — Уму непостижимо!.. Вон они, видишь, фотографируют… Так вот, я им рассказала, что твой Денис дружил с Сергеем… И что он тоже тяжело болен... Они захотели поговорить с тобой...

— О чем?.. Софья, ты с ума сошла!.. Не могу я ни с кем говорить сейчас… Тем более с иностранцами… Прости, — отстраняет подругу Ирина.

— Идем, дуреха!.. Может, они смогут помочь Денису, — почти тащит ее Софья туда, где участливо наблюдает за происходящим группа иностранцев.

— Добрый дэнь, — протянула руку навстречу Ирине приветливая украинка. — Пани Ирына?!. Пробачтэ, але мы запросылы вас лышэ на килька слив… Нэ хвылюйтэсь!.. Мы прэдставляемо тут амэрыканцив та украйинцив Сполучэных Штатив, якых объеднало бажання допомогты потэрпилым вид Чорнобыля... й ось выпадково натрапылы на цэ нэщастя…

— Good morning! Excuse me… We heard your son was friend of this boy, yes?! — спрашивает Ирину растроганная экстравагантная американка.

— Цэ пани Эванс... Вона запытуе чы насправди ваш сын товарышував з цым хлопчыком?..

— Спасыби, я зрозумила… Так, товарышував… — кивает Ирина.

— Чы е ваш сын також важко хворым?..

— Так...

— Дэ вин зараз?.. У Кыеви?..

— Ни... Вин… ликуеться в санаторийи!..

— О!.. — подбадривающе хлопает Ирину по плечу американская украинка. — То цэ добрэ!.. — и она все переводит американке, та что-то долго говорит вполголоса. — Розумиетэ, ваша подруга розповила нам про хворобу вашойи дытыны... Тут з нами е ликари... Воны пояснылы, що, на жаль, цэ дужэ важко ликуеться й дуже дорого коштуе… Вы розумиетэ?.. — Ирине стало стыдно. — Алэ воны кажуть, що будуть ще радытысь з фахивцямы в Штатах, и, якщо можна будэ щось зробыты, мы повидомымо вам, гаразд?!. Скажить, будь ласка, вашу точну адрэсу...

— Давайте, я вам запишу, — вмешалась Софья, видя, что Ирину начинает лихорадить.

Иностранцы сочувственно вздыхают и, отходя, подбадривающе улыбаются, пожимая Ирине руку. Украинка же, уходя последней, открывает сумочку Ирины и опускает в нее зеленую купюру.

— Що цэ? — выдавила из себя Ирина.

— Цэ малэнькый прэзэнт вид нас, шоб вы змоглы прыдбаты якись фрукты, сик чи що там потрибно ваший дытыни зараз... Трымайтэся!.. Бувайтэ здорови!.. — уходит она, прослезившись.

Ирина лишь кивнула, ибо потеряла дар речи. А похоронная процессия двинулась вдоль дома. Площадка у подъезда опустела. Только асфальт густо усыпан цветами.

— Ладно, мать, иди, отдыхай... Прими что-нибудь... А то тебя трясет уже... — басит Софья.

— Боже! — вырвалось у Ирины. — Зачем ты!.. Стыдно-то как!..

— Да брось ты!.. Если они помогут Денису, потом благодарить будешь...

Процессия вдруг остановилась, толпа, расступившись, пропускает машину «скорой помощи».

— Ну вот, ей опять плохо... Я пойду туда... А ты домой иди, слышишь!.. Еще тебя откачивать придется!.. Ну, будь! — Софья поспешила догонять остальных.

А Ирина входит в подъезд. Здесь пол тоже устелен цветами. Открывает почтовый ящик. Там три письма от Дениса. Она разрывает один конверт, входит в лифт.

«Мамочка! — слышится ей голос Дениса. — Не могу сдержаться, пишу второе письмо за сегодня. Наверное, к тебе придут сразу три письма... Напиши мне, как твое самочувствие?.. Как там Серега?.. Дай ему мой адрес, пожалуйста. Пусть он мне тоже напишет… «

— О-оо!.. — стонет Ирина и глухо рыдает.

«...Весь день болит голова. Жду — не дождусь, когда все это кончится!.. Я тебя очень люблю, мама!.. Мне сказали, что можно выписаться, как только закончатся все процедуры... Неужели еще целый месяц разлуки впереди?!..»

Ирина открывает дверь, входит в квартиру. Навстречу поднимается с кресла Александр, с которым судьба свела ее три года назад. Его обычно ясные голубые глаза сегодня как будто слегка потускнели от какого-то внутреннего беспокойства.

— Ты?! — удивляется бледная Ирина и обессилено прислоняется к дверному косяку.

— Привет!.. Вот жду тебя... Я пришел, чтобы сказать тебе... Нет... Лучше ты расскажи... Ты что-нибудь выходила за это время?.. Да что с тобой?!. — подбегает он к сползающей на пол Ирине, подхватывает ее, усаживает в кресло, легонько шлепает по щекам. — Что еще стряслось?..

— Сережка умер...

— Что ты!.. Этот мальчик... Ну, надо же... Денису лучше не сообщай об этом пока!.. Успокойся!.. Нельзя же все принимать так близко к сердцу...

— Это уже пятая смерть в нашем подъезде!.. Кто?.. Кто следующий? — рыдает Ирина. Александр выбегает из комнаты. — Господи, детей хотя бы не трогала… А-а-а!..

Кот, сладко спящий на диване, проснулся и уже не сводит с хозяйки голубых встревоженных глазищ.

Александр возвращается с микстурой:

— Выпей пока!.. Станет легче... — Он готовит шприц для укола. — Может, теперь ты поймешь, что нельзя тянуть... Нужно открывать счет в банке... Нужно клянчить, требовать, выбивать валюту, — он колет ее в мышцу руки. — «Линять» надо отсюда… Иначе и Дениса не спасешь, и сама загнешься…

Ирина с болью и усталостью смотрит на возлюбленного и вдруг достаточно твердо говорит:

— Вот что, дорогой!.. Я больше никуда не пойду!.. Никуда, слышишь?!.. Не могу больше!.. Устала... Боже, как я от всего устала!.. Ты можешь понять?!. Завтра же еду за Денисом!.. Нам покой нужен… Ничего больше не хочу!.. Ты хочешь уехать?.. Езжай!.. Я не держу!..

— Успокойся!.. Прошу тебя!.. — сев в кресло напротив, гладит ее руки Александр.

— Не верю!.. Ни во что больше не верю!..

— Хорошо... Завтра поедешь, заберешь Дениса, и что дальше?!. Хочешь уготовить ему судьбу Сергея?!. Ну-ну!.. Нет, милая, не поедешь ты за ним!.. Слышишь?.. Ты должна за время его отсутствия использовать все шансы... Все!..

— Но он долго не выдержит там… Ему плохо!.. Вот его новые письма, — достает Ирина из сумочки конверты, оттуда же выпадает стодолларовая купюра.

— Ого-го-го! — загорелись глаза Александра. — Откуда такое богатство?!

— А, это?!.. Это какая-то делегация была… там внизу... Софья им что-то про нас наговорила... Вот это дали... Но на лечение Дениса этого — увы! — не хватит, — грустно прячет она купюру в сумочку.

— На лечение, конечно, нет... Но, во всяком случае, этого достаточно, чтобы какое-то время не подохнуть с голоду… А то я посмотрел — у тебя в закромах хоть шаром покати!..

— Да, ты прав... Ой, совсем забыла!.. Возьми в прихожей в пакете кильку, накорми Василия, пожалуйста...

Кот, восприняв ее слова как команду, сразу же бросился на кухню.