Лутц Кох - Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель Страница 28

– …Отношение немцев к военнопленным оказывало существенное влияние на боевой дух британцев. Дюжины наших солдат ежедневно бежали из плена, и все в один голос утверждали, что немцы ведут себя превосходно, сразу же кормят и дают воду. Никаких «допросов 3-й степени с пристрастием» и т. п. Они относились к нашим пленным значительно лучше итальянцев. Один солдат рассказывал, что немец забрал у него фотокамеру, а проходивший мимо офицер приказал вернуть ее. Другой сообщал, что ему дали пятьдесят сигарет и стакан пива. Третий добавил, что долго беседовал с парочкой нацистов, владевших английским, и те высказывали мнение, что немцы и британцы должны были бы быть вместе…

…Раненые утверждают, что немецкие лазареты – это какое-то чудо. У них масса медикаментов, и они лечат британцев так же, как и своих. Вскоре об этом знала вся наша армия…

…Нужно признать, что они прекрасно обращаются с пленными. По крайней мере, со мной они обращались чертовски прилично…

… Холодными ночами поисково-спасательные отряды немцев пробирались на поле боя. Они гуманно обращались с нашими ранеными. Давали горячий чай беспомощно лежащим рядом с дымящимися останками их боевых машин танкистам, укутывали одеялами тяжелораненых, которые в противном случае могли бы замерзнуть…

…После всех боев в пустыне я бы определил немецкую позицию следующим образом: это чистая, ничем не омраченная война в безлюдной пустыне, где нет гражданского населения и… «политических соображений». Это солдатская война…

ПРОРЫВ МОНТГОМЕРИ

Уже полтора года Роммель не мог позволить себе и одного дня отдыха. Полтора года он работал не покладая рук, испытывая непосильные трудности, едва не сгибаясь под неподъемным грузом ответственности. После «шестидневных скачек» он исчерпал запасы душевных и физических сил, а его здоровье было серьезно подорвано после обострения желудочной болезни. Ему было крайне необходимо хотя бы на пару недель съездить в Европу – отдохнуть и подлечиться. В начале октября генерал-фельдмаршал уже давал пресс-конференцию иностранным журналистам в Берлине. Роммель в очередной раз поверил обещаниям Гитлера «срочно отправить в Африку подкрепление всех видов и наладить бесперебойное снабжение войск», поэтому заявил представителям международной прессы, что позиции под Эль-Аламейном будут удержаны любой ценой. Фельдмаршал очень надеялся на то, что его пропагандистский блеф остудит боевой пыл врага, и вышеупомянутое подкрепление успеет прибыть в Северную Африку до начала боевых действий.

Тем временем Монтгомери основательно подготовился к началу наступления. Он имел представление о состоянии немецких войск и прекрасно знал свои силы – на этот раз их было вполне достаточно, чтобы окончательно покончить с танковой армией противника. 24 октября британский главнокомандующий атаковал немецкие позиции под Эль-Аламейном. Роммель прервал только начавшийся, крайне необходимый курс лечения и поспешил назад в африканскую пустыню.

Как пишет Алан Мурхед – англичане не преминули воспользоваться отсутствием генерал-фельдмаршала:

– Обстоятельства благоприятствовали британцам: немецкая контрразведка сплоховала – и нам удалось узнать, что Роммель уехал в Германию. Его заместитель, фон Штуммс, сделал то, что сам маршал не сделал бы ни при каких обстоятельствах – он распределил силы более или менее равномерно по всему фронту. Основой обороны должны были бы стать отборные мобильные части, вместо этого фон Штуммс «привязал» их к позициям, лишив главного козыря – подвижности. Когда Роммель в спешке вернулся из Берлина, ему не потребовалось много времени, чтобы осознать – в этом хаосе уже ничего нельзя изменить. Наверное, не осталось ни одной ошибки, которую не совершил бы его заместитель: он принял за чистую монету мнимое сосредоточение британской техники па позициях за Эль-Аламейном, он неправильно определил направление главного удара, а когда спохватился, то было невозможно исправить создавшееся положение.

Англичане сконцентрировали на участке прорыва 800 пушек, подвезли к артпозициям около миллиона снарядов, и через десять дней нанесли атакующий удар. Когда Монтгомери бросил в бой бронетехнику, то на тысячу стальных колоссов британцев пришлось около двухсот немецких танков. Немцы яростно оборонялись, но соотношение сил в зоне прорыва было явно не в их пользу – 1:10. Англичане сообщали, что у всех оказавшихся в плену немцев были ранения разной степени тяжести, а некоторых из них приходилось буквально вытаскивать из стрелковых щелей в полубессознательном состоянии.

На 12-й день наступления Монтгомери добился поставленной цели. По всему фронту британцы глубоко вклинились в оборонительные порядки немцев. Роммель был вынужден вести маневренные бои, чтобы не потерять то, что еще можно было спасти. Так, маршал отдал приказ отступить на заранее намеченные и подготовленные позиции и отправил в Ставку радиограмму, в которой аргументировал принятое решение. Вечером шифровку приняли в штаб-квартире фюрера, но никто не отважился сообщить Гитлеру о событиях под Эль-Аламейном. Только на следующий день, около полудня ему сообщили о случившемся. Фюрер бушевал, кричал, ругал Роммеля и в конце концов отправил в Африку приказ:

– Армии «Африка» немедленно развернуться и занять старые позиции…

Подробнее об инциденте в штаб-квартире фюрера сообщает Эрих Кордт:

– Дежурный офицер, не рискнувший разбудить Адольфа Гитлера ночью, когда пришла шифрограмма от Роммеля, был разжалован и отправлен на фронт. В узком кругу доверенных лиц Гитлер утверждал: если бы ему удалось «укрепить духовную энергию» Роммеля, он удержал бы позиции под Аламейном.

Даже самая изощренная магия не помогла бы сейчас танковым дивизиям Роммеля, да и сам он в этот момент был не лучшим объектом для трансцендентных медитаций. На этот раз диктатору не удалось добиться желаемого результата даже с помощью собственноручно подписанного «приказа фюрера». Фронт был окончательно прорван, и остатки немецких дивизий организованно отступали на запад, сдерживая возрастающее давление наступающих британских войск. Только таким образом маршал и его солдаты могли избежать судьбы армии Грациани.

Наверное, в этот момент обычно сдержанный Роммель перестал скрывать свой скептицизм по отношению к Гитлеру. Умудренный фронтовым опытом, хорошо знающий специфику боевых действий в пустыне командир, он лучше далекого ОКВ и самого Гитлера знал, какие действия нужно предпринимать в сложившейся ситуации и что в конечном итоге пойдет на пользу его армии. Берлин больше беспокоился по поводу усилившегося давления русских и разгорающегося на Восточном фронте кризиса в связи с событиями вокруг Сталинграда, поэтому Гитлер и генштаб продолжали заниматься африканскими проблемами спустя рукава. Критикуя Гитлера, Роммель был еще внутренне не готов назвать главную причину роковых неудач и обвинить во всем фюрера. Его сомнения вызывали монополизирование диктатором права на принятие решений по чисто военным вопросам и бездарные фигуры двух его ближайших военных советников – Кейтеля и Йодля, которые тем не менее наряду с Гитлером определяли военную стратегию «Третьего рейха». Понимание того, что Гитлер руководит вермахтом дилетантски, пришло к маршалу значительно позже. У Роммеля возникали мысли подать прошение об отставке, но офицерская порядочность и чувство ответственности за вверенные ему войска не позволяли ему уйти из армии в сложный для фатерланда момент.