Михаил Ардов - Матушка Надежда и прочие невыдуманные рассказы Страница 29

Мне Курин-то говорит: "Может, отпустим ее?" - "Ты что? - говорю. - А как нас с тобой расстреляют?" А она все: "Золото да золото..." - "Нам, - говорим, - золото неинтересно. Нам надо туда вас представить, куда приказано". Привели ее к коменданту в Адмиралтейство. Здоровый такой парнина, в плечах широкий. Ходит по кабинету, и два револьвера у него лежат на столе... А мне - чего?.. Было поручено сдать коменданту. А у Николаевского моста там встретимся. Пурышкин такое указание дал. А комендант здоровый такой и все ходит по комнате... "Что, сука, попалась, гадина?!" Ее сразу тут в обморок бросило."Я ничего, ничего", - сразу начинает. Я тут рапортую: "Такая-то, говорила: Ленин продал Россию, Петроград, Москву..." И он приказывает: "Отвести в морскую следственную!" Тут она в обморок-то забилась: "У! У У!" - заухала. А он: "В морскую следственную!" - говорит грубым голосом. Она: "У! У! У!" А он: "Молчи, гадина, пристрелю!" Пришли тут два матроса конвойных,а она ревет, плачет" "Отпустите меня, меня дома ждут..." И золото все сулила... Васька Куринов хотел взять, а я не дал. Испугался. Свои, думаю, пристрелят... Ты это-то не пиши. И повели ее в морскую следственную. Их тогда собрали на Лисий Нос и распыжили! Их тыщи две тогда запичужили - полковников, подполковников, старорежимников!.. Всех их на Лисий Нос, на баржу и в море! Они комиссарами нас не называли. Все - комисралы. И после еще тысяч восемь! И правильно! Владимир Ильича Ленина, вождя мировой революции, клеймить! Сука! Мы тогда советскую власть одержали, защитили... Нас Юденич в котлету хотел изрубить, и ничего...

Ты наливай себе чай. Один крепкий лей! И варенье бери! У меня его до хера! Я ведь у него был, у Кривченки... Руку мне жал. Хороший мужик, полковник. "Рассказывай", - говорит. Я ему рассказывал. Тут лейтенанты к нему в кабинет пришли два. Молчат. Полковник! Я тут ему и говорю: "Можно, - говорю, - я с ними поздороваюсь?" Он говорит "Давай!" - "Ну-ка, - говорю, - мне постройтесь!" Они молчат. Я говорю: "Какие же вы херовские лейтенанты? У меня, бывало, взвод стоит по струнке! Мысли мои знают! Я только еще подумаю, а они уже знают!.." Эх, морская душа простая. У нас на море - не как у вас на берегу! Херовские лейтенанты!.. Эх, и служба у нас была веселая. Матросы все молодые. Старшина был катера, Коля-Ваня звали то ли он Иван Николаич, то ли Николай Иваныч! Вот был мужик веселый. Только скажет "Эх, залилась м... кровью, рубцов не видать!" А у самого... И в карты любил играть. "Это что, - говорит, - за игра, из-за хера сзади не видать!" Обыграешь его в козла, только скажет: "Зря,-говорит, - тебя мать углом не родила, свинья 6 об тебя м... почесала..." На занятиях по словесности, бывало, скажет: "Это, - говорит, - все я не знаю. Я, - говорит - только знаю, из каких главных частей м...

А боцман у нас был, их и зверь! Раз и меня цепкой огрел. Я так-то вот стоял да тянулся возле койки. А он как опояшет!" Не дома!" - говорит. А кого и по три, и по четыре раза. Да все цепкой. Ох и били его в революцию. Посадили так-то вот на стул. "Простите, - говорит, - товарищи... Это, - говорит, - такая служба... Товарищи..." - "А ты меня за что цепью?!" Раз его! Он со стула валится. "Ах, ты валишься?!" И еще ему!.. Многие тут били. Я ему тоже дал раз, чтобы мое не пропадало... Офицеры-то у нас звери были. Куда там!.. Только на берегу. В походе - не то! Тут они шелковые становились. То одного столкнут в море, то другого...

Да ты бери, бери варенье-то! В чай его ложи! Не бойся! Я крепкий-то чай люблю! Я и вина попил, и баб трепал. Дело прошлое. Енька Шорин давал - только держись! Знай морских, почитай флотских!.. Вон из того дома, потому порядку старуху - то в больницу увезли... Дева! Я было просил у нее. Не жениться - так! Нет, не дала. "Скоро, - говорит, - Пасха". Набожные больно были... В церковь придет, в блюдо копейку бросит, а тянет гривенник! Вот они какие, набожные-то! Так дева и осталась. Ну и хер с ней! Это все прошло дело... Тебе, может, сахару еще дать?.. Ты ешь, ешь! Может, варенья тебе другого?.. Как хочешь... Эх, если мне пенсию дадут... А не дадут, мы прям к министру... Хера ли мое теперь житье?.. Девятнадцать лет живу один... Мне уж семьде- сятчетыре... А чего поделаешь? Мне соседи-то говорят: "Ты сервант купи да вон стены оклей". А на хера?.. "Ты, - говорят, - деньги бережешь..." А я и берегу. А как их не беречь? Деньги-то у меня есть. А как же без них?.. Ведь вот помру - дух вон и яйца кверху! Этого не миновать. Плюнут в рожу мертвому, и ни хера не сделаешь.Сейчас-то мне в рожу плюнь, я те сдачи дам... А тогда уж ни хера не сделаешь. Лежи! Вот деньги-то и нужны. Два ящика вина купить мужикам. Щей сварить мясных, каши. Всех чтоб накормить - стариков, ребятишек... Что еще нужно? Стар я стал. Старый матрос, уж все прожил, а толку нет... Вот так-то бы написать!..

декабрь 1971 г.

Курячий доктор

- Здравствуйте...

- Здорово, дедуся.

- Это с петухом сюда, что ли?

- Заходи, заходи! Показывай своего орла.

- Нет, ты, милок, погодь... Ты мне вот что сперва скажи. Отчего у меня куры мрут? С позапрошлого года почитай двадцати молодкам головы оттяпал... И топор-то у меня тупой. Раза три вдаришь, пока она отскочит. Мрут и мрут.

- Ну, это, дедуся, так сказать затруднительно. Мало ли какие у них бывают болезни. Туберкулез, чума. Ты давай показывай петуха-то, показывай.

- Погодь, погодь. Вот и он. Уж третья неделя. Раньше-то у него хохол красный был, а теперь вот, значит, пожелтел... Да повис. Чего это с ним?

- Сейчас, дедуся, посмотрим... Сейчас определим... Держи его вот так, держи... Так, так... Шелушение... Сережки... кожный покров ног... Ну-ка ты ему, дедуся, клюв открой... так, так... Вот сюда, поближе к свету... Ну вот. Желтое образование в гортани. Картина ясная. Авитаминоз.

- Чего?

- А-ви-та-ми-ноз! Болезнь, хворь у него такая... Ты, дедуся, чем их кормишь?

- Известно чем - хлебом, картошкой...

- Вот-вот - хлебом да картошкой... А им, дедуся, витамины нужны.

- Чего?

- Вот что, дедуся. У тебя дома морковь есть?

- Есть. Как не быть?

- Значит, так, натри им морковь и давай. А свекла есть?

- И свекла есть, милок.

- И свеклу им руби да прибавляй. Дрожжи им тоже давать неплохо.Рыбий жир можно вливать по чайной ложке. И потом, дедуся, солнце. Они ведь у тебя всю зиму в курятнике сидят, солнца не видят. И гравий им надо, ракушки в зиму заготовлять.

- Это курям-то?

- Курям, курям, дедуся.

- Чудно, милок... Вон у отца-то у мово сколько их было, и ничего им не делалось... А теперь вот, видишь, и моркву им, и рыбий-то жир. А они все мрут, все дохнут.

- Тебе, дедуся, сколько годов-то?

- Восемьдесят третий пошел. Раньше-то...

- Да что там - раньше-то? Ты на "раньше" не смотри... Раньше вон одно мыло было, а теперь вот порошки разные, синтетические. Баба вылила их на улицу, она, курица, попила из этой лужи - вот тебе и готова. Много ли ей нужно? И удобрений разных не было. Раньше-то по деревне возили только что навоз. А теперь вон тракторист тряхнул, удобрение просыпалось, и вот тебе опять пожалуйста. Наклевались они и готовы. Так что, дедуся, картина тут ясная - авитаминоз...