Ибо не ведают, что творят - Юрий Сергеевич Аракчеев Страница 30
Ибо не ведают, что творят - Юрий Сергеевич Аракчеев читать онлайн бесплатно
Я ходил по солнечной Москве, и казалось мне, что она – настоящий Некрополь, город мертвых. Оккупацию Чехословакии я переживал как беду личную. Ведь это знак: надежда на весну в жизни страны не оправдалась, надвигается, судя по всему, резкое похолодание… Но люди на улицах в большинстве выглядели, как ни в чем не бывало, ощущение было такое, что им все до лампочки – особенно острым это ощущение было именно после нашего путешествия, когда мы с приятелем пребывали в спортивной форме и жили на полную катушку. Большое Путешествие это было у меня уже Третье (Второе – в прошлом году по Карпатам и Закарпатью, в одиночестве), и в третий раз я убеждался в том, какой прекрасной и полной могла бы быть жизнь и какая она на самом деле у большинства другая…
Спустился в метро. Привычно засек взглядом очаровательную стройную девушку на платформе… Что бы мы делали без красот природы, женщин? Как переживали бы творящиеся безобразия и тоску?… Девушка была в темных очках, но все же отреагировала на мой взгляд, это было видно. Мы вошли в одни и те же двери вагона. Сердце мое вдруг словно сорвалось с привязи и затрепыхалось, а девушка взяла да и сняла свои очки – глаза у нее оказались большие, красивые, ошеломляющие.
Преодолев привычное, все никак не проходящее с возрастом смущение, я вышел с ней вместе, пошел следом, и уже выходя из вестибюля на улицу, совершив немалое волевое усилие, заговорил. Сумел познакомиться!
И как-то сразу началось совершенно волшебное ослепление – точнее, наоборот, прозрение, – нас потянуло друг к другу неудержимо! Хотя проблема была в том, что она слишком молода, видимо, вдвое моложе меня, да еще и несовершеннолетняя – лет 16…
Но ведь пока и речи не было о чем-то «этаком»! И у нас каким-то волшебным образом тотчас же все получалось просто чудесно в эти первые же часы знакомства! Катались на лодке, гуляли, зашли ко мне…
Оказалось, она из другого города, приехала в Москву поступать в институт, не прошла по конкурсу, а была здесь не одна, с родственниками. И ей нужно было вечером ехать к ним. Но на следующий день мы вновь встретились. На третий – опять… А потом она уехала совсем…
Ничего «этакого» у нас не было, даже не целовались ни разу, однако все казалось каким-то чудом – и в такой непростой момент моей жизни! Она была словно посланница, вестница Афродиты, Богини Красоты и Любви – чтобы не переживал очень-то из-за «Переполоха» и Чехословакии. И – чтобы не забывал о том, ЧТО на самом деле есть суть жизни, ее истина, ее Золотой Фонд…
Потом я написал об этой встрече большой рассказ, который так и назвал: «Вестница». Но тогда его тоже никто не хотел печатать.
«…В полупустом громыхающем вагоне трамвая, продуваемом теплым ветром, Максим и девушка сели у окна. С отсутствующим выражением лица, словно по рассеянности, она вдруг склонила голову ему на плечо. Вздрогнув, он едва не отодвинулся. Ведь они познакомились всего минут сорок назад. С победным грохотом и звоном трамвай выскочил на окраину. В окнах замелькали маленькие симпатичные домики, садики, сосны, освещенные солнцем. Запахло горячей хвоей.
…Сев в лодку, он и она почти все время молчали. Только поначалу он пытался говорить что-то, шутить, но она была рассеянна, и он вскоре умолк. Но это было удивительное молчание. Можно даже сказать, что молчанием это как раз и не было. И показалось ему, что плывут они в голубоватом светящемся мареве очень давно и что они всегда знали друг друга. И было в молчании их что-то первозданное, истинное, хотя и по какой-то непонятной причине забытое.
Но самое удивительное было то, что чувство, которое он испытывал к ней, распространилось как будто бы и на все окружающее. Небо с сияющими облаками, плывущими, как сказочные фрегаты, мелькание белогрудых ласточек, веселая пляска воды, лодка, запах лодки – запах горячего дерева и краски – и запах реки, сама девушка, сидящая на корме и осиянная солнцем, солнечные блики на ее коленях, стройных ногах, туфельках, ореол волос, блеск глаз, тяжелые округлые рукоятки весел в ладонях, скрип уключин, плеск волн, писк ласточек, далекие, какие-то разнообразные звуки, радость мышц, дорвавшихся до работы, ветерок, играющий волосами – все это и еще очень многое, что невозможно и перечислить, составляло единую картину, в которой ничего нельзя было убавить. А она – она была средоточием, центром окружающей необычайной действительности…
Когда отплыли уже на порядочное расстояние от пристани и стало видно, что на берегу растет сравнительно высокая, не до конца вытоптанная трава, Максим захотел пристать. Она согласилась. Лодка ткнулась в берег. Грациозно балансируя, стройная спутница прошла мимо, задев его плечо шершавым, горячим от солнца платьем. Берег был действительно мало истоптан. А совсем рядом, метрах в двадцати от воды, стоял шалаш.
Собирая цветы, они медленно приблизились к шалашу.
– Иди сюда, смотри, как здесь здорово, – глухим голосом сказал он.
Изящно согнувшись, она влезла тоже. В шалаше было просторно, сквозь ветки у самой земли видно было цветы и траву. Было жарко, душно. К одурманивающему запаху сена и увядших листьев прибавился аромат ее духов.
– Поедем, – сказала она вдруг и забеспокоилась: – Ты ведь знаешь, что мне к семи…
Странные чувства обуревали Максима, когда он вновь взялся за весла. Ощущение предстоящей утраты, печаль, досада. Девушка, не глядя на него, опять опустила свои длинные пальцы в воду. Он развернул лодку, поплыли. Теперь обратно. Солнце пекло ему спину, девушка была освещена вся, целиком. Золотистая кожа ее ослепляла. Она сидела на корме так покорно, и тело ее мягко покачивалось в такт резким движениям весел. Она была почти такая же, как раньше, может быть, чуть печальнее.
Недалеко от пристани река повернула, и свет солнца стал теперь боковым. Максим с новым чувством смотрел на ее серые туфельки, сжатые колени, зеленое платье, милое, задорное, немного грустное теперь лицо, волосы. Руки отказывались грести.
– Могли бы поехать ко мне в гости,
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
