И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд Страница 32

У армейских пропагандистов был еще один мотив, чтобы в дальнейшем ходе войны дистанцироваться от унизительной антиславянской пропаганды. Они знали, что Красная Армия еще в 1941 году использовала нацистскую расовую пропаганду, чтобы настроить своих солдат против немцев. В пропагандистской брошюре под названием «Гитлер — злейший враг славян», выпущенной Главным политическим управлением Красной Армии, красноармейцы могли прочитать послание «Всеславянского собрания», заседавшего в Москве в августе 1941 года, в котором между прочим говорилось: «Кровожадный гитлеризм приступил к массовому истреблению и порабощению славян» [76]. За всеми злодеяниями немцев стоит «идея германской расы, господствующей над низшей славянской расой, которая является отбросами и должна быть устранена, так как она только преграждает путь развития немцев» [77].

Этот опыт и критерии военной целесообразности вошли в «Директиву по ведению активной пропаганды в Красной Армии» [78], выпущенной 1 сентября 1942 года отделом армейской пропаганды в ОКВ. В ней говорилось: «Советский солдат должен быть с помощью пропаганды привлечен на нашу сторону. Следует избегать всего, что может оттолкнуть его и тем самым облегчить работу вражеской пропаганде… Германский вермахт и его союзники воюют не против народов Советского Союза, а против еврейско-большевистской системы эксплуатации и террора». Как видно из этого, подобная пропаганда была, таким образом, направлена на то, чтобы вогнать клин между советским руководством и народами Советского Союза.

Затем, в начале 1943 года, новая линия возобладала и в «главной» пропаганде. Геббельс теперь выпустил предписание «Об обращении с европейскими народами», в котором запретил пропагандистам «прямо или косвенно унижать представителей восточных народов и оскорблять их чувство собственного достоинства»: «Нельзя квалифицировать этих людей — представителей восточных народов, которые надеются на свое освобождение с нашей помощью, как бестий, варваров и т. п., и после этого ожидать, что они будут заинтересованы в победе Германии» [79]. Как отметил генерал-губернатор Польши Ганс Франк, это была «прямо-таки декларация радикального поворота», ведь она показала, что с «нынешней системой истребления, эксплуатации и дискриминации должно быть покончено» [80].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Задача данного исследования состояла в том, чтобы выяснить, в каком объеме, каких формах и с какой интенсивностью нацистская пропаганда распространяла расистские идеи во время германо-советской войны. При этом следовало провести различие между «главной» пропагандой, которая велась Гитлером, Геббельсом, Розенбергом, Гиммлером и другими видными представителями верхушки нацистского режима, и той пропагандой, которая специально предназначалась для потребностей вооруженных сил в России, т. е. для вермахта и СС.

По воле политического и военного руководства Германии эта война изначально рассматривалась не как военный конфликт традиционного образца, ведущийся по правилам международного военного права и согласно традициям «рыцарской борьбы», а как расово-идеологическая война на уничтожение, в которой эта принятая система правил теряла силу. С учетом этого понимания следовало изучить вопрос, какие пути использовались режимом, чтобы внушить германским военнослужащим, что на Востоке, помимо обычных военных действий, они должны вести расистски мотивированную войну на уничтожение евреев и славян.

Процитированное в начале статьи высказывание эсэсовца фон дем Бах-Целевского о том, что расистский тезис о неполноценности евреев и славян проповедовался годами и десятилетиями, получил широкое подтверждение. Подобные «проповеди» осуществлялись в форме внутреннего идеологического обучения и «армейско-духовной опеки», а также в форме многих публичных выступлений видных представителей верхушки режима. Кто хотел, мог слушать, — а кто не хотел, слышал все равно.

Солдаты вермахта и эсэсовцы взращивались в таком идеологическом климате, в котором антисемитизм занимал свое прочное место. Разумеется, существовали различия, каким образом это индоктринирование проводилось в СС и в вермахте, но дело обстояло далеко не так, как изображается во многих послевоенных писаниях, что расистская обработка ограничивалась только СС.

Антиславизм преподносился немецким военнослужащим в таком виде, что существовавшее у них и до этого в неясной форме чувство превосходства по отношению к славянам получало расистское истолкование и смысловое обострение, причем внушалось перспективное представление, что германские арийцы имеют право вести себя по отношению к неполноценным славянам как «господа». В особых условиях войны эти сложившиеся за долгий срок установки вместе с другими механизмами могли действовать в желательном для режима направлении.

Расистская обработка солдат вермахта на Востоке отнюдь не в первую очередь исходила от отдела пропаганды главного командования вермахта, известного под жаргонным сокращением «В. пр.». Решающим средством распространения расистских элементов нацистской идеологии служили письменные приказы военачальников различного уровня. В военных приказах, особенно за 1941 год (с весны 1942 года произошли определенные изменения), использовалась нацистская пропаганда. Таким образом, решающим средством пропаганды для вермахта был приказ.

Исторические исследования последних десятилетий внесли некоторую ясность в долгое время считавшийся запретным вопрос — в каких масштабах вермахт, под которым понимаются главным образом высшие военные власти, а также часть воинских соединений на Восточном фронте были вовлечены в расовую политику уничтожения.

В настоящее время не осталось сомнений, что имело место «карательное использование вермахта» [81], под которым имеется в виду в первую очередь тесное сотрудничество с «отрядами идеологической войны» [82], т. е. зондеркомандами СС. Что касается масштабов эмпирической исследовательской работы, то все еще сохраняет силу замечание Конрада Квита от 1980 г., «что весь комплекс связей между армией и преследованием евреев пока в значительной мере остается нераскрытым» [83].

В отношении театра военных действий в Сербии Вальтер Маношек доказал, что в этом балканском регионе вермахт не только создавал силовые и организационные предпосылки для уничтожения евреев, как это было правилом в Советском Союзе, но и сам планировал, а с осени 1941 г. и сам осуществлял их уничтожение под маскировкой «расстрелов заложников», причем без прямого приказа «сверху», т. е., по крайней мере, насколько это касалось побудительных мотивов ответственного за это генерала Франца Беме, из некоего чрезмерного и предупредительного усердия [84]. В Сербии также действовало пропагандистское подразделение вермахта. Его публикации, в которых подчеркивалось превосходство германского «народа-господина» над славя-нами-сербами, могут служить образцом того, «насколько сильно нацистская расовая идеология укоренилась и в вермахте» [85].

Кристофер Браунинг в своей работе по изучению деятельности отдельно взятого 101-го резервного полицейского батальона, казнившего в Польше в 1942–1943 годах более 38 000 евреев, весьма подробно рассматривает вопрос, чем объясняется мотивация этих преступников. В отношении этих резервистов-полицейских, ставших убийцами, он перечисляет среди прочих следующие факторы: «Ожесточение во время войны, расизм, узко исполнительский подход при нарастании рутины, особый подбор состава, карьеризм, слепая дисциплина и вера в авторитеты, идеологическая обработка и приспособленчество» [86].

Нацистская расовая пропаганда через «главную» пропаганду распространялась среди всего народа в целом. Решающее значение имел тот факт, что пропаганда этих расовых стереотипов подкреплялась авторитетом политического и военного руководства. Когда в условиях войны «расово неполноценные» евреи и славяне были объявлены врагами, эффект многолетней расистской пропаганды сказался полностью [87]. Расово-идеологическая война на уничтожение стала возможной. Сам Гитлер никогда не пересматривал своего радикального антисемизма, а в политическом завещании даже вновь подтвердил его. Свой антиславян-ский расизм, однако, он был вынужден под воздействием хода войны откорректировать. В апреле 1945 г., незадолго до самоубийства, он констатировал, что славянская раса по сравнению с германской оказалась более сильной, и ей поэтому принадлежит будущее; более слабый германский народ неизбежно обречен на гибель [88]. Для этого диктатора народы Европы были чем-то вроде шахматных фигур, которыми он мог вести свою преступную игру, чтобы затем проверить, были ли его предположения правильными или нет.

Однако более значительным для истории, чем основанные на расистских представлениях преступные идеи Гитлера, представляется тот факт, что нацистскому режиму удалось столь убедительно обработать этими идеями миллионы немцев, что они были готовы вести войну на уничтожение.