Георгий Блюмин - Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование Страница 32

В настоящее время город Икшкиле в Латвии насчитывает около 6 тысяч жителей. Через него проходит железная дорога Рига — Москва, и сюда можно доехать из Риги на электричке. Когда в 1966–1974 годах в СССР построили Рижскую ГЭС, старинный замок и церковь оказались на острове посреди Даугавы. Сам город остался на правом берегу. Развалины замка так и стоят на острове, а от стен церкви на поверхности виднеется только верхняя часть.

В барвихинском замке, в его интерьере и на наружных стенах, можно видеть вензель из двух сплетенных латинских букв Н и X. Н — это House, heredium — дом, наследственное владение. X — икс, Икскули. То есть вензель означает «дом Икскулей». В 1679 году один из потомков, барон Яков Икскуль, шведский генерал-лейтенант, исследуя родословную, установит, что Мейендорфы гораздо древнее Икскулей, и обратится с просьбой позволить именоваться впредь и ему и его потомкам баронами Мейендорфами.

Вензель Н-Х

Соответствующее высочайшее дозволение было получено. Так в истории рода происходит двойная трансформация: Мейендорфы — Икскули — Мейендорфы. В исторических хрониках России XVIII–XX веков встречаем многочисленных представителей и той и другой фамилии. Весьма вероятно, что зодчий Петр Бойцов перед началом строительства замка изучал культуру Мейендорф. Еще одна важная деталь: замок «Икшкиле» был построен в 1185 году, а на барвихинском замке красуется вырезанная в камне дата — 1885. Два события разделяют ровно 700 лет.

А в городе Икшкиле воздвигли памятник строителю церкви и замка канонику Мейнхарду. На станции есть еще один исторический памятник. Это стела в память убитого здесь 5 февраля 1926 года в поезде Рига — Москва советского дипкурьера Наркомата иностранных дел Теодора Нетте. Того самого, который был дружен с поэтом Владимиром Маяковским, посвятившим ему свое известное стихотворение «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»:

Помнишь, Нетте, —                              в бытность человекомты пивал чаи                     со мною в дип-купе?

Но вернемся к нашим баронам. Статуи оленей — символ культуры Мейендорф — украшали парк, окружавший барвихинский замок. Еще совсем недавно скульптурные группы оленей можно было видеть на Рублево-Успенском шоссе — и вблизи Барвихи, и на повороте к Ильинскому мосту. А на Новый год в наши дни перед входом в замок устанавливают рядом с новогодней елкой ледяные изваяния северных оленей, подсвеченные изнутри огоньками, — зрелище завораживающее.

Знакомству с древним поселением Мейендорф в 1908 году решили уделить время и наши барвихинские бароны, направляясь к новому месту службы Михаила Феликсовича в Копенгагене.

В Петербурге они прогулялись по именному Мейендорфскому бульвару, что на Малой Конюшенной улице. Бульвар этот создали местные домовладельцы на свои средства в 1877 году. В «Описании древесных насаждений гор. С.-Петербурга» (СПб., 1907) говорится, что бульвар представлял собою аллею, расположенную посреди улицы и разделенную на три части двумя поперечными проездами.

Герб баронов Мейендорфов

В том же 1877 году по повелению императора Александра II бульвар назван Мейендорфским в честь генерал-майора, участника Отечественной войны и петербургского знакомого A.C. Пушкина барона Егора Федоровича Мейендорфа (1792–1879), заведовавшего благотворительными заведениями лютеранской церкви, находившимися на М. Конюшенной улице. 104 дерева — липу и клен — высадили устроители бульвара, причем липы доставил из Риги сам Е.Ф. Мейендорф. Ведь Мейендорфы были комендантами Риги.

В 1898 году, то есть сравнительно незадолго до приезда баронов Мейендорфов из Барвихи, Мейендорфский бульвар в Петербурге отремонтировали, благоустроили и передали в ведение городскому управлению. Для деревьев сделали новые деревянные ограждения в виде низких перил, окрашенных зеленой краской. На Мейендорфском бульваре на Цветоносной неделе Великого поста устраивался вербный торг.

В 1915 году по инициативе петербургского градоначальника Д.В. Драчевского на центральной оси Мейендорфского бульвара установили на городские средства чугунный метеорологический павильон. Это было прекрасное архитектурное сооружение (архитектор Н.Е. Лансере), украшенное барельефами и скульптурой… Внутри павильона размещались метеорологические приборы: барометр, гигрометр, термометры, термограф, барограф, электрические часы фирмы Л.М. Эриксон. На стенах — ряд табличек с объяснительными надписями. Публика с удовольствием посещала его. Подробнее о Мейендорфском бульваре можно прочесть в книге «Сады и парки Санкт-Петербурга», изданной в «Центрполиграфе» в 2004 году. Было бы замечательно, если бы власти Санкт-Петербурга восстановили этот исторический павильон.

Е.Ф. Мейендорф

История зафиксировала еще одно любопытное событие, относящееся к тогдашнему пребыванию барона и баронессы Мейендорф в Петербурге. Чета Мейендорфов тогда навестила троюродного брата Михаила Феликсовича, Георгия Васильевича Чичерина (1872–1936). Это был сын тамбовского дворянина Василия Николаевича Чичерина и баронессы Жоржины-Каролины Егоровны Мейендорф, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета. К моменту встречи со своим троюродным братом-дипломатом Георгий Васильевич, разумеется, не предполагал, что всего через 10 лет судьба уготовит ему должность первого наркома иностранных дел Советского государства в правительстве В.И. Ленина и он будет на этом посту вплоть до 1930 года. Для более полного и обстоятельного знакомства с этим вопросом я адресую читателя к моей книге «Царская дорога». А сам возвращаюсь к путешествующей чете баронов.

Жоржина Мейендорф

Вскоре наши путешественники покинули Северную столицу и отправились в старинный Выборг. Там, всего в 2 верстах от города, на берегу обширного залива расположилось имение Монрепо. В переводе с французского «Монрепо» означает «мое отдохновение». Так наименовал свою усадьбу в 1782 году принц Вюртембергский, родной брат императрицы Марии Федоровны, жены императора Павла I. Но усовершенствовал поместье и придал ему подлинный романтический блеск его новый хозяин барон Андрей Львович Николаи (1737–1820) — президент Петербургской академии наук.

При нем вместе с другими знаменитостями в усадьбе трудились архитекторы Д. Мартинелли, О. Монферран, Тома де Томон, А. Штакеншнейдер, художник П. Гонзаго. Тот самый Огюст Монферран, который украсил центр Санкт-Петербурга Александровской колонной, Исаакиевским собором, домом Лобанова-Ростовского и пр. В Монрепо Монферран создал ажурные Китайские мостики и павильон над целительным источником «Нарцисс». Шесть поколений баронов Николаи будут здешними хозяевами вплоть до 1943 года. К моменту приезда в Монрепо гостей из Барвихи хозяйкой усадьбы будет София Елизавета Николаи, урожденная баронесса Мейендорф (1835–1910) — двоюродная сестра барвихинского дипломата Михаила Феликсовича.