Михаил Ардов - Матушка Надежда и прочие невыдуманные рассказы Страница 37

И вот раз мой отец-покойник к ней приходит. Барыня его любила, он разговористый был мужик. "Голубчик, - все говорит, - голубчик..." А он ей: "Барыня, Барыня, вот ты, говорят, поешь да на пианине своей играешь. Хоть бы раз мне чего сыграла да спела, а то ведь никогда". А голос, сказывают, у ней был замечательный... Вот уж сколько лет прошло, и отец помер, а я так и не забыл песню ту, что ему Барыня пела. Отец ее часто вспоминал, как она ее пела...

Открыла Барыня пианину, заиграла и запела нараспев:

По небу полуночи ангел летел И тихую песню он пел. И месяц, и звезды, и тучи толпой Внимали той песне святой. Он пел о блаженстве безгрешных духов Под кущами райских садов. И звук его песни в душе молодой Остался без слов, но живой...

июль 1971 г.

С Михаилом Николаевичем Ярославским я познакомился в 1980 году, в год принятия священного сана. Тогда он был главным бухгалтером Ярославской епархии. С первого взгляда поразил меня его облик: был он высок, прям, худощав... А главное, лицо:ум, доброта, благородство. Такие лица часто встречались в старой России. Все предки Михаила Николаевича и с отцовской, и с материнской стороны—священники. Кстати сказать, старший брат его—Сергий, в монашестве Кассиан, долгое время был архиереем в Костроме.

В 1983 году я записал на диктофон воспоминания Михаила Николаевича о Священномученике Архиепископе Углическом Серафиме. В моей записи содержится очень важное историческое свидетельство, и я прошу читателей обратить на него особенное внимание. Как мы узнаем, «временный патриарший Священный Синод», который вместе с Митрополитом Сергием (Страгород-ским) подписал печально известную декларацию 1927-го года, был сформирован на Лубянке, в НКВД. А посему вполне уместно предположить, что и сама декларация сочинялась или составлялась по тому же, всем известному, адресу.

Летом 1985 года Михаил Николаевич Ярославский (было ему уже за 80) тяжело заболел, и его поместили в Ярославскую обiластную больницу. 25 июля я его навестил. Между прочим он сказал мне буквально следующее: «Мне во сне явился Владыка Серафим и сказал: "Миша, подавай заявление, увольняйся. Переходи ко мне". И тут Владыка исчез».

М.Н. после этой болезни так и не оправился, стал немощен, практически не выходил из квартиры. Скончался он 16 октября 1988 года.

См.библиографию по декларации.

ИПОДИАКОН

Мой отец был священником в селе Золоторучье, два километра от Углича. До революции это отличный был приход. Там жалованье было, земли десятин, кажется, шестьдесят. Детей у папы с мамой было пять человек, всего семь — две девочки умерли. Мама была сельская учительница, и мы материально жили очень хорошо. Я считался богачом в духовном училище. Получать какое-либо пособие или пользоваться льготами в Кашинской семинарии, где учился мой старший брат Сергей (теперь в монашестве Кассиан, костромской архиепископ), папа не хотел. Он говорил, что это — «деньги сирот»... Кашин от Углича 45 километров, а Ярославль — все 100... А до Кашина — папа на своей лошадке утром уедет, на следующий день брата привезет... Все деды мои и прадеды были священники. Были, конечно, псаломщики по маминой линии... Отец моей матери был священником в городе Рыбинске. Он обладал очень хорошим голосом, была у него знаменитая октава. Был он сначала певчим архиерейского хора у Владыки Нила... Звали его отец Ев-граф Рождественский. В старых книгах он значится. Где-то в епархиальных ведомостях была большая статья о регенте Розове, у которого в хоре пел мой дедушка. Там небольшой был абзац, который примерно я помню: «Кто из прежних ярославцев не помнит такие выдающиеся голоса того времени, как Евграф Рождественский октава, Казаринов (кажется) баритон...» И еще тенор — фамилии не помню... В 1921 году на приходе моего отца в Золоторучье освободилось место псаломщика. И отец очень хотел, чтобы я его занял. А для этого нужно было подать прошение Владыке Серафиму, который был епископом Углическим, викарием Ярославской епархии... Сам Владыка Серафим (Самойло-вич) был родом с Украины. Сын псаломщика из Миргорода. Но при этом был в отдаленном родстве со знаменитым гетманом Самойловичем... Теперь в Миргороде курортное место какое-то... А Владыка вспоминал — лужа, грязь там была. Всегда свиньи там купались... А теперь курортное место... Кончил он Полтавскую семинарию. А в каком году он родился, я точно не знаю. Но приблизительно можно все-таки

35Часть I

определить это. В Угличе был протоиерей Розов, отец Николай. Его сын Сергей Николаевич Розов, кончивший духовную семинарию в 1904 году, был направлен в Санкт-Петербургскую академию. По окончании академии он получил место в Полтавской семирании. Как раз в этот год Владыка Серафим закончил эту семинарию. И мне он говорил, что помнит по Полтаве Сергея Николаевича Розова... А уже в Угличе они были в дружеских отношениях. Сергей Николаевич преподавал литературу в школе, а потом в педтехнику-ме. В церковь он ходил, в Алтарь. Значит, Владыка кончил семинарию в 1908 году, а родился, следовательно, в 1886 или 1887 году... И это похоже... Тридцати трех лет он стал епископом... После окончания семинарии он уехал в Америку к будущему Патриарху Тихону и там с ним сотрудничал... Как будто он пробыл там почти десять лет... После этого он был у Владыки Тихона уже здесь, в Ярославской епархии... Был наместником монастыря наТолге... Ауже при митрополите Агафангеле стал настоятелем Покровского монастыря в Угличе, в трех километрах от Углича... А хиротония его была во епископа Романовского, но угличане сразу же перепросили его к себе... В течение ста дней Владыке Серафиму пришлось управлять всей Русской Православной Церковью... Это было в 1926 году... Митрополит Сергий был в заключении... Все были в заключении... И вот он управлял... Владыка мне говорил, что ему, как главе Церкви, власти тогда предложили Синод... И указали кого — членами Синода. Он не согласился... И сразу получил три года соловецких лагерей... Но он Церковь никому не передал, а написал или сказал, что объявляет автокефалию каждой епархии... Так как глава Церкви — лишний кандидат в тюрьму... И его после этого тут же освободили... А вскоре был освобожден митрополит Сергий... И им был создан Синод из всех тех членов, которых власти предлагали Владыке Серафиму... Но когда они это ему предлагали, Владыка Серафим выдвинул своих всех членов... Я знаю, что он называл митрополита Кирилла... «Так он же, — говорят, — сидит». — «Так он же у вас сидит, освободите его...» Был у меня зять, протоиерей Александр Васильевич Лебедев, священник Преображенского монастыря в Казани, доцент тамошней духовной акаде-