Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы Страница 38

И если Эррио негодует, повторяя с утра до вечера между двумя затяжками из своей трубки: «Пакт четырех, поверьте мне, бесполезный и опасный пакт!» – то можно заметить, что у обоих диктаторов положительно уже имеются многочисленные друзья!

Действительно, почти повсюду – в палате депутатов, в сенате, в банковских кругах – весьма отчетливо обрисовывается определенное течение в пользу политики соглашения с двумя диктаторами любой ценой, лишь бы избежать войны! А малые страны… тем хуже для них, даже если они и являются нашими союзниками!

Я никогда не забуду визита, который спустя некоторое время я нанесла в Париже германскому послу Роланду Кёстеру, двухметрового роста детине, напоминающему по виду голландца и искренне ненавидящему нацизм. Часто он бывает так прямолинейно откровенен, что парижане считают его циником. Он сообщает мне, что сегодня утром на одном из пригородных вокзалов Бухареста был убит двумя выстрелами из револьвера румынский министр внутренних дел Дука, главный вдохновитель всей франкофильской политики на Балканах.

Видя мое негодование и грусть, Кёстер говорит мне:

– А знаете ли вы, что в Берлине некоторые нацисты утверждают, что с помощью пяти или шести подобного рода политических убийств Германия могла бы обойтись без расходов на войну и добиться в Европе всего, чего только пожелала бы!

Когда я заметила, что метод политических убийств и в самом деле уже широко применяется по ту сторону Рейна, посол сказал:

– Да, но тех результатов, о которых я вам говорю, они ожидают от политических убийств в иностранных государствах.

– Итак, – продолжает посол, – прежде всего речь идет о Дольфусе! По мнению Берлина, он единственный австриец, который по-настоящему противится аншлюсу. Но полагают, что он будет убит своими соотечественниками, так как в Австрии число сторонников аншлюса растет с каждым днем! Вторым убийством, которое необходимо для того, о чем они говорят, должно быть убийство югославского короля Александра. Они утверждают, что его исчезновение положит конец единству Югославии и всей политике союзнических отношений между Францией и Балканами. Затем они хотели бы покончить с Титулеску – верным союзником Парижа и Лондона. Может быть, они сочли, что и убийство Дуки является необходимым, но я ничего не знаю об этом! Во всяком случае, они утверждают, что в тот день, когда не станет Бенеша, немецкие меньшинства в Чехословакии во всю прыть вернутся в Веймарскую республику!

– Но вы рассказали только о четверых, господин посол.

– Да, но нацисты, кажется, считают, что до тех пор, пока жив король Альберт, Бельгия никогда не войдет в германскую систему.

Кёстер долго молчит. Затем возобновляет разговор:

– Признаться, я думаю, что они были бы весьма рады, если бы и во Франции исчез тот или иной из ваших министров или председателей совета министров.

Я сократила время моего визита.

Мне суждено было с ужасом вспоминать этот визит, когда приходили известия о трагической кончине короля Альберта и об убийстве Дольфуса, югославского короля Александра и Барту.

Лондон, 17 июня, 2 часа дня. Луч солнца пробивается наконец через отвратительное серое небо. Целая армия полицейских сдерживает толпу, собравшуюся вокруг Геологического музея, куда должен прибыть король Георг V, чтобы открыть Международную экономическую конференцию.

В час сорок пять минут сто шестьдесят восемь делегатов в цилиндрах, во фраках с белыми цветками в петлице и серых брюках, восемьсот весьма элегантно одетых журналистов и многочисленная публика столпились в огромном зале заседаний, окрашенном в зеленый цвет. «Господа, король идет!» Можно было услышать, как пролетит муха. Дверь открывается. Все встают.

Его величество Георг V во фраке с большим белым цветком в петлице, стоя между Макдональдом и Авенолем, начинает читать свою речь перед сорока микрофонами:

– Господа делегаты, впервые в истории монарх председательствует на конференции, на которой присутствуют делегаты всех стран мира! – и т. д. – Я приветствую вас, господа делегаты, и я на вас надеюсь!

И сразу газеты всех стран мира запестрели заголовками:

«Долларово-стерлинговый блок и блок стран с золотой валютой столкнулись в Лондоне».

«Формула валютного перемирия, выработанная англо-франко-американскими экспертами, будет в конечном счете зависеть от согласия Белого дома…»

«Франция, Италия, Голландия, Швейцария и Бельгия соглашаются защищать золотой стандарт» и т. д. и т. д.

В конце концов 11 июля министр финансов просит делегатов подписать проект резолюции, предложенный Жоржем Боннэ, о роспуске конференции на каникулы.

Все довольны!

– Не будем себя обманывать, – говорит Даладье, – всеобщее удовлетворение сегодня вечером проистекает оттого, что каждый из нас испытывает радость в связи с тем, что его стране удалось уйти с этой конференции, не допустив ни малейшей уступки своим соседям! Это большая неудача. А что же тогда думать о большой политике международного согласия!

Подлинного успеха на конференции добился один лишь австрийский канцлер Дольфус!

Возмущенные гитлеровскими провокациями против Австрии, делегаты устраивают внушительную манифестацию, когда маленький канцлер, произнося свою речь, смело обращаясь к толстому великану фон Нейрату, громко восклицает:

– И в области экономических взаимоотношений, господа, также справедливо высказывание великого поэта Шиллера: «Даже самый прекрасный человек не может жить мирно, если зловредные соседи не дают ему покоя».

Король Георг V, которому сообщают об этом инциденте, говорит: «After all».[28] Эти слова действительно лучше всего характеризуют обстановку.

Глава 15. Рейх выходит из Лиги Наций, или долгожданный предлог

Гитлер и Эльзас-Лотарингия. – Замена одного мира другим… в течение одного мгновения. – Геббельс в Женеве. – Телеграмма Нейрата. – Столовый зал в «Отель де пэ». – В международных отношениях снова устанавливается примат силы. – Дипломатия – это вопрос географии. – Эррио в Москве. – Тухачевский и военный пакт. – Пьер Кот в Москве.

Берлин, 15 сентября 1933 года. Имперская канцелярия, кабинет Гитлера, находящегося у власти уже более полугода.

Андре Франсуа-Понсэ заявляет решительный протест:

– Господин канцлер, по окончании съезда в Нюрнберге, во время которого вы вручали знамена отрядам ополчения, штурмовики города Келя возвратились к себе, неся впереди отряда штандарт, на котором было написано «Страсбург». Мое правительство не может этого допустить.