Любовь Сирота - Припятский синдром Страница 39

— А сколько же тогда на всем этом было «грязи»?.. Ведь уже больше двух лет прошло!..

— И все-таки, что ни говорите, — неожиданно и невпопад вмешивается в разговор Александр. — Я, конечно, не имею в виду присутствующих, но припятский синдром все-таки существует, — многозначительно произносит он.

Все удивленно смотрят на него.

— Александр Васильевич, в вас опять заговорил медицинский чиновник атомного ведомства, — съязвила Светлана. — Вы еще вспомните тут пресловутую радиофобию!.. Наверное, ваша диссертация по гастроэнтерологии будет называться «припятский синдром», да?!.

— Ну, что ты, Светка!.. У него — «оболонский», — заржала Софья. — Он, например, не прочь бы прокатиться на стажировку куда-нибудь, скажем — в Америку, чтобы серьезно и глубоко изучить там чернобыльский фактор... Не правда ли, дорогой доктор?!. — она подошла вплотную к Александру и, испытывающе глядя ему в глаза, затянулась сигаретой.

Александр выдержал ее взгляд и спокойно парировал:

— Если поездку оплатит какой-нибудь фонд, я не откажусь…

— Вот и я о том же, — выдохнув дымом ему в лицо, Софья повернулась на каблуке и направилась к Ирине.

— Софья!.. Прекрати!.. — гневно говорит та.

Подсев к Ирине, Софья примирительно сжимает ей руку.

— Ладно, не злись... Все путем!.. — берет она прислоненную к дивану гитару. — Давай-ка, твои «Звезды…», а?!.

Ирина, помедлив мгновение, горько вздыхает, и, тихо тронув струны, поет:

Нет, звезды абстрактны.Не то измеренье!Вернемся обратно.Пройдемся отдельнопо травамвдоль тракта —судьбе параллельно.Пройдемся отдельно…Мой верный попутчик,так жить невозможно!Но можем ли лучше?!Как небо тревожно!..Я вновь задыхаюсь!Помочь мне не можешь,но все понимаешь.

…По травамвдоль трактаследы наши стынут,сияя абстрактноюзвездною пылью…

Гости собираются по домам, одеваются в прихожей.

— Я провожу вас немного, — набрасывает на плечи демисезонное пальто Ирина.

У лифта Виктор еще раз достает дозиметр.

— И почему ты меня раньше не позвала? — бормочет он, удивленно глядя на дозиметр, подносит его к Ирине, прибор затрещал. Виктор ведет прибором по пальто к воротнику — бешеный треск, стрелка прибора зашкаливает.

— А это еще что?!.. Это тоже припятское пальто?..

— Нет, я его уже осенью за компенсацию купила...

Виктор измеряет все пальто еще раз — легкий треск, подносит к воротнику — снова бешеный треск, «зашкал».

— Ничего не понимаю, — недоумевает он. — Больше десяти тысяч бета...

— А!.. Я, кажется, поняла... Это или от волос моих, на них тогда больше рентгена было, а постриглась я уже поздней осенью… тогда я в этом пальто ходила... Или же от шапки песцовой... Помните, девчата шапку мою припятскую?.. Я ее выбросила уже зимой, когда другую смогла купить... У меня от нее тоже все лицо чесалось... Так я завернула ее в старую газету и — в мусорку, чтобы какая-нибудь бомжиха не позарилась...

— Вот ты даже бомжей пожалела, — басит Виктор. — А знаешь, как торговали тогда «грязными» вещами?!. Ну, ладно, все!.. Прощайте, девчата, наш этаж чуть ниже, спустимся своим ходом… Пойдем, Лизок!..

На автобусной остановке подруги прощаются с Александром Васильевичем и Ириной. Верочка, обнимая ее, сокрушается:

— Ох, когда теперь увидимся?.. Скажи хоть, где тебя искать?

— Куда ты ложишься?.. Снова в Пущу?.. — уже со ступенек автобуса спрашивает Галя.

— Угу... Только сначала Дениса положу в диспансер... Это ведь рядышком — буду навещать его, — отвечает Ирина, маша им на прощанье.

Александр тоже помахав подругам, берет Ирину за руку, и решительно ведет назад через дорогу. Она немного удивлено, но ласково посмотрев на него, не сопротивляется.

Так за ручку, молча, они возвращаются к Ирине домой. Тихонько входят в квартиру.

— Мам?!.. — слышится из спальни голос Дениса.

Ирина, беззвучно подтолкнув гостя в свою комнату, быстренько заходит к сыну.

— А что гости уже ушли?!. Я тоже хотел их провожать!..

— Ну-ка спать быстренько!.. Ты и так сегодня выбился из режима, — присаживается к нему на кровать Ирина.

— Ма, правда, припятчане теперь — как отдельная нация? — спрашивает он.

— Да, сынок, — механически соглашается Ирина, поправляя одеяло. — Спи!..

— А помнишь, как в Припяти елка новогодняя — перед дворцом культуры — три раза подряд по ночам падала?.. Как будто предупреждала, правда?..

— Правда, — гладит его по голове Ирина.

Лицо мальчика сосредоточено, в глазенках отражена напряженная работа мысли.

— А разбитые игрушки, как разбитые судьбы, — вздыхает он, заключая свои размышления.

Утром Ирина, тихо проводив Александра, заглянула в комнату сына. Он спит. Она идет на кухню. Смотрит в окно, видит на остановке Александра, машущего ей. В ответ Ирина прислоняет раскрытую ладонь к стеклу.

За ее спиной появляется Денис и тоже смотрит в окно. Ирина вздрагивает.

— Мама, а дядя Саша будет моим папой?!.

— Не знаю, сынок…

… Пока Ирина добирается на телевидение, Александр размашистой походкой свободного человека уверенно входит в бюро «Интурист». Игнорируя лифт, он вбегает на третий этаж, входит в одну из комнат.

— Хэлло, Шурик! — приветливо встречает его смазливая девушка-инструктор.

— Привет!.. Вот, — торжественно взмахивает он зелененькой бумажкой, — недостающая валюта!.. Так-то, Ларочка!.. Что там с билетом?..

— Все договорено. Вот с этим, — что-то пишет она, — подойдите к международной кассе… Там сегодня Нинок… Она в курсе...

— Боже мой! — сладко потягивается Александр. — Даже не верится... Уже через неделю по ту сторону границы я навсегда забуду, что был в моей жизни этот совковый кошмар!..

— Я вас поздравляю, — загадочно улыбается инструктор. — Но надеюсь, наши услуги вы там не забудете, — многозначительно добавляет она, протянув ему двумя пальчиками записку для кассира.

Александр, поцеловав ее пальчики, берет записку:

— Что вы, Ларочка, вас я вовек не забуду!..

… А в это время на телевидении известный комментатор объясняет Ирине:

— Я думаю, вам нужно подойти в 9-ю студию… Там сейчас группа чернобыльского марафона снимает какой-то сюжет… А впрочем, — оценил он состояние Ирины, — я проведу вас... Прошу!..

Они тихонько заходят в затемненную студию, где идет съемка. Здесь за круглым столом сидят зарубежные гости, представители марафона и Чернобыльской комиссии Верховного совета, а также начмед ВНЦРМ — тот самый Виктор Иванович, отличающийся жандармскими наклонностями в своем ведомстве и совершенно обаятельный собеседник здесь — на телевидении. Теперь он рассказывает гостям и будущим зрителям о бедственном постчернобыльском состоянии здоровья всех слоев населения, представляет сравнительную статистику заболеваемости киевлян и живущих здесь припятчан, в том числе детей.