Павленко Иванович - Петр Первый и его время Страница 39

Другая церемония происходила в Сенате, без присутствия посторонних. В окружении сенаторов в царском кресле восседал «князь-кесарь» Ромодановский. Контр-адмирал Петр Михайлов испросил разрешения войти в зал, чтобы отрапортовать об одержанной победе и передать рекомендательное письмо адмирала Апраксина о повышении чином.

После прочтения письма Ромодановский, не отличавшийся красноречием, произнес всего два слова: «Здравствуй, вице-адмирал!» Этим и закончилась процедура получения царем чина вице-адмирала.

Если комплектование флота и обучение личного состава доставляли Петру удовлетворение, то взаимоотношения с союзниками, как и военные действия союзных армий, приносили сильные огорчения.

Выше упоминалось, что единственным владением Швеции в континентальной Европе являлась Померания. Именно оттуда и решено было изгнать их совместными действиями союзных армий.

Надежды на дружные действия союзников рухнули вскоре же после того, как в Померанию прибыл русский корпус под командованием Меншикова. Разногласия между союзниками выявились с первых дней осады Штральзунда и Штеттина. Датский король не спешил обеспечить осаждавшее войско артиллерией, без которой они бесплодно топтались у стен крепостей.

Летом 1712 г. в Померанию прибыл Петр. Но и его усилия добыть артиллерию не увенчались успехом. «Зело зело жаль, что время проходит в сих спорах», — отозвался царь о своих пере-говорах с датчанами. Разгневанный, он отправляет датскому королю грамоту, в которой писал: «Я сам сюда прибыл, не щадя здоровья своего, ради общих интересов. Войско мое стоит праздно, так как обещанной артиллерии нет». Он тщетно пытался убедить датского короля, что Россия не рассчитывает на территориальные приобретения в Померании, что войска туда прибыли для выполнения своих союзнических обязательств.

Северный союз переживал трудные недели своего существования. Его уберег от распада Петр, хотя и выражавший крайнее недовольство Действиями союзников («Я не могу ночи спать от сего трактованья», — писал он Меншикову), но в переговорах с ними проявивший максимум выдержки и терпения.

Позиция Петра объяснялась заинтересованностью России не столько во вкладе в борьбу со Швецией Польши и Саксонии, сколько Дании, располагавшей сильным военно-морским флотом. Поэтому он сквозь пальцы смотрел на проволочки датского короля, на его готовность изменить союзу, если шведы предложат ему мало-мальски приемлемые условия мира. Петр с датчанами не разрывает, так как, рассуждал он, они «для моря зело нужны».

Обнаружив безрезультатность своих хлопот, Петр оставляет командование войсками Меншикову, а сам отбывает в Карлсбад на лечение. Князю он то и дело внушал «с датским двором как возможно ласково поступать, ибо хотя и правду станешь говорить без уклонности — за зло примут». В другом письме царь наставлял князя: «Правда, зело их поступки неладны, да что же делать, а раздражать их не надобно для шведов, а наипаче на море, ежели б мы имели довольство на море, то б иное дело, а когда не имеем — нужда оных флатировать (льстить. — Н. П.), хотя что и противное видеть, чтоб не отогнать».

На пути в Карлсбад Петр остановился в Виттенберге, городе, где сто лет назад жил Лютер. Сохранилось предание об осмотре Петром жилых комнат Лютера, где ему показали на одной из стен чернильное пятно. По легенде, перед сидевшим за письменным столом Лютером предстал дьявол, и Лютер запустил в своего искусителя чернильницей. Петр стал дотошно изучать чернильное пятно и брызги от него и будто бы написал на этой же стене: «Чернилы новые и совершенно сие неправда».

Пребывание в Карлсбаде тоже ознаменовалось поступком Петра, молва о котором передавалась из поколения в поколение. Как-то проходя мимо строившегося дома, он услышал в свой адрес слова неодобрения: дескать, русский царь всего лишь хвастается умением все делать, а в действительности навыками строителя не владеет. Это задело Петра. Недолго думая, он взобрался по лесам на стену, схватил мастерок и весь день работал штукатуром, заслужив похвальный отзыв каменщиков. Эпизод был запечатлен жителями Карлсбада два века спустя: на стене дома, в сооружении которого участвовал Петр, появилась мемориальная доска с выразительным текстом: «С каменщиками Петр Великий был каменщиком».

Из Карлсбада Петр решил вновь отправиться к своим войскам в Померанию. В Берлине, где он сделал кратковременную остановку, произошло событие, ярко раскрывающее характер царя. Вот как его описал английский посол в донесении правительству от 18 ноября 1712 г.: «Царь должен был ужинать сегодня вечером у королевы, и делались большие приготовления к балу в честь его, но ее величество и все общество были разочарованы-извинением, присланным царем около шести часов. Царь встретил голландского мельника, с которым познакомился еще при первом своем путешествии, — владельца ветряной пильной мельницы и небольшого домика с садом приблизительно в полумили от города; у него государь и кушал, и пробыл довольно долго».

Эпизод проясняет, по крайней мере, две черты характера и поведения Петра. С одной стороны, он изысканному обществу во главе с королевой предпочел общество владельца пильной мельницы. В королевском дворце его ждали развлечения и пустая трата времени, с мельником он говорил о деле, ему представилась возможность пополнить свои знания. С другой стороны, царь проявил невоспитанность, своим невниманием нанес королеве оскорбление. Придворный этикет не прощал такого рода пренебрежения.

Петр спешил в Померанию, чтобы принять участие в сражении со шведскими войсками, — он получил известие от Меншикова, что шведский генерал Стенбок вышел из крепости Штраль-зунд, чтобы атаковать датские и саксонские войска. Царь рекомендовал союзникам не ввязываться в сражение до прихода русских войск, но те игнорировали благоразумный совет и были настолько уверены в победе, что дали бой Стенбоку и 10 декабря были наголову разбиты. Так честолюбивая мечта датчан и сак» сонцев поделить между собою лавры победителей без участия русских войск обернулась для них катастрофой. Русским войскам пришлось выручать незадачливых союзников из беды.

8 января 1713 г. шведы были настигнуты русскими у Фридрихштадта. Стенбок полагал, что его корпус находился в полной безопасности — он велел разрушить шлюзы, затопить местность и соорудить укрепления на дамбах. Царь сам обследовал местность и укрепления, составил план атаки и предложил участвовать в ней союзникам, но те отказались, считая затею обреченной на неудачу.

31 января русские двинулись по дамбам двумя колоннами: пехотой командовал Петр, а кавалерией, следовавшей по другой дамбе, — Меншиков. Произошло то, с чем до этого не встречались русские и что в последующие годы станет обыденным: не приняв боя, шведы бросились наутек, побросав в воду.