Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6 - Коллектив авторов Страница 4

В качестве примера из числа публично не афишируемых методов борьбы с преступлениями, посягающими на государственное устройство, отметим, что полиция широко использовала различные категории населения, в том числе и проституток. Например, в Тамбове в 1904–1908 гг. работало 7 домов терпимости. Все проститутки регистрировались в 1-м отделении полиции, куда сдавали свои паспорта и получали взамен свидетельства для передвижения и бесплатного медицинского обследования. В среднем ежемесячно по городу работало от 119 до 145 проституток, каждая из которых была обязана сотрудничать с полицейскими и жандармами[14]. При этом специальным указанием проститутки освобождались от участия в дознаниях и выступлении в качестве понятых и свидетелей[15]. Под контролем полиции в Тамбове и уезде находились все постоялые дворы, меблированные комнаты, трактиры, буфеты, питейные и бильярдные заведения, разрешение на деятельность которых выдавала полиция. Все они использовались в целях сбора информации. Подобное было по всей стране.

Уже в 1890-е гг. негласный надзор стал приобретать повсеместные массовые формы. Сбор сведений о нравственных и деловых качествах объектов наблюдения и кандидатов на работу и службу, сбор сведений о политической благонадежности был обычным явлением в работе сотрудников Департамента полиции. При этом в некоторых случаях поручительства на кандидатов давали гражданские чиновники высшего уровня.

Также по территории империи постоянно велся розыск лиц. Политическая картотека «злоумышленников» постоянно увеличивалась. О масштабах говорит факт, что в «Алфавитной книге разыскиваемых лиц» Раненбургского отделения Московско-Камышинского жандармского полицейского управления на 1 января 1903 г. числилось более 4,3 тыс. человек[16]. Проверяя подозреваемого, жандармский чин вполне мог быть уверен в том, что в громадном списке розыска обязательно найдется кто-то, похожий на подозреваемого. Именно поэтому пассажиры российских железных дорог невольно шарахались в сторону, когда видели на перроне человека в жандармской форме. Подобное положение дел делало сотрудников полиции и Отдельного корпуса жандармов уверенными в своих действиях[17].

Примером уверенно-профессиональной модели поведения являются действия филеров «летучего отряда» Е. П. Медникова при задержании их в сентябре 1901 г. сотрудниками Департамента полиции в Томске при аресте типографии социалистов-революционеров, в которой печаталась газета «Революционная Россия». Психологическая устойчивость и профессионализм филеров профессионально и тонко описаны в историко-документальном романе А. Ю. Попова «Окаянное племя» на основе реальных исторических фактов. На подобных примерах и сегодня обучают специальному искусству сотрудников специальных служб.

Заподозрив, что за революционерами секретно наблюдают местные (томские) сотрудники полиции, один из филеров «летучки» уверенно подходит к извочику, наклонившего голову и изображая спящего. Характерен их диалог:

«– Не спи, ворона, замерзнешь, – Червонец с размаху прыгнул в коляску, рессоры которой жалобно заскрипели. – Поехали, дядя, в город, не обижу.

Извозчик обернулся и зло прошипел:

– А ну пошел отсюда, а то кнутом огрею.

– Но-но, я тебе огрею, городовому вот пожалуюсь, лишишься права людей возить, давай говорю, в город двигай.

– Я тебе сказал – проваливай, клиента жду, подойдет скоро.

– Ага, то-то я смотрю, два дня твой клиент идет, никак не дойдет.

Извозчик замахнулся кнутом:

– Пошел отсюда, рожа, сейчас сам в полицию загремишь, я тебе устрою.

Десятников спрыгнул с коляски и, сплюнув, произнес:

– Ну так бы и сказал, что ты из полиции, чего дурака то валял. Я понимаю, служба.

Извозчик побелел и понял, что его раскусили и что ему, скорее всего, за это попадет от начальства. Поэтому он решил, что Десятников – это революционер и его надо задержать. Он соскочил с облучка и бросился на него. Завязалась драка, которая закончилась довольно быстро. Десятников ловко сунул кулаком псевдоизвозчику в правый глаз, и тот скопытнулся навзничь. Полежав в изумлении некоторое время, он очухался, достал из кармана свисток и хотел уже свистеть, но Десятников свисток отобрал и насовал ему еще оплеух, приговаривая при этом:

Обложка книги А.Ю. Попова о борьбе с террористами

– Я тебя научу, как с клиентами разговаривать, быдло поросячье.

В это время на улице показались конные полицейские и арестантская карета. Увидев подмогу, извозчик заорал:

– Держи его, ребята, это социлист, держи, а то уйдет.

Один конник подъехал и ударил Десятникова по спине плеткой:

– А ну на колени, падаль, убью, – и замахнулся второй раз.

Десятников спорить не стал и упал на колени. Воспрявший духом извозчик накинулся на него и стал заламывать руки.

На все это представление с ужасом смотрели Кочкин и Щербинкин, понимая, что из дома, где типография, тоже все это видят.

– Вот напасть, видать местные архаровцы разнюхали, сейчас брать наших подопечных будут. И Червонец некстати оказался. Надо выручать»[18].

Уверенный психотип действий показывают и товарищи задержанного филера, которые уверенно подошли к арестантской карете и группе полицейских, задав им обескураживающий в сложившейся ситуации вопрос: «Братцы, а чего вы нашего товарища заарестовали?»[19]. Естественно, что они были тут же схвачены.

О готовности четко выполнять поставленные цели и ориентированности полицейских на борьбу с «политическими» свидетельствует другой интересный провинциальный эпизод.

В ночь на 29 августа 1902 г. в с. Кривополянье Раненбургского уезда Рязанской губернии была ограблена местная церковь. Добычей преступников стала сумма около 230 руб., которая в ходе расследования сначала повысилась до 300 руб., а затем и