Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ Страница 41

Дело совсем не в том, что советское руководство стало бы возражать против «ликвидации» стены. В пропагандистском отношении стена в Берлине наносит Советскому Союзу, пожалуй, еще больший ущерб, чем самой ГДР. Полгода назад, в середине июня 1989 года, во время визита в Бонн М.С. Горбачев ответил на прямой вопрос журналистов о стене в том духе, что «ничего нет вечного под Луной» и «стена может исчезнуть, когда отпадут предпосылки, которые ее породили». Он закончил свой ответ словами: «Не вижу тут большой проблемы». Большую проблему тут видели Хонеккер и его коллеги, считавшие, что без стены дни ГДР будут сочтены. Но и после отставки Хонеккера остаются элементарные правила межсоюзнических отношений. Нельзя было допускать, чтобы СССР «потерял лицо», будучи поставлен перед свершившимися фактами. Следовало бы дать ему возможность заранее предупредить представителей трех западных державы, а также партнеров в Западном Берлине о предстоящей либерализации режима перехода секторальной границы. Ведь ясно, что такая либерализация неминуемо приведет к резкому росту числа эмигрантов из ГДР, которых необходимо будет перевозить, размещать, снабжать западногерманской валютой и т.д. – все это входит в компетенцию администрации Западного Берлина, в функциях которой причудливо переплелись полномочия оккупационных властей и местных выборных органов.

12.00 – Посол, которого стали одолевать звонками из ЦК СЕПГ с просьбой ускорить информацию о реакции Москвы на проект либерализации порядка пересечения германо-германской границы, связывается по телефону с И.П. Абоимовым, чтобы получить «добро» на положительный ответ друзьям. Абоимов сообщает, что не смог разыскать никого из высокого начальства, но поскольку никаких возражений против изложенного Оскаром Фишером проекта открытия «дыры» в границе не поступало, можно информировать Эгона Кренца о том, что у нас возражений нет. Это посол делает немедленно по телефону.

12.00 – Правящий бургомистр Западного Берлина[87] социал-демократ Вальтер Момпер председательствует на первом заседании комиссии «Рабочие места для Берлина», проходящем в бывшем здании рейхстага, расположенном практически на демаркационной линии двух Берлинов. Свирепствующая в Западном Берлине безработица продолжает оставаться основной социальной проблемой города. Во время заседания ему сообщают со ссылкой на «знакомого журналиста», что уже сегодня на пленуме ЦК СЕПГ должно быть принято важное решение по проблеме выездов из ГДР: видимо, готовится введение «свободы поездок»[88]. Момпер решает в осторожной форме информировать о такой перспективе управление городского транспорта и полицию. Он говорит сенатору по вопросам труда, транспорта и предприятий: «В ГДР что-то затевается. Возможно, что мы очень скоро получим свободу поездок. Предупреди транспортников, что они должны быть готовыми к чрезвычайным событиям уже сегодня». Чуть позже информация о предстоящем в ГДР «большом событии» в сфере выезда поступает от корреспондентки западногерманского радио в Восточном Берлине. Предчувствие серьезных изменений начинает сгущаться в ожидание непосредственно предстоящих акций руководства ГДР.

12.00 – Известный восточноберлинский адвокат Вольфганг Фогель, специализирующийся на германо-германских переговорах по деликатным проблемам, наносит неожиданный визит шефу сенатской канцелярии Западного Берлина (главе администрации правящего бургомистра) Дитеру Шредеру и информирует его о том, что в ГДР, судя по всему, будет вот-вот введена «свобода поездок».

16.00 – В огромном здании ЦК СЕПГ близ Дворца Республики на берегу Шпрее продолжает свою работу начавшийся вчера пленум ЦК. Кренц прерывает обсуждение пунктов повестки дня и просит присутствующих утвердить постановление об изменении режима пересечения границ ГДР, прошедшее апробацию членов политбюро несколькими часами раньше[89]. Название постановления гласит: «Решение об изменении ситуации с выездами граждан ГДР на постоянное место жительства в ФРГ через территорию ЧССР». Короткая дискуссия касается лишь второстепенного вопроса о том, надо ли оставлять в сообщении для средств массовой информации, которое должно быть опубликовано 10 ноября (это предусматривается специальным пунктом постановления), формулу о введении «переходного урегулирования временно, впредь до принятия Народной палатой соответствующего закона» или можно убрать слова «временно» и «переходное», которые грозят смазать эффект нововведения. Вызывающие сомнения слова вычеркиваются. Информация для печати начинается теперь так: «Как сообщает пресс-служба министерства внутренних дел, Совет министров ГДР решил, что впредь до введения в силу постановлением Народной палаты соответствующего законодательного урегулирования будет действовать следующий порядок поездок и выезда на постоянное место жительства из ГДР за границу». Далее следуют четыре пункта, излагающие существо новых правил, включая пункт 2, устанавливающий, что для пересечения границы по-прежнему требуется выездная виза, которая должна отныне выдаваться отделами по паспортной работе и регистрации Народной полиции «незамедлительно» и без требовавшихся до сих пор «предпосылок для поездки», а также уже упоминавшийся пункт 3 о «всех КПП ГДР на границах с ФРГ или с Берлином (Западным)». Дата передачи информации о постановлении в печать подтверждается – это должно произойти, как и предлагалось разработчиками, на следующий день, поскольку необходимо время, чтобы дать соответствующие указания пограничникам, которые абсолютно не в курсе дела. В сопроводительном документе уточняется, что публиковать эту информацию можно не ранее 4.00 часов утра 10 ноября.

17.00 – В соответствии с программой начавшегося после полудня пятидневного официального визита канцлера ФРГ в Польшу Гельмут Коль встречается в Варшаве с главой профсоюза «Солидарность» Лехом Валенсой и председателем фракции «Солидарности» в сейме Брониславом Геремеком. Собеседников канцлера волнуют два вопроса: не оттеснят ли для Бонна события в ГДР польско-германские отношения на второй план и что будет делать Коль, если ГДР откроет стену – «не придется ли ему тогда самому возводить стену в ответ?» Валенса заявляет, что «удивлен тем, что стена все еще стоит. Она будет устранена через неделю или самое позднее через две. Но что дальше? Положение в ГДР очень опасно, и можно ожидать, что там возникнет революционный хаос». Коль пытается рассеять страхи Валенсы в отношении того, что Польша «вновь окажется жертвой истории».