Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ Страница 42

17.30 – Понтер Шабовский появляется в зале заседаний ЦК СЕПГ, чтобы получить у Эгона Кренца последние инструкции для своей пресс-конференции, которая должна начаться через полчаса. Его не было при обсуждении на политбюро и на пленуме постановления о новом порядке выезда, и он не знаком с его текстом. Вопреки установленному 7 ноября порядку, в соответствии с которым обязанность информировать прессу о правительственных постановлениях лежит на представителе правительства по связям с общественностью Вольфганге Майере, несмотря на то, что решение пленума было формально лишь утверждением проекта постановления правительства, который еще предстоит внести на его рассмотрение, и в нарушение намеченных сроков публикации документа Кренц дает Шабовскому поручение сразу же огласить содержание принятого решения. Со словами: «Это настоящая сенсация!» он передает ему листок бумаги с текстом постановления. В машине по дороге к месту проведения пресс-конференции в Международном пресс-центре на Моренштрассе (в двух шагах от посольства СССР) Шабовский пробегает глазами переданный ему листок. Времени вникать в детали у него нет.

18.00 – Корреспондент западногерманской «Франкфуртер рундшау» в Восточном Берлине Карл-Хайнц Баум спрашивает заведующего отделом печати постоянного представительства ФРГ в ГДР Эберхарда Грассхофа, с которым он столкнулся в кулуарах Международного пресс-центра за несколько минут до начала пресс-конференции Шабовского: «Не скажешь ли ты мне, как СЕПГ сможет на этот раз выйти из положения?» Ответ: «Я не знаю, сможет ли. Знаю только, как это будет происходить. Ты когда-нибудь катался на санках?» – «Конечно». – «Случалось, что санки выскальзывали из твоих рук?» – «Да» – «Вот и здесь такой же случай: они изо всех сил догоняют санки, но всякий раз, когда, выбившись из сил, они решают, что поймали санки, на самом деле они только отталкивают их от себя. Вот сейчас и произойдет такое отталкивание!»

18.50 – Пресс-конференция Гюнтера Шабовского, полностью передаваемая телевидением ГДР в прямой эфир, подходит к концу. Настало время для вопросов присутствующих. Глава корпункта итальянского информационного агентства АНСА Рикардо Эрман, получивший до начала пресс-конференции от своих коллег из ГДР намек на возможную сенсацию, спрашивает, не считает ли Шабовский ошибкой опубликованный на днях проект закона о выездах[90]. Тот вспоминает про поручение Эгона Кренца, отыскивает в груде бумаг нужный листок, еще раз пробегает его глазами и оглашает основное содержание документа. Шабовский говорит о будущей быстрой выдаче разрешений и о возможности выезда через «все КПП». Один из ошеломленных иностранных журналистов задает вопрос: «Когда это постановление вступает в силу?» Повертев в руках листок, Шабовский не совсем уверенно отвечает: «Насколько я понимаю – тотчас, немедленно». На него сыпется град вопросов относительно деталей нового урегулирования. Шабовский признается: «Я выражаюсь осторожно, потому что не был постоянно в курсе проблемы. Эту информацию мне сунули в руки перед самым моим приходом к вам». На этом пресс-конференция подходит к концу[91].

19.00 – За несколько минут до начала пресс-конференции В.И. Кочемасов сообщил мне, что постановление о выездах будет оглашено Шабовским (посол узнал об этом, видимо, от Кренца). По этой причине я в своем рабочем кабинете в посольстве слежу за пресс-конференцией Шабовского по телевизору – мне важно знать, как он обставит свое заявление.

Та небрежность, с которой эта важнейшая информация преподнесена публике, буквально потрясает меня. Я не в состоянии понять, почему этот без преувеличения судьбоносный для восточногерманской республики вопрос затронут под занавес и сопровождается такими неквалифицированными комментариями? Почему обговоренный с нами вариант без какого-либо предупреждения заменен на совершенно другой? И самое главное – по какой причине в решение об открытии границ ГДР включена секторальная граница между двумя Берлинами, режим которой на протяжении всех 40 лет существования второго германского государства был его болевой точкой? Все это подводит к убеждению, что новое руководство ГДР действует по-дилетантски, не способно владеть ситуацией и осуществлять солидную политику. Встает вопрос: как можно вести дела с такими людьми?

Сразу по окончании пресс-конференции, за которой посол также следил по телевизору, он звонит мне, чтобы выяснить мое впечатление от произошедшего. Я не могу скрыть своего смятения. Кочемасов советует сохранять спокойствие. Он говорит: «Самое главное дело сделано – решение принято и доведено до сведения общественности». Я убираю бумаги в сейф, запираю кабинет и возвращаюсь в квартиру, где продолжаю следить за развитием событий по телевизору – теперь уже по западногерманским каналам, которые находятся в высшей степени возбуждения. (Телевидение ГДР, как всегда, невозмутимо.) Меня одолевает предчувствие, что сюрпризы этого вечера еще не закончились.

19.00 – Генеральный директор АДН Гюнтер Печке после заявления Шабовского (реакция Печке на него такова: «Он с ума сошел! Что же он делает?!») принимает совместно с Вольфгангом Майером решение немедленно снять запрет на публикацию до завтрашнего дня сообщения о новом режиме выездов за рубеж для граждан ГДР. Такие сообщения были разосланы в средства массовой информации ГДР (но не в зарубежные СМИ!) еще до начала пресс-конференции Шабовского. Уже через четыре минуты АДН публикует точный текст постановления правительства ГДР, с которым теперь могут ознакомиться все. Поначалу зарубежные информационные агентства опираются на переданный АДН официальный текст, однако затем их интерпретация сдвигается в сторону фразы Шабовского «тотчас, немедленно». Действительно, ГДР в очередной раз оттолкнула от себя санки.

19.00 – Заместитель министра иностранных дел ГДР Эрнст Крабач, который в общих чертах знаком с содержанием нового проекта закона о выездах и только что прослушал заявление Шабовского, звонит Оскару Фишеру: «Что происходит?» Министр явно расстроен, он не в состоянии дать вразумительного объяснения поведению Шабовского. Оба дипломата понимают, что допущенная ошибка может привести к очень серьезным последствиям, но ее уже не исправить.

19.00 – До начала и во время пресс-конференции Шабовского руководитель центральной координационной группы по вопросам переселения министерства госбезопасности ГДР генерал-майор Герхард Ниблинг работает с коллегами над проектом телеграфных указаний персоналу КПП относительно работы в новых условиях. Он знает о предстоящем ускоренном обнародовании постановления о выездах и считает, что в принципе это неплохо, поскольку остающегося времени должно хватить, чтобы оповестить пограничников. Генерал внимательно следит по телевизору за откровениями Шабовского. Фраза насчет «тотчас, немедленно» меняет в его глазах обстановку коренным образом. Ниблинг говорит помощнику: «Кончай трудиться и предупреди своих ребят: люди уже побежали к границе». Позже Ниблинг признается, что его сразу охватило чувство отчаяния и единственным утешением была для него мысль: «Пока существует Советский Союз, не может случиться самого плохого».