Юрий Сушко - Клан Чеховых: кумиры Кремля и Рейха Страница 41

Тем временем вновь повеселевшей Еве пришла в голову новая идея:

– Олли, теперь я хочу тебя фотографировать. Ты такая красивая! Сейчас я сделаю хорошее освещение…

Цветная фотография и киносъемки в последнее время стали самым большим увлечением «личного секретаря Гитлера», и Чеховой это было только на руку. Она теперь в лицо знала весь высший генералитет и окружение фюрера. Но сегодня, листая Евин альбом, Ольга наткнулась на групповой снимок высших офицеров СС, среди которых обнаружила совершенно незнакомую физиономию высокого мужчины.

– А кто это, Ева?

– Это – фон Альвенслебен, первый адъютант рейсхфюрера, ты его знаешь, это Рейнхард Гейдрих…

– Да нет, вот этот, – Ольга указала отполированным ноготком на подтянутого офицера с седоватыми висками.

– Что, приглянулся? – Ева мельком взглянула на снимок. – Да, подруга, у тебя губа не дура. Красивых мужиков с ходу выщелкиваешь. Это – правая рука Гиммлера, начальник его личного штаба, обергруппенфюрер СС Карл Вольф.

– Как?! – Ольге показалось, что она ослышалась.

– Карл Вольф, а что? – заинтересовалась Ева.

– Да нет, так, ничего…

Ольга Чехова помнила другого Карла Вольфа. Совсем другого. Далекого от политики, от мира военных, молодого, красивого, спортивного, подающего большие надежды кинорежиссера. Они случайно познакомились на съемочной площадке. Карл был ярким, интересным человеком, и Ольга им увлеклась. Их роман ни для кого не был секретом.

Но вскоре у Карла начались неприятности. Чиновники из министерства пропаганды стали предъявлять надуманные претензии к сценарным заявкам молодого режиссера, тянули с выдачей разрешений на съемки, словом, ни дня без придирки. Пересилив себя, Ольга обратилась к всемогущему руководителю ведомства Геббельсу.

Герр рейхсминистр решил принять госпожу артистку в своей резиденции. Когда Чехова вошла в его рабочий кабинет, Геббельс сидел за письменным столом, читал какие-то бумаги. Но, увидев гостью, тут же отодвинул все в сторону, разумеется, встал и галантно поцеловал даме руку. «Хорошо, что я не сняла перчатки», – подумала Ольга.

Узнав о цели визита, министр развел руками: мои чиновники не ошибаются, они – профессионалы. Но, тем не менее, обещал разобраться. Однако никаких вразумительных пояснений так и не последовало. У Карла по-прежнему не было ни работы, ни перспектив. А однажды он, всегда встречавший Ольгу после вечерних спектаклей, к «Ренессанс-театру» просто не пришел. Дома его тоже не было. А утром ей позвонили из полицейского участка и сообщили, что труп Карла Вольфа (вам ведь знаком этот господин, фрау Чехова?) обнаружен во дворе одного из жилых домов неподалеку от театра… Идет следствие, объявлен розыск убийцы (или убийц?).

Прошел месяц-другой, минул третий – и дело благополучно закрыли. А еще через какое-то время знающие доброхоты шепнули Ольге, что незадолго до смерти Карла компетентные службы по поручению канцелярии рейхсминистра провели скрупулезную проверку родословной Вольфа и обнаружили, что его бабушка по отцу была наполовину еврейкой.

– …Олли, о чем ты думаешь? Я тебя уже второй раз спрашиваю, чем ты сейчас занята в кино? – спросила Ева.

– Обхохочешься, – мгновенно отряхнулась от мрачных воспоминаний Чехова, – знаешь, как будет называться мой новый фильм? «Девушка с хорошей репутацией»! Как тебе?..

Ева хихикнула и снова без всякого перехода задала свой очередной, довольно неожиданный и каверзный вопрос:

– Слушай, а ты никогда не задумывалась над тем, чтобы возвратить себе свою законную, девичью фамилию?

– А чем тебе моя нынешняя фамилия не нравится? – спокойно, даже чересчур спокойно вопросом на вопрос ответила Ольга.

– Почему не нравится?.. Но немецкая – фон Книппер – мне кажется гораздо благозвучнее. И потом, если я не ошибаюсь, у твоего первого мужа, чью фамилию ты до сих пор носишь, мамаша была еврейкой. А ведь у них, как мне известно, национальность определяется именно по матери…

– Я ношу фамилию Антона Чехова, знаменитого русского писателя, моего дяди по первому мужу. Горжусь ею, стремлюсь не замарать… Кстати, о герое одного из его рассказов сказано: непонятно, то ли он пальто украл, то ли у него украли…

– Ты это к чему, Олли?

– Это я к вопросу о репутации, Ева. А со своей идеей о смене фамилия ты не оригинальна, не первой мне ее подаешь. Вы сговорились, что ли? Я уже отвечала: нет, менять не собираюсь. Я так решила.

Франция, осень 1940 – декабрь 1941 года

В сентябре 1940 года, в разгар воздушной битвы за Британию, Ольгу в составе особой концертной бригады откомандировали в Нормандию «для поднятия и укрепления духа солдат вермахта в нелегкие времена». После выступления артистов перед летчиками «Люфтваффе» она побывала в Брюсселе, пела для раненых солдат в военном госпитале в Тюбингене свои легкомысленные песенки:

Чтобы понравиться мужчине,Женщина ни перед чем не остановится.Маленькая ножка, тоненькая талия —Ее высокое земное счастье…

В Лилле после спектакля «Любимая» господ артистов комендант города пригласил на «круговую чарку».

Нудный прием затягивался. Бравые воины провозглашали пошловатые тосты, все дружно выпивали, не забывая закусывать. Ольга откровенно скучала до тех пор, пока в зале не появился припозднившийся офицер, летчик «Люфтваффе». Рослый, самоуверенный, но без надменности. Проходя мимо столика, за которым сидела Чехова, капитан приостановился, склонил в полупоклоне голову и с немного нахальной улыбкой сказал: «Я знал, что встречу вас». Ей бы ответить. Но она молчала, не в силах оторвать взгляда от глаз этого летчика, который представился: Вальтер Йеп.

Позже он часто вспоминал их первый вечер: «Я никуда не хотел идти, вообще редко бываю в этом заведении. Но вдруг почувствовал, что именно сегодня я должен пойти…» И – получил в подарок целую ночь.

…Перед самым отъездом из Парижа представители германского командования доставили государственной актрисе рождественский подарок. На дне огромного пакета с плитками шоколада, всяческими изысканными кондитерскими изделиями, святочными коробками конфет, орешками, бутылками французского шампанского и коньяка находился портрет фюрера в серебряной рамке с дарственной надписью: «Госпоже Ольге Чеховой в знак искреннего восхищения и уважения. Адольф Гитлер».

Дождавшись, пока гости покинут гостиничный номер, предприимчивая женщина пригласила управляющего отелем и молниеносно совершила взаимовыгодный товарообмен: сладости от фюрера на французские духи, мыло, кремы, губную помаду и прочую косметику. Поверх своей контрабандной поклажи Ольга бережно положила фотографию Гитлера. «Это – мой пропуск в рай, – решила она, – моя индульгенция». И, как всегда, не ошиблась.