Олег Дивов - Оружие Возмездия Страница 42

Причем, случись нечто серьезное, бригада мгновенно собиралась. Даже на полгоне, когда лес кругом – все, кому надо, знали, где кто лежит. Если нет прямых сведений о местонахождении воина, то действует, выражаясь современным языком, система гиперссылок, причем весьма надежная. У меня на старости лет было двадцать восемь человек, и за каждого я мог отчитаться в любую секунду. На словах одно, в уме, конечно, другое.

Иногда это выручало не только солдат. Какой-то окружной чин в ходе комплексной проверки возмутился, почему ББМ не носит комсомольские значки. Ему ответили – еще как носит! Тот не поверил и приказал строить бригаду. А дежурили по части мы с Минотавром. Минотавр, предчувствуя скандал, налился кровью и заявил: делай что хочешь, но чтобы ни одной сволочи без значка на плацу не было! Я ему: спокойно, товарищ майор, сейчас предъявим… Комсомольцев-добровольцев! И точно, прибежало сорок рыл. Зато все как один со значками. Проверяющий вылупил глаза – а где остальные?! Сержанты обижено надулись и доложили железные, не подкопаться, отмазки по отсутствующим бойцам: этот там-то, этот сям-то, все очень заняты, а если хотите видеть бригаду целиком, объявляйте тревогу! Проверяющий только рукой махнул. Он понял, что его дурачат, но крыть ему нечем. Минотавр похлопал меня по плечу и сказал: ловко сработано, парень.

Всюду, буквально всюду спали наши люди! Как-то Ракша выгнал свою пушку из бокса, расстелил под ее брюхом матрас, сунул на гусеницу часы с будильником и продрых до обеда. По сигналу будильника выполз из-под машины, завел ее, загнал обратно… И тут вспомнил, что где-то забыл часы. Нашел их размазанными по катку – симпатичный такой получился блинчик.

Помню умника, который откидывал капот своего ЗИЛа-самосвала, вставал на бампер, ложился грудью на двигатель и так засыпал. Ежедневно. Офицер идет, видит – торчит солдатская задница из движка, знать старается боец… Дед идет – хлобысь по жопе чем придется. Жалобный вопль: «Я не спал!». Угу, как же.

Знавал я деятеля, умевшего спать стоймя. Ему только нужна была точка опоры. Если он мог хотя бы одним пальцем за что-то зацепиться, то лошадь изображал отменно.

Механика-водителя дежурного тягача из оного дежурного тягача вышибали кувалдой. С точки зрения акустики все машины с легким бронированием – кастрюли. Хорошие кастрюли, прочные, кулаком не достучишься, сапогом тоже. А вот ка-ак дашь по борту кувалдометром!..

Содержимое кастрюли наружу так и прыгнет.

Я научился этому трюку у подполковника Миронова. Думаете, как еще он выколотил из запертой кашээмки те двадцать человек?

Сам я регулярно отрубался, стоя (точнее, сидя) помощником дежурного по части. Исключительно после обеда, когда до передачи дежурства оставалось несколько часов. Сижу за пультом, никого не трогаю, бац! – нету меня. Как утюгом по голове. И почему-то обязательно я должен был напустить слюней на пульт! Стыдоба. Когда я понял, что с проблемой внезапного отруба мне не справиться никак, то внес рационализацию. На пульте лежало несколько пухлых тетрадей и амбарных книг. Я из них сооружал стопочку, и… Заходят как-то два наших офицера, один меня о чем-то спрашивает. Я, полусонный, мучительно пытаюсь сообразить, чего ему надо. А второй говорит – да ладно, оставь парня в покое, видишь, он уже подушку себе приготовил!

Спали экипажами, батареями и дивизионами. Падали в самый неожиданный момент. Помню, очнулся на политзанятиях, конспектируя какую-то мутатень, которую нам вслух задвигали. Очнулся, потому что выписывал каракули уже на парте, а не в тетради… Собрания всяческие плодотворно у нас шли – передние ряды сидят прямо, делая вид, что внимательно слушают, а задние головами им в спины уткнулись и тихо сопят.

Но больше всего любили спать на посту. Некоторых молодых и несознательных, конечно, на этом деле ловили и наказывали. Мы, соответственно, добавляли им от себя. Опытный боец – не тот, кто может заснуть где угодно и когда угодно, а тот, которого не «спалят». И тот, который не допустит «палева» своих товарищей. Стоило дежурному по части отлучиться – тут же где надо раздавались звонки, и офицера повсюду встречали бодрые веселые лица.

Бывало и наоборот. Однажды, когда дежурный ушел проверять, как несет службу наш художник Витя, сам Витя позвонил в казарму. Представился прапорщиком Хуевым из санэпидстанции и пообещал, что утром явится комиссия проверять наши сортиры на наличие ботулизма.

Вернувшись в казарму, дежурный долго не мог понять, отчего такой страшный шухер и все по уши в хлорке.

Витя тоже удивился – он же по-русски сказал: прапорщик Хуев…

А я как-то летней ночью лежал на теплой бетонке у внутренних ворот парка. Смотрел на звезды, размышляя о множественности обитаемых миров. И услышал за воротами «бух-бух-бух» и «хрр-хрр-хррр». Ну точно, думаю, это крадется в парк толстый и одышливый капитан Мужецкий. Я встал. Топанье и хрюканье утихло. Недоуменно пожав плечами, я лег. Через некоторое время проверяющий выдал себя вновь. Я опять вскочил. Никого. Что еще за галлюцинация?!

И тут из-под ворот появился ёжик. Громко топая и деловито фыркая, он пробежал мимо и скрылся в глубине парка.

Я проводил его умиленным взглядом, и вдруг мне остро, болезненно, почти до слез захотелось домой.

ГЛАВА 14

Стояли по части с майором Кудиновым.

– У меня требование к помощнику дежурного одно, – сказал Кудинов, заступая на пост. – Чтобы пепельница была очень большая и всегда под рукой.

Я принес ему бачок для проявки фотопленок.

Кудинова в ББМ любили. Он, во-первых, был очень грамотный пушкарь, во-вторых, настоящий офицер, с «афганским» прошлым, а в-третьих, мог под настроение такое отмочить, что на его фоне самые изобретательные деды выглядели бледно.

Когда они с подполковником Мироновым садились играть в нарды, казарма сотрясалась от хохота. Эти двое постоянно мухлевали и громогласно издевались друг над другом. Общались преимущественно афоризмами. Вышли как-то покурить на свежем воздухе. Мирон с задумчивым видом сигарету разминает, Кудинов просит – дай мне тоже. Мирон ему машинально эту и сует, мятую. Кудинов берет, смотрит на нее и говорит: «Чтоб тебе жена такая же досталась!».

Однажды Мирон купил пластиковое ведро для мусора. И тут построение. Ну, стоит героический первый дивизион, Мирон во главе – щуплый, со смешным оттопыренным пузцом, из-под козырька громадной фуражки выглядывает хищная физиономия типичного поджигателя войны. Ведро он пристроил сзади, рядышком. Блаженно щурится, думает, сейчас выслушает порцию ахинеи от полкана и быстренько смоется домой. Команда «Смирно» доносится от дверей, раздаются тяжелые шаги командора, тьфу, командира… И народ обалдевает, потому что за спинами первого дивизиона крадется Кудинов. Хватает ведро и напяливает его Мирону на голову!