Моисей Мейерович - Шлиман Страница 42

Автобиография Шлимана вызвала много шума и много нареканий — частью совершенно справедливых. Уже в конце XIX века французский археолог Шарль Диль в очерке о Шлимане характеризовал его автобиографию, как «изумительное смешение деланной наивности и самого чистосердечного самомнения, странное соединение коммерческой жилки, понимания всяких торговых и выгодных дел, с одной стороны, и живого религиозного чувства — с другой, религиозного, правда, в несколько немецком смысле слова, которым охотно конфискуется в свою пользу монополия божественного покровительства; тут рядом со страстью к археологии и другим наукам видна и достаточно сильная доля немецкой сентиментальности: особенно поражает удивительная вера в самого себя, — вся, полная приключений, жизнь Шлимана, по-видимому, оправдывала такую веру». Нужно, впрочем, заметить, что религиозность Шлимана остается под сомнением; в автобиографии он пишет: «небо благословило мои предприятия», а в личной жизни воюет с попами и на каждом шагу взывает к Афине Палладе и всем греческим богам, к которым он явно испытывает больше благоговения, чем к официальному христианскому богу… В «исповеди» Шлимана многое недоговорено, многое преувеличено, но в каждой строке отражается стремительный его темперамент, его своеобразная личность со всеми достоинствами и недостатками, и по «необъективной» автобиографии можно восстановить истинный облик этого человека.

Да и вообще, какая автобиография бывает совершенно объективной?

Когда книга вышла, Шлиман раздобыл адрес Минны Мейнке — она была еще жива — и написал ей письмо. Там, между прочим, говорилось: «Если ты найдешь, что я через пятьдесят лет описал нашу дружбу в преувеличенных чертах, ты не рассердишься и припишешь это моей давней привязанности. При нынешних обстоятельствах все мои домыслы могут тебе послужить лишь к вяшей чести, и все немецкие женщины хотели бы быть увековечены подобным образом… Скоро ты (благодаря французскому переводу «Илиона») так же прославишься во Франции и во всех французских колониях, как прославилась в Германии. Не посетишь ли ты нас как-нибудь в Афинах или, еще лучше, в Трое? Ты встретишь, если сравнивать малое с великим, столь же сердечный и лишь менее пышный прием, какой встретила Клеопатра у Юлия Цезаря в Риме, и я охотно вышлю тебе денег на дорогу. В Троаде можно увидеть иногда по двадцать аистов на одной крыше».

Шлиман трезво оценивает провинциальную немочку, в которую был когда-то влюблен. Недаром он пишет о популярности «во всех французских колониях». Новый Цезарь предлагает выслать новой Клеопатре деньги на билет! Это очень занятная черточка для характеристики отношения самого Шлимана к тем превыспренне-романтическим страницам, которые посвящены Минне в «Автобиографии».

Цена клада

Ты высылаешь куда-либо столько богатств драгоценных

К чуждым народам, дабы хоть они у тебя уцелели?

Полтора года заняла работа над книгой «Илион», к зиме 1880 года она была закончена. Казалось, завершен огромный труд и настала пора передохнуть.

Но не было времени. Жизнь шла к концу, и нужно было беречь минуты. Шлиман чувствовал себя крепким и бодрым, несмотря на свои пятьдесят восемь лет, но впереди еще стояли грандиозные задачи. План изучения гомеровских городов далеко не был осуществлен.

Едва отослав рукопись издателю, Шлиман поехал в Орхомен Беотийский.

Славился Орхомен развалинами «сокровищницы царя Миния» — большим подземным сооружением, о котором сложено было много легенд. «Сокровищ я там наверняка не найду», — предупреждал Шлиман в одном из писем. Целью орхоменской экспедиции является расширение границ «гомеровского» мира, границ распространения микенской культуры, Находки в Орхомене не возбудили шумных толков в публике, кладов действительно не нашлось. Но археологическая задача была выполнена блестяще. В статье, написанной для русского «Журнала министерства народного просвещения» (июнь, 1881 г.), Шлиман дает краткий обзор орхоменских раскопок. Приводим выдержки из этой статьи; по ней можно судить о манере писания Шлимана. Опускаем цифровые данные и маловажные подробности. Явные погрешности перевода исправлены нами.

«Сокровищница Миния, которую я раскопал в обществе постоянной моей сотрудницы, жены моей, выстроена из черного мрамора[87] и, так же, как подобные ей постройки в Микенах, имеет форму улья. Павсаний, посетивший ее около 170 года по Р. Хр., нашел ее еще в целости. По-видимому, первое разрушение ее произошло в 874 г. по Р. Хр., так как к этому году относится основание соседнего монастыря и его церкви, построенной главным образом из больших плит сокровищницы… Подобно так называемой сокровищнице Атрея в Микенах, орхоменская сокровищница состоит из правильных горизонтальных рядов обтесанных плит. В восьми нижних рядах каждый камень еще находится на своем месте: от девятого ряда сохранилось только девять плит…

Весьма замечателен тот факт, что, подобно тому, как в вышеуказанной микенской сокровищнице, начиная с пятого ряда (включительно) вверх, каждый камень имеет отверстие с остатками бронзового гвоздя… Под… грудой камней, которые несомненно упали внутрь сокровищницы, когда вынуты были большие плиты для постройки церкви, я нашел пятьдесят или шестьдесят еще таких же больших плит, которые ускользнули от рук разрушителей… Под этими большими плитами находился еще целый ряд слоев золы и других сгоревших веществ… представлявших собою, по-видимому, остаток жертвоприношений… Там же найдены две небольшие мраморные колонки… Одна из них имеет чрезвычайное сходство по форме с той, которая находится между двумя львами в Микенах; нигде в другом месте такая форма колонн доселе не обнаружена…

Самое замечательное из наших открытий — терем (таламос) в сокровищнице и именно с восточной стороны ее. Вход в него образуется небольшим коридором, конец которого отчасти засыпан обрушившимся мраморным потолком таламоса. Потолок этот состоит из очень больших мраморных плит… совершенно покрытых хорошо изваянными спиралями, переплетенными большими, весьма красивыми листьями; эти изваяния окружены двумя каймами, из которых внешняя состоит из маленьких четырехугольников, а внутренняя — из очень больших розеток, каждая с шестнадцатью тройными цветочными лепестками. Этот поголок обрушился, кажется, только лет десять тому назад под давлением лежавшей на ней земляной массы: так, все жители Скрипу (грязной деревеньки, которая теперь занимает отчасти местность древнего Орхомена) единогласно говорят, что приблизительно в то время на этом месте внезапно с сильным шумом провалилась земля и образовалась глубокая впадина… Мотивы изваяний на потолке ничуть не походят на те, которые я нашел в Микенах, и гораздо художественнее их…