Дебора Макдональд - Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев Страница 45

Для проживания Локарту – ему повезло – удалось оставить себе свою старую квартиру, ту, в которой он жил вместе с Джин в те времена, когда работал в московском консульстве. Она находилась на пятом этаже жилого дома номер 19 в Хлебном переулке в том районе Москвы, где в апреле проводились жестокие налеты на анархистов. Это место теперь снова стало более или менее безопасным. Локарт и Мура перебрались туда 3 августа, и Хикс переехал вместе с ними[300].

В те самые выходные, когда они переезжали, в Москву пришло известие о том, что англичане высадились в Архангельске, – весть, которая повергла большевиков в состояние, близкое к панике.

В это же время Локарт был занят тем, что открывал новое измерение своего предприятия в России. Начав как друг большевиков, он стал втягиваться в опасный заговор с целью свержения большевистского режима изнутри путем проникновения лазутчиков в ряды ее «преторианской гвардии» – полки латышских стрелков.

Локарт никогда не рассказывал всей правды об этой стороне своей деятельности, и пройдут еще десятилетия, прежде чем советские и британские архивы сделают достоянием гласности факты, которые он скрывал, – о его собственной деятельности и – косвенно – о деятельности Муры. Он никогда не переставал любить или защищать ее, а она – его, несмотря на то, что они сделали друг другу тем летом.

В те выходные, когда он обустраивал свое домашнее хозяйство на новом месте, а весть о высадке еще была в пути из Архангельска в Москву, Локарта в офисе его миссии посетили два человека, назвавшиеся латышскими офицерами[301]. Они назвались Смидкеном и Бредисом и сказали, что их прислал из Петрограда капитан Френсис Кроуми, который планировал поднять восстание среди латышских стрелков, сыграв на недовольстве, которое нарастало в их рядах.

Всем было известно, что латышские полки были самыми верными большевикам частями Красной армии, надеждой и опорой в борьбе с контрреволюцией и единственной крепкой преградой на пути вторжения союзников. Но их боевой дух снижался, а их верность становилась сомнительной. Подобно другим полкам их подвергали чисткам, многие из них были недовольны неспособностью большевиков жить согласно обещанным принципам социализма и были готовы позволить немцам взять под свой контроль прибалтийские провинции, включая их родную Латвию. В июле, считая, что большевизм сошел со своего курса, они вели с Германией переговоры об амнистии, которая должна была позволить им вернуться домой. Но их репатриация не состоялась. Среди латышей было много недовольных офицеров, по словам Смидкена (он был старшим из этих двоих по возрасту и званию, и говорил в основном он), которые были готовы поднять восстание, если их должным образом подбодрить[302]. Когда пришла весть из Архангельска и большевики впали в открытую панику, все это выглядело еще более многообещающим.

Но откуда Локарт мог знать, что эти двое мужчин действительно прибыли от Кроуми? Он уже в течение какого-то времени не поддерживал связь с Петроградом и никак не мог это проверить. Они вполне могли быть агентами-провокаторами, присланными кем-нибудь из большевистского правительства. Они привезли записку, якобы написанную Кроуми. Именно она, как позднее утверждал Локарт, убедила его, что эти люди – не подсадные. В записке Кроуми писал, что, по его предположению, он не пробудет долго в России, «но я надеюсь хлопнуть дверю перед отъездом». Бедный старина Кроу был хорошим военно-морским командиром, но он никогда не дружил с орфографией. Никакой фальсификатор не мог бы знать о такой детали[303].

То, что Смидкен и Бредис приехали от Кроуми, было правдой. Он и Сидней Рейли в течение недель общались с этими двумя людьми, строили планы того, как могли бы использовать их, засылали осторожных лазутчиков в офицерскую среду латышских полков в надежде найти чувствительные точки и распространить пропагандистскую информацию о поведении немецких оккупантов в Прибалтийских государствах[304]. 29 июля Кроуми и Рейли встретились со Смидкеном в петроградской гостинице. Кроуми написал рекомендательное письмо для Локарта, и двое латышей отправились в Москву с заданием содействовать заговору там. Главное было спровоцировать к восстанию латышских стрелков вологодского гарнизона – главного препятствия, стоявшего между вооруженными силами союзников и Москвой.

Записка была подлинной. Латыши действительно приехали от Кроуми. И все же, рассказывая о неправильно написанном слове в этой записке (что явилось причиной поверить им, которую он придумал), Локарт скрывал истинную причину того, почему он поверил этим двоим. Кто-то – имя этого человека не называется – поручился за них. В Москве были лишь два человека, которым Локарт мог доверять, которые недавно побывали в Петрограде и были близки к Кроуми. Одним из них был сам Сидней Рейли, но Локарту не имело смысла скрывать его роль. Другим таким человеком была Мура[305]. Весьма вероятно, что он стал бы скрывать ее связь с ними особенно ввиду того, к чему это привело.

И хотя за двух латышей поручились, Локарт все еще не был полностью удовлетворен ни самими этими людьми, ни перспективой раздуть восстание. Он сказал Смидкену и Бредису, что примет во всем этом участие, если они сумеют найти старшего по званию латышского офицера, готового помочь. Когда сделают это, они должны прийти к нему снова.

Миновало больше недели, прежде чем он вновь увидел их, и к этому времени ситуация в России резко изменилась, а необходимость восстания латышских стрелков стала еще более настоятельной.

В понедельник днем, когда большевики все еще паниковали из-за вестей из Архангельска, Локарт и Хикс нанесли один из своих нечастых визитов в британское консульство, которое размещалось в бывших палатах Волковых-Юсуповых – миниатюрном особняке, располагавшемся через несколько улиц от московского центра, замечательном месте, которое могло быть выбрано для дипломатического представительства. Это было чудо ярко-розового и мятно-зеленого цветов с крышей из белой и розовой черепицы, уложенной в шахматном порядке. Изнутри особняк походил на позолоченную музыкальную шкатулку, выполненную в стиле ар-нуво и украшенную лесом золотых листьев.

Здесь генеральный консул Оливер Уордроп и небольшой штат его служащих вели свои безрезультатные официальные дела в переменчиво спокойной обстановке, пока Локарт и Кроуми осуществляли реальную дипломатию, занимались шпионажем и пропагандой. Уордроп был стройным мужчиной с нежным взглядом, манерами ученого и слабым здоровьем. Они с Локартом хорошо ладили, разделяя одни и те же взгляды на интервенцию союзников: как и Локарт, Уордроп был против нее; он понимал неизбежность революции в России, но, в отличие от Локарта, он полагал, что вмешательство было бы бесполезно[306]. Теперь оба попали в большевистский водоворот.