Оуэн Мэтьюз - Антисоветский роман Страница 46

Алексей в элегантном заграничном костюме держался солидно и уверенно, как типичный представитель послевоенной московской номенклатуры. В разговоре выяснилось, что он часто бывает за рубежом. На руке его высокой и стройной жены Инны Вадимовны Мервин заметил красивый золотой браслет с миниатюрными часиками. Алексей гордо заявил, что его жена — «типичная советская женщина». Мервину невольно вспомнилась его горничная Анна Павловна, которая втискивается в полный автобус с авоськой, где лежат пакеты с яйцами, купленными в университетской столовой. Она казалась Мервину более типичной советской женщиной.

Вечер прошел с успехом. Алексей любил балет, и они с Мервином оживленно беседовали во время антракта, тогда как приверженный плотским радостям Вадим кружил в буфете, поглядывая на девушек. Алексей стал регулярно звонить Мервину и приглашать в самые престижные рестораны Москвы — «Арагви», «Баку», «Метрополь», «Националь». У Алексея водились большие деньги, к тому же он состоял в загадочных для Мервина отношениях с метрдотелями ресторанов, которые встречали его с подобострастной улыбкой и в любое время предоставляли ему и его гостям столик или даже отдельный кабинет.

По сравнению с Вадимом Алексей оказался более интересным и живым собеседником и с большей откровенностью высказывался на политические темы. Он никогда не сплетничал о женщинах, да и пил гораздо умереннее Вадима. Алексей расспрашивал Мервина о его детстве и прошлом его семьи, но по реакции собеседника Мервин сразу понял, что тот способен рассуждать о бедности и классовой принадлежности только в свете набивших оскомину положений марксизма-ленинизма. И вот парадокс: советский борец за права международного рабочего класса принадлежит к привилегированной элите, а Мервин, наивный, но искренний британский патриот, убежденный антикоммунист, согласно учению Маркса, являлся настоящим революционером.

Они стали встречаться все чаще, и однажды у них зашел разговор о строгом визовом режиме в СССР, о слежке и шпионах. Они сидели в ресторане гостиницы «Националь», давным-давно ставшем излюбленным местом отдыха высшего света столицы… Алексей заметил, что Советскому Союзу приходится быть начеку из-за происков иностранных шпионов. Видимо желая доказать, что он вовсе не шпион, и снять с себя невысказанное подозрение, Мервин в шутку рассказал Алексею, что сотрудники посольства нашли для себя постоянный объект шуток. Это будка под Большим Каменным мостом, прямо за углом от посольства, где в ожидании вызова кагэбэшники коротали время за игрой в домино.

Внезапно став серьезным, Алексей осторожно уточнил, где именно находится эта будка. После обеда он настоял на том, чтобы они поехали взглянуть на нее. Возможно, почувствовав замешательство Мервина, Алексей обронил несколько пренебрежительных замечаний о работе МИ-5 и МИ-6, как бы желая сказать, что если бы Мервин работал на британскую разведку, то он обязательно знал бы об этом. Мервин не стал с ним спорить.

Когда через пару дней Мервин проезжал под мостом, уже ни будки, ни агентов он там не увидел.

Как-то Вадим устроил еще один вечер на дядиной даче. Как и прежде, их доставили туда на «ЗИЛе», только на этот раз Вадим пригласил своего друга, инструктора по горным лыжам, и трех полненьких, очень жизнерадостных девушек. Вечером они пошли покататься на лыжах в сосновом бору. К своему смущению, Мервин часто падал, что вызывало у девушек взрывы веселого смеха. Вернувшись в дом, посидели у камина и согрелись водкой, а потом удалились наверх каждый со своей девушкой. Мервину досталась самая полная и, как ему показалось, намного старше его. Но она с такой готовностью согласилась стать его подружкой на одну ночь, что было бы грубо ей отказать.

В другой раз Мервин и Алексей сидели в отдельном номере ресторана «Арагви» и наслаждались грузинским «Цинандали», но не смогли осилить огромных порций кебаба, лобио и хачапури. В тот вечер Алексей был в ударе и разговаривал с Мервином довольно фамильярно, что позволял себе крайне редко. Он заявил, что намерен принять в карьере Мервина более активное участие. Не хочет ли Мервин отправиться в поездку? И если хочет, то куда? Мервин живо ответил, что очень хотел бы посетить Монголию. К сожалению, это невозможно, сказал Алексей, а если куда-нибудь в Советском Союзе? Мервин предложил Сибирь, и Алексей пришел в восторг. Может, посмотреть знаменитую Братскую ГЭС? Озеро Байкал? Мервин затрепетал от радости и тут же согласился. Они выпили за успех их путешествия.

В какой момент Мервин понял, что слишком глубоко увяз? Может, он и был наивным, но не до такой степени. Связь Алексея с КГБ становилась все более прозрачной — пренебрежительные замечания о британской разведке, мгновенное и загадочное исчезновение будки со агентами, расспросы о политических взглядах молодого англичанина. Мервину стало совершенно ясно, что его вербуют.

Думаю, дело в том, что в действительности они никогда не понимали друг друга. Взгляды Алексея мешали ему видеть глубоко укоренившийся патриотизм того класса и поколения Мервина, для которого считалось высшим признаком дурного тона выйти из кинозала, пока не закончится «Боже, храни короля». И уязвленное самолюбие Мервина заставило его серьезно задуматься, почему Алексей так обхаживает его, скромного аспиранта, тратит на него свои деньги и время. Я совершенно уверен: Мервин понимал, что ведет игру с КГБ. Чего он определенно не понимал, так это насколько опасной могла оказаться эта игра. Даже когда он согласился поехать в Сибирь, он должен был всерьез заподозрить, что рано или поздно его попросят расплатиться по счету. Но в который раз победу над благоразумием одержала его природная страсть к приключениям и риску. Что бы ни случилось, это было необыкновенно интересно и захватывающе. А разве не для того он приехал в Россию?!

Когда летишь в Сибирь, ночью да еще зимой, возникает ощущение, что ты летишь на край света. Кажется, сказочный пейзаж заснеженных девственных лесов тянется не до горизонта, а еще дальше, в бесконечность. В 1995 году я побывал на Байкале по пути в Монголию, которую моему отцу так и не довелось увидеть. Летели мы на маленьком советском самолете «АН-24», вероятно еще в 60-х начавшего свою долгую карьеру. Мы падали в воздушные ямы, наши голоса тонули в вое мотора, самолетик стремительно мчался навстречу рассвету, а за нами, на западе, угасал закат.

Алексей Сунцов, офицер КГБ, путешествовал с Мервином по России, стараясь показать ему чудеса социализма, но не сумел убедить британца предать свою страну. Это фото подарила Мервину в 1997 году вдова Сунцова, Инна Вадимовна.