Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ Страница 46

23.30 – Толпа у КПП Борнхольмерштрассе непрерывно растет, люди буквально висят на заграждениях. Они протягивают пограничникам свои удостоверения личности и кричат: «Мы вернемся, мы вернемся!» Пограничники в растерянности. За каждым, кого пропускают в Западный Берлин, тотчас устремляются десятки людей. Сдерживать напор толпы все труднее, ситуация становится все более напряженной. Предпринимаются попытки опрокинуть проволочные заборы, ограждающие территорию КПП, и поднять шлагбаум. Пограничники насчитали от 20 до 30 тысяч человек, скопившихся на подходах к КПП. Надо что-то делать. Подполковник Харальд Егер звонит начальству и говорит: «Сдерживать напор дальше невозможно, мы должны открыть КПП». И не дожидаясь ответа, добавляет: «Я прекращаю контроль и выпускаю людей!» В ответ слышится: «Ну ладно, давай!» Старший по КПП подходит к солдату, охраняющему ворота и что-то говорит ему. Ворота распахиваются. Радостная толпа устремляется в Западный Берлин. Стены как таковой больше нет.

Только решения контролеров МГБ было бы еще недостаточно для открытия стены. Пограничники ННА располагали возможностями независимо от них наглухо перекрыть сообщение между обеими частями города. Майор Манфред Зенс вспоминал позже: «Даже в том случае, если служба паспортного контроля прекращает проверку документов, я мог бы скомандовать: «Поставить блокирующий шлагбаум! Установить противотанковое заграждение! Чтобы никто не прошел!» Но мы этого не сделали. Подполковник Герлиц из службы паспортного контроля сказал: «Мы открываем». И обращаясь ко мне, объяснил: «Народ валом валит!» И действительно, как будто накатился вал. Солдаты удивленно глядели на толпу, но затем очень радовались, когда их завалили подарками люди, возвращавшиеся из Западного Берлина».

23.30 – Командующий пограничным участком Центр генерал Велльнер отдает приказ о введении «полной работоспособности» подчиненных ему войск. Приказ гласит:

«1. Выдвижение резервов и готовность на контрольно-пропускных пунктах границы, с особым вниманием на район Бранденбургских ворот. Подготовить введение в действие офицеров штаба и учебных пограничных полков, а также подчиненных им подразделений.

2. [Моим] заместителям и командирам частей обеспечить организованное передвижение людей и автомашин; предотвратить возникновение дорожно-транспортных происшествий; избежать любого рода конфронтации с населением; не предпринимать действий, которые могут быть истолкованы неправильно; оказывать быструю помощь пострадавшим в толчее (транспортировка в госпитали Народной полиции). Особо важно: не применять огнестрельного оружия; сконцентрироваться на охране главнейших объектов (склады оружия, боеприпасов, боевой техники), а также оберегать жизнь военнослужащих пограничных войск. Строжайше запрещен вывод на позиции и формирование маршевых колонн (БМП, артиллерия, боевая техника) или оставление объектов без охраны. Активные действия только по моему указанию».

На основании этого приказа прекращается контроль на всех КПП стены.

23.30 – Момпер подъезжает к КПП Инвалиденштрассе. Из машины он отдает распоряжение всем наличным служащим ратуши немедленно прибыть к пропускным пунктам стены. Дело в том, что не только граждане ГДР устремились в Западный Берлин, но и западноберлинцы бросились к стене, чтобы воспользоваться случаем и без обычной волокиты посетить Восточный Берлин. На Инвалиденштрассе Момпер застает хаос – необозримое море ликующих людей и безнадежно застрявшие в толпе автомашины. Представитель западноберлинской полиции докладывает правящему бургомистру, что у него слишком мало подчиненных, чтобы навести хоть какой-нибудь порядок; что творится с восточной стороны стены, он не знает. Обеспокоенный возможной реакцией пограничников ГДР на возникшую неразбериху Момпер направляется к гедээровскому капитану, который стоит рядом с контрольной башней и растерянно наблюдает за происходящим. «Стой, дальше нельзя!» – приказывает пограничник, когда Момпер пересекает белую линию, обозначающую границу[99]. Но Момпер требует, чтобы его провели к старшему по КПП. Пограничник послушно сопровождает его к баракам, где продолжается проверка документов на выезжающие в Западный Берлин автомашины (хотя рядом тысячи людей проходят без всякого контроля). Правящего бургомистра усаживают за стол, обычно предназначенный для паспортного контроля. Но вдруг все пограничники, в том числе и тот, который сопровождал Момпера, куда-то исчезают. КПП заполнен восторженной толпой; к востоку от КПП, насколько хватает глаз, также бесконечное множество людей. Момпер встает на стол и говорит в неизвестно откуда взявшийся мегафон: «Дорогие берлинцы, мы все рады тому, что граница открыта. Это счастливый момент для нас. Но я прошу вас – при всей радости, которую вы испытываете, – освободите территорию КПП. Пропустите «траби». Пожалуйста, очистите проезжую часть дороги, чтобы все смогли беспрепятственно пересечь границу». Если кто и слышит его, то не подает виду. Все шумно приветствуют каждую фразу, но не двигаются с места. В пластиковые стаканчики разливается гэдээровское шампанское «Rotkappchen» («Красная шапочка»), со всех сторон эти стаканчики протягивают Момперу, чтобы чокнуться с ним.

К этому времени свободный выход в Западный Берлин осуществляется практически через все КПП стены. КПП Драйлинден на автостраде, связывающей город с территорией ФРГ, остается закрытым – этот пропускной пункт расположен в чистом поле, и людей рядом с ним нет. Также нет людей и машин на собственно границе между ГДР и ФРГ, которая проходит вдали от населенных пунктов.

23.30 – Президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер стоит у КПП моста Глинике, который соединяет (точнее, разделяет) Западный Берлин и Потсдам. С времен, когда он в этих местах служил в вермахте, а затем был правящим бургомистром Западного Берлина, у Вайцзеккера особое отношение к мосту Глинике (он и живет в собственном доме неподалеку от него). КПП Глиникебрюкке отличается от всех остальных – на этом мосту происходит обмен разоблаченными и попавшими в тюрьму на Западе и на Востоке агентами. В другое время КПП остается закрытым. Не открылся мост и в ночь с 9 на 10 ноября.

Похожая картина с восточной стороны моста. Как рассказывал позже один из руководителей экологической оппозиции ГДР Матиас Платцек, он и его друзья назначили на вечер 9 ноября митинг на стадионе, расположенном рядом с мостом Глинике, чтобы заявить протест против политики СЕПГ, наносящей вред окружающей среде. Однако после заявления Шабовского толпа людей, собиравшихся на митинг, двинулась прямо к границе, минуя стадион. Платцек пошел вместе с остальными. Но начальник КПП моста ответил отказом на призывы из толпы открыть границу в соответствии с тем, что происходит у Берлинской стены: «Берлин нам не указ. Там на КПП могут делать все, что угодно. Наш КПП не откроется никогда!» Глиникебрюкке все же открылся, но только на следующий день в 15.00. Сохранилось предание, будто первый посетитель из ГДР сразу же спросил: «А ну-ка, где здесь Курфюрстендамм?»[100]