Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ Страница 45

21.45 – Вторая программа телевидения ФРГ передает из Варшавы интервью с Гельмутом Колем по поводу решения ГДР либерализовать выезд своих граждан. Канцлер говорит: «К каким последствиям на деле приведет это решение, я не знаю. Меня постоянно информируют. Я считаю правильным, чтобы сразу после моего возвращения мы установили контакт с руководством ГДР. Тем временем там будет избран новый глава правительства[94]. После этого я намерен как можно скорее лично встретиться и переговорить с председателем Государственного совета[95] и главой правительства... Вчера в бундестаге я ясно заявил по поводу наших отношений с ГДР, что мы готовы оказывать помощь. В случае действительно всеобъемлющих реформ, которые, на мой взгляд, должны включать в себя плюрализм общества, свободные профсоюзы, свободные партии и свободные выборы, я готов рассматривать весьма далеко идущие планы. Что же касается приема беженцев, то сегодня перед отъездом мы обсуждали эту проблему и приняли ряд решений… Но сначала надо подождать и посмотреть, сколько людей к нам приедут. О тех беженцах, число которых можно предвидеть, мы позаботились. Для улучшения положения остальных мы должны принимать меры в самой ГДР. Решение проблемы заключается не в том, чтобы к нам переехало максимальное количество людей из ГДР, а в том, чтобы наши соотечественники в ГДР жили в условиях режима свободы, которые предоставляли бы им шанс остаться на родине. Нашим интересам соответствует, чтобы соотечественники оставались у себя на родине».

22.00 – Гельмут Коль направляется в варшавскую гостиницу «Мариотт», где размещены немецкие журналисты, давно добивающиеся встречи с ним. Канцлер старается успокоить пишущую братию и настаивает на том, что необходимо сохранять трезвость мысли и тщательно обдумывать дальнейшие шаги. Он обещает всемерно избегать всего, что могло бы «обидеть» поляков, но одновременно сообщает, что уже начал обсуждать с ними возможность прервать свой визит. Коль признается, что разделяет с журналистами ощущение, что они все «находятся в неверный момент в неверном месте». Он заявляет: «Сегодня творится всемирная история!» и добавляет: «Конечно, никто не может предсказать, когда придет объединение Германии, но колесо истории завертелось быстрее».

22.00 – На чрезвычайное совещание в Шенебергской ратуше собирается западноберлинский сенат (городское правительство). Момпер говорит: «Мы не знаем, что там [в ГДР] творится и как будут реагировать пограничники. Мы должны по возможности успокаивающе влиять на настроения населения». Собравшиеся высказывают опасение, что на Западный Берлин обрушится волна переселенцев из ГДР. Сенатор по социальным делам Ингрид Штамер заверяет, что может обеспечить достаточное количество мест временного размещения, но для этого придется использовать спортивные залы школ. Сенатор по делам школ Сибилла Фолькхольц дает на это свое согласие и объявляет, что отменит школьные занятия на пятницу 10 ноября. Момпер предлагает шефу сенатской канцелярии Дитеру Шредеру немедленно начать переговоры с властями западных держав о возможной отправке в ФРГ их самолетами[96] переселенцев из ГДР. Шеф западноберлинской полиции («полицай-президент») Георг Шерц докладывает об обстановке у стены: «КПП Борнхольмерштрассе, 21.18 – скопление «траби»[97]; КПП Зонненаллее, 22.05-15 человек в зоне контроля, сто с восточной стороны стены, оформление ускоряется; КПП Борнхольмерштрассе, 22.06 – толпа перед КПП не уменьшается, полторы тысячи человек с восточной стороны, обычная виза. Пока это все».

После того как Момпер снова отбыл к телевизионщикам, Шредер проверяет вместе с руководителями сенатских служб их готовность к приему посетителей из Восточного Берлина. Управление муниципального транспорта рапортует об увеличении числа поездов метро и автобусов на линиях. Сберегательные кассы подготовились к тому, чтобы в массовом порядке выплачивать «приветственные деньги»[98]. С издательством «Берлинер Моргенпост» достигнута договоренность о срочной распечатке информационной брошюры с планом города, которая будет бесплатно вручаться у КПП. И все же, когда становится очевидным, что стена действительно перестает функционировать, Шредеру становится не по себе – цифры посетителей, взятые за основу при разработке планов интенсификации работы муниципальных служб, оказываются безнадежно устаревшими; реальность значительно их превосходит. В результате грозит возникновение хаоса.

22.42 – Ведущий новостной программы первого канала телевидения ФРГ Ханс-Йоахим Фридерихс заявляет на фоне фотографии Бранденбургских ворот: «Они перестали быть символом раскола Берлина, как и стена, которая 28 лет разделяет Восток и Запад. ГДР уступила напору населения. Сообщение с Западом свободно. Надо осторожно пользоваться словами в превосходной степени, они легко изнашиваются, но сегодня можно сказать – этот день 9 ноября стал историческим днем. ГДР сообщила, что ее границы немедленно и для всех открыты. Ворота в стене распахнуты настежь!» Подобные комментарии «обгоняют» действительность. КПП стены еще не открыты «настежь».

23.00 – Момпер вновь в студии СФБ, где он участвует в теледискуссии с участием западноберлинских и западногерманских политиков, а также оппозиционных деятелей из ГДР. Дискуссия постоянно прерывается репортажами с места событий. Пока журналисты сообщают, что изменений нет и все спокойно, но есть слух, что кое-кого пропускают из Восточного Берлина уже без визы. Момперу подают записку: «Несколько сот человек переходят границу у КПП Борнхольмерштрассе. Много народу у других КПП». Минуту спустя у него в руках новая записка: «По нашим наблюдениям, на Борнхольмерштрассе в настоящее время нет пограничников. Число пересекших границу граждан ГДР исчисляется уже тысячами». Момпер показывает записку соседу и шепчет ему на ухо: «Если сейчас вслух зачитать это, то во всем Берлине начнется светопреставление». После 23.00 начинается репортаж с КПП Инвалиденштрассе: корреспондент телевидения беседует с жителем Восточного Берлина, только что бесконтрольно пересекшим границу. Момпер встает и заявляет в камеру: «Все берлинцы должны знать – пропускные пункты повсюду открыты, контроля больше нет, можно беспрепятственно проходить через стену. Прошу извинить меня, но я должен быть там». После этого он покидает студию.

23.30 – Толпа у КПП Борнхольмерштрассе непрерывно растет, люди буквально висят на заграждениях. Они протягивают пограничникам свои удостоверения личности и кричат: «Мы вернемся, мы вернемся!» Пограничники в растерянности. За каждым, кого пропускают в Западный Берлин, тотчас устремляются десятки людей. Сдерживать напор толпы все труднее, ситуация становится все более напряженной. Предпринимаются попытки опрокинуть проволочные заборы, ограждающие территорию КПП, и поднять шлагбаум. Пограничники насчитали от 20 до 30 тысяч человек, скопившихся на подходах к КПП. Надо что-то делать. Подполковник Харальд Егер звонит начальству и говорит: «Сдерживать напор дальше невозможно, мы должны открыть КПП». И не дожидаясь ответа, добавляет: «Я прекращаю контроль и выпускаю людей!» В ответ слышится: «Ну ладно, давай!» Старший по КПП подходит к солдату, охраняющему ворота и что-то говорит ему. Ворота распахиваются. Радостная толпа устремляется в Западный Берлин. Стены как таковой больше нет.